Александр Кулешов - Ночное солнце
А в сотнях километров отсюда другой генерал-полковник, командующий «южными», так же внимательно, как перед этим Хабалов, всматривается в карту, слушает донесения разведки, сводки погоды, доклады начальников управлений.
И так же, как Хабалов, задумавшись на минуту, принимает решение и отдает приказ:
— В районе юго-восточнее моста через реку Ровная по дороге продвигается танковая колонна. Приказываю нанести по цели ядерный удар в 19.30.
Приказ спускается ниже. Вот он доходит до исполнителя — командира стартовой батареи ракетного дивизиона и дальше до старшего лейтенанта Васюкова, который командует пусковой установкой этой батареи. Но пока все происходит, пока стрелка движется к отметке 19.30, в работу вступают саперы.
Это не «северные» и не «южные». Это инженерное подразделение, чья задача обслуживать учения.
Их не волнуют грозные атаки, артналеты, бомбардировки. Хотя уж если говорить о какой-нибудь опасности, то именно они ей и подвергаются. Потому что если, подобно бесплотным духам, они целые и невредимые спокойно проходят сквозь самый яростный «огонь», то имитационные средства, изображающие этот огонь, самые настоящие. Имитаторы должны не только создавать, так сказать, боевой, реальный фон условного сражения, они обязаны обеспечивать, чтобы никто из «воюющих» не подорвался на местах будущих разрывов.
И вот сейчас они готовят ядерный взрыв.
Они торопливо, но споро вырывают в еще твердой земле большой колодец повыше человеческого роста, устанавливают взрыватель, выводят провод, закладывают взрывчатку, накрывают ее досками и осторожно, чтобы не уронить, спускают на доски бочки с керосином и бензином. Потом заливают все это горючей смесью и засыпают поверх грунтом. «Ядерный взрыв» готов. Эдакая пушка вроде той, что предлагал жюльверновский Барбикен для посылки снаряда на Луну. Впрочем, на такие космические расстояния имитаторы не претендовали. Они не претендовали и на то, чтобы их взрыв достиг сотой доли настоящего. Хватит и трех десятков метров. Условные взрывы не убивают людей. Они учат их избегать настоящих…
Но теперь, когда старший лейтенант, командир пусковой установки, нажмет нужную кнопку, он нанесет ядерный удар. В небе взметнется черный гриб, пусть и игрушечный, крохотные черные грибки возникнут на десятках карт, начиная с тех, что лежат перед командующими, кончая той, что держит в руках майор Таранец, на помощь к которому идут танки, чей путь должен преградить ядерный удар. Впрочем, на картах будет изображен хвостатый кружок. И еще цифры — число, час, мощность. Эдакая невинная школьная запись: числитель, знаменатель…
…Повинуясь приказу командующего, старший лейтенант нажимает кнопку. В ранних сумерках над унылым, буро-черным, мокрым полем к серому, тяжелому небу взлетают земля, огонь, дым. Они клубятся, стремительно движутся вверх, замедляют движение, расползаются на десятки метров в стороны, образуют над полем клубящийся гриб и неторопливо начинают опадать.
Начальник имитационной команды вытирает со лба пот, довольно улыбается — взрыв получился прямо как настоящий!
А что бы случилось, если б взрыв был настоящим?
Если б не горящие бочки с бензином и керосином, а расщепленный атом озарил все вокруг?
Если б не друг генерал-полковника Хабалова, такой же, как и он, генерал-полковник Советской Армии, в советской военной форме, отдавал приказ, а другой генерал, в чужой форме, и не старший лейтенант Васюков условно, а иной офицер с совсем по-иному звучащим именем по-настоящему нажал кнопку?
Наверное, взрыв озарил бы все окрест, а танкисты, солдаты…
Танкисты и солдаты поступили бы точно так же, как сейчас. Первые захлопнули бы люки, заглушили моторы, включили систему коллективной защиты. Вторые бросились бы на землю, головой в сторону, противоположную взрыву, прикрыли открытые участки тела, надели средства индивидуальной защиты. Химики спокойно и деловито занялись бы радиационной разведкой, начали колдовать со своими приборами, похожими на транзисторные приемники, висящие на груди.
Командиры всех степеней, обозначив место ядерного удара на карте, донесли бы вышестоящим начальникам о потерях, об обстановке и действиях противника, каждый в соответствии со своей компетенцией принял бы решение.
Но все, от генерала до рядового, прежде всего думали бы об одном — как продолжать выполнение задачи. Отойти, обойти противника, зарыться в землю, идти в атаку, закрепиться или маневрировать… Но прежде всего как выполнить боевую задачу. Иногда, если нет другого выхода, даже ценой жизни.
Командир танкового полка, уяснив обстановку, подсчитав потери, докладывает командующему, что продолжает выполнение задачи, предпринимает обходное движение, но в связи с этим к указанному сроку выполнить ее не сможет.
Генерал-полковник Хабалов одобряет решение командира полка, назначает новый срок, отдает нужные распоряжения.
Командующий «южными» в свою очередь получает донесения, обдумывает дальнейшее решение.
Посредники и руководители учений взвешивают создавшееся положение, дают кому-то успех, кому-то нет, делают свои выводы.
Учения продолжаются. Идет нормальная работа.
А тем временем то самое, обозначенное на картах кометным хвостом «зараженное облако» быстро движется в сторону позиций, которые обороняют десантники майора Таранца. Не пройдет и часа — облако накроет их.
Химики-разведчики готовят индивидуальные средства защиты. Майор Таранец уже имеет из штаба дивизии все данные — мощность взрыва, скорость и направление ветра. Но главным остается — выполнить боевую задачу. Во что бы то ни стало отбить атаки «южных», удержать мост, не дать «противнику» прорваться. А потому нельзя отойти, нельзя зарыться слишком глубоко, нельзя превратиться в кротов. За артиллерийскими и минометными налетами «южных», за беспрерывным яростным пулеметным и автоматным огнем в любую минуту может последовать атака. Да, над этим изувеченным полем сейчас нависнет отравленное смертельное облако. Смертельное не только для обороняющихся, но и для наступающих.
Так что? Разве эти наступающие не такие же советские солдаты и не та же на них форма? И не тот же характер? И другие воспитывали их командиры?
У «северных» задача — удержать мост. И эту задачу надлежит выполнить независимо от того, висит ли над тобой голубое небо или зараженное облако.
И солдаты воюют. Они с криком «ура» идут в атаку, скрытно подбираются к позициям врага, делают свое солдатское дело, не думая о том, что это последнее дело, которое они делают в жизни. Что ж тут особенного? У солдата так часто бывает. Солдат должен думать не о смерти, а только о своем военном счастье, которое всем смертям назло сохранит его до победы.
Да, новое оружие предъявляет к людям особые требования. И не только новые средства защиты нужны: глубокие убежища, непроницаемая одежда, герметические машины. Не только новые знания. Нужны и иные нервы, иное самообладание, еще более высокий боевой дух.
Генерал Чайковский не раз задумывался над этим. Кадровый, профессиональный военный, он не хотел бы верить в возможность новой войны. Но в нынешние времена не надо быть комдивом, окончившим военную академию, достаточно читать газеты, чтобы знать, что, увы, не все на свете стремятся к миру. Что есть, нет, не народы, но люди, правительства, военачальники и политические деятели, мечтающие о войне, вернее, о том, что может принести им война.
Безумцы! Ведь они тоже кончали академии и не хуже генерала Чайковского знают, как легко безответственными поступками ввергнуть мир в атомную катастрофу, от которой не спасется никто — ни победитель, ни побежденный. И все же они делают все, чтобы ускорить войну.
Ни разум, ни логика на таких не действуют. Они понимают лишь свой собственный язык — язык силы. И чтобы сдерживать их, необходима сила, которую бы они уважали, которой бы боялись.
И как бы ни был убежден гражданин Илья Сергеевич Чайковский в невозможности войны, генерал Чайковский должен ежечасно, ежеминутно укреплять силу нашей армии, ее постоянную боеготовность, моральную стойкость.
Армейский опыт знает много способов поддерживать высокий моральный дух в войсках. А ведь это особенно важно в условиях современной войны.
Генерал Чайковский был хорошо знаком с работами зарубежных военных теоретиков. Он помнил слова западногерманского специалиста Крумпельта, писавшего в свое время: «Силы, определяющие исход классической войны, резко отличаются от сил, участвующих в термоядерной войне. Для первых большую роль играет талант полководца, командные способности подчиненных ему командиров, боевые качества войск, особенно их энтузиазм, мужество, отвага и так далее. Эти духовные качества не играют никакой роли в войне с применением ядерного оружия».
