Проводники света (СИ) - Моисеева Ольга Юрьевна

  На что одна из Лесавок, по-прежнему не уставая любоваться бисерным браслетиком, доверительно прошептала Вере, что и платьев-то красивых осенью не найдёшь: девушки на селе ходят в штанах и каких-то страшных бесформенных кофтах с капюшонами. Да и вообще в деревнях нынче даже полотенчика расшитого не стащишь: выстиранное бельё на дворе почти никто не развешивает - такая стала тоска!..

  Бродницы тоже приоделись: помимо юбок из бобрового меха на них были плетёные из речных трав топы, отороченные камышовыми метёлками, а в волосах белели настоящие живые кувшинки, чему очень удивилась Вера: она всегда думала - это чисто летние цветы, а, оказалось, они цветут и в сентябре, вплоть до первых заморозков.

  Ичетик и Колтки наряжаться, конечно, не стали, но зато мелкий водный Дух наловил и принёс живой рыбы, а двулицые притащили целый короб лесных орехов, приобщив это всё к человеческим подношениям. В итоге требы для Водчего получились велики и отменны, чистый высокий огонь доставал, казалось, до самых небес, а в конце люди и сами приобщились даров Велесовых: преломили жертвенный хлеб и разделили трапезу с Богом.

  Во время всего обряда Вера чувствовала такой невероятный подъём, трепет души и прилив благодати - аж голова кружилась, а сердце замирало, исполненное всемирной любви. Это было как взаимное объятие со Вселенной - ты в ней, а она в тебе, в бесконечном коридоре прошлого, настоящего и будущего.

  А утром, когда настала пора выпускать золотой вихрь, к Вере подошёл Жарков и протянул острый охотничий нож. Позади него маячил лесной дух Полуверица - высокий, худой, с узким синевато-белым лицом и рогами, похожими на лосиные. Сиявшие ярким золотым блеском зрачки в окружении чёрных, как безлунная и беззвёздная ночь, радужек, делали его взгляд одновременно жутким и притягательным. Длинные, чёрные как сажа и прямые как солома волосы падали на достававший до земли балахон, сотканный из еловых иголок.

  - А как мы войдём к Косте? - спросила Вера. - Шалаш ведь закрыт замком-заклинанием!

  - Я перевесил его прямо на парня, - голос Полуверицы был похож на шорох сухих листьев, но при этом каждое слово слышалось удивительно ясно и отчётливо.

  Он махнул рукой, и мокрые, после ночного пребывания в ближайшей речке, Бродницы мигом подняли и унесли куда-то шалаш, оставив Костю лежать под открытым небом. Торс парня был оголён, снятая одежда лежала рядом. Берестяные короба и ивовые корзиночки остались стоять под закрытыми крышками - искры тихо покоились внутри.

  - Можем приступать, - с лёгким поклоном прошелестел лесной хранитель кладов и тайн и плавным мановением руки пригласил Веру подойти к парню.

  - Спасибо, уважаемый Полуверица, - девушка поклонилась в ответ и двинулась к носилкам.

  Она встала возле Кости.

  - Крови должно быть достаточно, - напутствовал рогатый Дух. - Иначе связь окажется неустойчивой и вихрь к тебе не пойдёт, а остановить или повернуть его вспять будет уже невозможно.

  - Если искры достанутся каракатице, она станет намного сильнее, взломает наш блок и полностью завладеет Костей, - предупредил Лесовик, а хозяин пресных вод ему тут же поддакнул.

  - Я поняла! - девушка стиснула нож. - Все готовы?

  И, не дожидаясь ответа, она резко, длинно и глубоко, полосонула себя по левой ладони - если уж девочка Деяна могла это сделать, то уж ей-то, взрослому челу, тем более не слабо!

  Рогатый Дух полыхнул золотыми зрачками, чёрные волосы его приподнялись, будто от сильного ветра снизу, и тут же тяжёлой волной обрушились обратно на плечи. Длинные пальцы вздрогнули, как от электрического разряда, открывая замок и снимая заклятье.

  - Так нормально? - Вера сжала кулак, из которого потекла красная струйка, попадая Косте на грудь - туда, где вошла в тело рыбка-подвеска.

  Лесной и водный Деды вытянули руки, и в груди парня стало разгораться разноцветное сияние.

  - Да-а-а... - змеёй прошипел черноглазый хранитель кладов и тайн, яростно сверкнув зрачками.

  Берестянки и плетёнки дрогнули, крышки слетели, облака золотых искр вырвались на волю, кружась и сливаясь в единое целое. Золотой вихрь рванулся к парню, пальцы и волосы Полуверицы снова вздрогнули, и кровь девушки внезапно растеклась тончайшей лужицей во все стороны, образовав купол, искры ударились об него и отскочили, окружив Веру и Костю золотым облаком. Радужное сияние в груди парня разгоралось всё ярче, искры притянуло к кровяному куполу, словно магнитом.

  - Раскрой ладонь! - велел Полуверица.

  Вера разжала кулак, и золотое полотно искр ринулось прямо в рану - открытую, словно багровый рот на ладони. Руку озарил изнутри яркий свет: на миг проявив вены, артерии и сосуды, он побежал вверх: к локтю, плечу, стал захватывать грудь. Когда он коснулся сердца, девушка ахнула и закрыла глаза. Наполовину втянувшееся в руку полотно вдруг замедлилось и почти замерло, разноцветное сияние в Костиной груди стало гореть с перебоями.

  - Держи, держи, держи! - то ли хозяину леса, то ли Полуверице, а может и себе самому, взревел Водовик.

  Разноцветное сияние выровнялось, остатки золотого полотна устремились в разрез, свет ринулся вверх по шее, и девушка задрожала. В голове её будто вспыхнула на миг яркая лампочка, выделив под веками и кожей щёк тёмные веточки капилляров на фоне костей черепа.

  Полуверица ещё раз всплеснул волосами, и сияние погасло, а висевшая куполом кровь обрушилась вниз, усеяв микроскопическими капельками лицо и голую грудь парня. Вера протяжно, со стоном выдохнула и открыла глаза.

  Лесной и водный Деды одновременно опустили руки и скорее упали, чем сели на колоды, заботливо подставленные Колтками и Бродницами.

  - Господи... - тихо произнесла Вера, глядя прямо перед собой.

  Потом она посмотрела на Костю, и брови её сдвинулись.

  - Нет, - сказала она, и тело парня внезапно вздрогнуло.

  А спустя ещё пять секунд он сел и огляделся вокруг.

  Раздался звук, словно ветер шуршит бумагой, - это смеялся, покачивая своими лосиными рогами, Полуверица.

* * *

  - Велес великий? - удивлённо прогудел Водовик, глядя на выходившего из леса стриженого мужчину в камуфляжной куртке, джинсах и высоких шнурованных ботинках. Брови водного Деда поползли вверх, их непрестанное шевеление усилилось.

  Из кустов толпой вывалились Колтки и, кроя немыслимые рожи обеими лицами, с охами, вздохами и перешёптываниями раскатились по траве, глазея на Бога.

  - Здрав будь, наш водчий на всех дорогах! - Лесовик поклонился и, обернувшись на стремительно нараставший шум этих вечных нарушителей тишины, прикрикнул: - А ну-ка, цыц!