Эйсукэ Накадзоно - Тайный рейс
Оставив машину на 7-й линии Гинзы, Цой медленно, словно прогуливаясь, направился пешком в конец улицы. Он шел по тротуару под яркими магазинными тентами, надежно защищавшими от горячего солнца, и, несмотря на свою полноту, не ощущал особой жары. Конечно, сейчас было бы приятнее зайти с какой-нибудь красоткой в этот французский ресторанчик…
Осмотревшись у витрины и увидев в ней отражение своего квадратного смуглого лица, Цой почувствовал желание разбить стекло. Ему как раз нужно было именно сюда. Он неторопливо огляделся еще раз и, убедившись, что никого из знакомых соотечественников поблизости нет, спустился в подвал, где находился ресторан французских рыбных блюд.
Как было условлено, японец ожидал его в небольшом изолированном кабинете.
— Привет! Давно ждешь? — небрежным тоном спросил Цой, придвигая к себе стул.
С японцами, стоявшими на низших ступенях общественной лестницы, он привык разговаривать именно так: на «ты» и без всяких там «господин» и прочее. Заметив, что японец хоть и не слишком элегантно, но весьма прилично одет, он несколько смутился, но потом подумал, что в конце концов это всего лишь «ищейка», которую он оплачивает.
Японец начал без обиняков:
— Господин директор! Не надо нам путать карты. Раз вы нам доверились, вы должны все рассказать в подробностях. Иначе ничего не получится.
— В подробностях? Групости! Твой начарьник сказар, что достаточно знать торко церь.
Цой отлично говорил по-японски, не хуже любого японца. Но нередко он умышленно говорил с корейским акцентом.
— Мой начальник, кажется, ваш знакомый. Потому он и взялся так просто за ваше дело, — сказал японец.
— Я с ним был на дружеской встрече деловых людей Японии и Кореи. Там у нас обнаружилась общность взглядов, так сказать родство душ, — ответил Цой.
— Родство душ? Это вносит некоторый нюанс, — засмеялся японец. — Но поскольку дело поручено мне и я за него отвечаю, я могу действовать только в присущей мне манере. Откровенно говоря, иначе я просто не уверен в успехе. Впрочем, не лучше ли вам обратиться с вашей просьбой в полицию? Это более надежный и быстрый путь.
— В полицию?
— Ну да, — ответил японец небрежным тоном, в котором нетрудно было почувствовать иронию. — Подайте заявление в полицию. Укажите, что ваша личная секретарша Канако, похитив пятнадцать миллионов иен наличными деньгами, скрылась в неизвестном направлении, и потребуйте, чтобы приняли все меры к ее розыску. Этого будет вполне достаточно.
Японец был сыщиком так называемого Консультационного бюро по вопросам психологии труда. Звали его Макио Сайдзё. Три дня назад хозяин бюро, господин Могами, лично поручил ему розыск сбежавшей секретарши Цоя.
Бюро Могами оказывало услуги главным образом по организации труда на предприятиях и борьбе с профсоюзами. Следовательно, оно не только консультировало своих клиентов по вопросам рационального использования рабочей силы и увеличения возможности воспроизводства на основе учета конкретных условий: условий труда, квалификации, личных качеств, психологии, жизненных условий и быта рабочих. Оно занималось также сбором секретной информации о деятельности прогрессивных политических партий, профсоюзных организаций, о рабочем движении и настроениях среди рабочих.
По поручению клиентов бюро выясняло прошлое отдельных рабочих и служащих, собирало сведения об их поведении, устанавливало за ними слежку. Бюро Могами считало своей основной специальностью рациональное использование рабочей силы и широко рекламировало предложение своих услуг в этой области. Но большинство клиентов обращалось в бюро с иными просьбами. Им нужны были быстродействующие средства против активных действий профсоюзных организаций на предприятиях. Таким образом, по существу, бюро Могами было не чем иным, как частным сыскным агентством, занимающимся шпионажем среди рабочих.
Поручение Цоя разыскать его сбежавшую секретаршу в практике бюро было первым.
Правда, когда фирма Цоя принимала на службу какого-нибудь японца — это были лишь разнорабочие или машинистки, — она неизменно обращалась в бюро с просьбой проверить его прошлое. Машинистка со знанием английского языка и по совместительству личная секретарша Цоя, Канако Ясума, была принята в фирму год назад. Ее проверка была поручена Сайдзё, который только что поступил тогда в бюро, и он это хорошо помнил. Господин Могами тоже об этом помнил и потому поручил ее розыск ему.
При приеме Канако на работу фирма Цоя просила проверить лишь одно: не является ли она членом Демократического союза молодежи или какой-либо другой левой организации, а если нет, то не находится ли под их влиянием. Оказалось, что в этом отношении она была вне всяких подозрений.
Зато Сайдзё, который в то время только что поступил в бюро и работал с невероятно большим усердием, удалось тогда узнать две другие ее важные тайны.
Он один только раз виделся с Канако. Она жила тогда в районе Сугинами. Сайдзё явился к ней на квартиру. Он стоял тогда в небольшой прихожей и разговаривал с ее матерью. Случайно туда вдруг вошла Канако. Девушка была в комбинации. Она, вероятно, только что вернулась домой и как раз начала переодеваться. Увидев постороннего мужчину, она растерялась и, замигав своими большими темными глазами, спросила мать:
— Кто это такой?
— Кана-тян![7] В таком виде! — воскликнула мать. — Этот человек из фирмы, куда ты поступаешь на работу…
— Вы из стола личного состава? — спросила Канако.
— Да, в этом роде, — уклончиво ответил Сайдзё.
— Значит, вы из сыскного бюро? — Канако беззвучно рассмеялась.
Она производила впечатление крайне нервной девушки. Две круглые черные родинки на ее обнаженном плече, расположенные рядом, как глазки на игральной кости, придавали особую прелесть ее миловидному облику. В ее поведении было что-то чересчур наивное, непосредственное. Она была бы похожа на тех соблазнительных дурочек, которые так привлекают мужчин, если бы не тень какой-то подавленности или печали, вдруг набегавшая на ее лицо и делавшая его серьезным.
Собственно, причины чувствовать себя очень счастливой у Канако и не было.
Обстановка в семье была сложной. Семья состояла из пяти человек: мать, отчим, два младших брата, которых мать родила от отчима, и она. Мать Канако была японской репатрианткой из Южной Кореи. Сразу после войны она вернулась на родину с только что начавшей ходить Канако, которую с кем-то прижила в Корее. Жилось ей нелегко, определенных занятий она не имела. Работала поденщицей, уборщицей, агентом по страхованию жизни. В Японии она познакомилась с шофером такси (звали его Готаро) и вышла за него замуж. Отчим не очень благоволил к падчерице. Но мать, которая и после замужества продолжала работать страховым агентом и очень любила дочь, дала Канако возможность окончить колледж.
Кроме того, девушка страдала клептоманией. Об этом Сайдзё рассказала некая Мотоко Ивано, которая полгода училась с ней в одной группе на курсах машинописи. Они сидели там рядом, беспрерывно стуча на стареньких «ремингтонах». Не полагаясь на свидетельство одной Ивано, Сайдзё решил навести справки о Канако в женском колледже, который она окончила. Ее бывшая классная наставница госпожа Кадзуи подтвердила, что и в колледже за Канако водился этот грех. В ее классе у учениц исчезали карманные деньги, ручные часики, фотоаппараты. Госпожа Кадзуи, изредка посещавшая дома своих воспитанниц, однажды зашла домой к Канако и там увидела фотоаппараты и некоторые другие вещи, пропавшие у учениц. Тогда ей стало ясно, кто у них «внутренний вор». Но она была опытным педагогом, ей и раньше были известны случаи проявления клептомании у воспитанниц, и она пришла к выводу, что Канако — клептоманка.
Темное происхождение Канако и ее болезнь конечно же должны были помешать ее приему на работу в фирму.
В своем донесении Сайдзё все описал подробно. Но каково было его изумление, когда патрон, прочитав донесение, оставил в нем только то, что касалось ее политической благонадежности, а все остальное тут же на глазах у сыщика вычеркнул.
— Запомни следующее, — сказал Могами. — Мы должны отвечать на вопросы наших клиентов, как счетно-вычислительная машина. Отвечать только на поставленные вопросы. Никакие другие сведения не нужны. Пусть они тебе кажутся архинужными — это лишь твое субъективное мнение. Отсебятина может лишь сбить с толку клиента.
Проверка личности Канако была своего рода экзаменом для Сайдзё. Поэтому руководил им тогда непосредственно сам Могами.
Могами! Прошлое этого человека никому не было известно. Маленького роста, лысый, он обычно казался этаким благодушным старичком. Но временами он довольно твердо давал почувствовать, что под бархатными перчатками у него железные руки. Сайдзё это впервые испытал на себе в деле с Канако. Будучи новичком, он не сумел сразу понять замечание шефа и стал оправдываться.
