Живой проект (СИ) - Еремина Дарья Викторовна

LSS

откуда-то из стены. – Еще меня упорно приглашают присоединиться к их движениям разные ассоциации по защите всевозможных прав: от подключенцев до меньшинств, – старик скривил губы. Саша тоже усмехнулся. – Так что у меня теперь работы будет не меньше, чем прежде, – продолжал Федор Иванович. Александр терпеливо ждал. Он все еще не получил ответа на свой вопрос и прекрасно знал, что старик не мог об этом забыть. – Я подумал, что... – голос ученого неуловимо изменился, когда он заговорил вновь, – больше может не представиться возможности увидеть тебя. Тебе на самом деле нужны более веские причины, чем простое желание увидеться? – Да, Федор Иванович, – ответил Александр как можно мягче, – вы же знаете. Из-за уважения к вам и себе, помня то, чему вы сами меня учили, я не могу принять “просто желания увидеться” притом, что “видимся” мы регулярно. – Хорошо, – кивнул старик с неожиданной усмешкой, будто сказанное ранее было очередной проверкой. – Подышим воздухом? Полагаю, на улице необыкновенно свежо... Они шли по коридорам жилого отсека к комнате Александра, чтобы захватить верхнюю одежду, потом направились к лифтам. Александр не питал иллюзий по поводу безопасности переговоров вне стен станции, даже если удалиться от нее на приличное расстояние: Липа действительно сопровождала любого пользователя

LSS

LPI

всегда и везде. Но Федору Ивановичу, похоже, по случаю кардинальной перемены в жизни стало необходимо почувствовать твердую почву под ногами и поверить хотя бы иллюзию конфиденциальности. – А ты так и не участвовал в соревнованиях после тех случаев? – Нет. Старик зашел в открывшиеся створки лифта. – Ну, а девушки? Вспомнив недавний визит Риты Ивановой, Александр усмехнулся и посмотрел в пол. Ученый внимательно наблюдал за ним. Когда Саша заговорил, голос оставался ровным, но ученый все равно слышал грусть и иронию. – Хорошо, что вы вспомнили про соревнования. Я и забыл, что кто-то усмотрел во мне сверхчеловека и сделал это достаточной причиной для дисквалификации. В офисе меня наоборот считали недочеловеком. Если я встречу женщину, которая увидит во мне человека без каких-либо приставок... Двери лифта раскрылись, и Александр не стал договаривать. Они вышли. – Но тебе, ведь, нравилось бегать на лыжах, – продолжил старик. – И сейчас нравится. Правда, ввиду новой работы возможностей будет меньше. – Не хочешь вечером сыграть партию? У меня есть настоящие шахматы! – улыбнулся Федор Иванович. – С удовольствием! Они вышли на улицу и одновременно замерли, будто споткнувшись о мороз. Федор Иванович нерешительно вдохнул. От огромной двери за их спинами шла колея к выезду за территорию. В колее виднелись человеческие следы. – Прежде чем принять решение о твоем продвижении, администрация советовалась со мной, – начал Федор Иванович. – Вполне прогнозируемые вопросы о твоем функционале, возможностях... все это есть в твоем файле, но им, похоже, хотелось получить информацию из первых рук. – Если бы они читали мой файл, – предположил Александр, – то никогда бы не решились дать мне тех возможностей и ответственности, какую собираются. – Поверь мне, они его читали, – снисходительно улыбнулся старик, и мужчина удивленно обернулся. – Никто, конечно, не помнит подробностей в деле пятилетней давности, – продолжал старик, как ни в чем не бывало, – многое стерлось. Память у людей нынче уже не та... слишком доступна информация и ее слишком много. Зачем помнить то, что можно в секунду запросить из сети? Саша шел шаг в шаг с ученым, не обгоняя его на обледенелой поверхности колеи, принявшей зеркальную форму создавших ее протекторов. Его взгляд был обращен вперед, но куда бы он ни посмотрел, везде высился забор – паутина купола. Кроме физической защиты от несанкционированного проникновения, купол обезвреживал летающую электронную мелочь. Несмотря на то, что возведен он был еще до появления Александра, выходящие на улицу сотрудники станции все равно иногда натыкались на так называемых стрекоз – маленьких крылатых роботов, передающих все происходящее вокруг своим хозяевам. Несколько минут мужчины шли молча. Сказанное уже давно растворились в морозном воздухе, но не отпускало. Смысл, вложенный старым ученым в пару простых предложений, придал Александру уверенности. Он понял, что не одинок и впервые в жизни осознал поддержку, дружеское плечо. – Федор Иванович, ведь нас достаточно? – спросил Саша быстро, выдав внутреннее волнение. – Почти полтора миллиона, – ответил старик спокойно. Остановившись, он повернулся к собеседнику. Если бы не его сутулость и возраст, они были бы одного роста. – Полтора миллиона живых проектов, раскиданных по всему земному шару... – ... и связанных в одну сеть, заведует которой Липа. – Липа, которая выбрала меня в проводники. Вы знаете о моей новой работе? – О, да, Саша. Но не со мной... с ней тебе стоит поговорить об этом начистоту. – Поговорить с интеллектуальной надстройкой жизнеобеспечивающей системы? Профессор, вы сами презираете людей, дающих имена своим поисковикам. Федор Иванович прикрыл глаза и еле уловимо улыбнулся. – Холодно сегодня, Сашенька, – пожаловался старик и развернулся в сторону входа в корпус корпорации. – Конечно, – кивнул мужчина, – давайте вернемся. Мужчины неторопливо брели в обратном направлении, когда Александр заметил невысокий гусеничный вагон немного позади закругляющейся стены станции. – Что это за вагон? – Ах, ты же не застал строительства! В этом году сдали тренировочный полигон. После очередной задержки с поставками материалов и оборудования Королев предложил Ашоту найти решение проблемы, и директор станции не сообразил ничего лучше, как наладить свою линию грузоперевозок. – Я не слышал об этом. – Не слышал о выделении из “Foodstuff Synthesizing” логистического направления в Live Project Logistic? Чем же ты там занимался, в головном офисе? – Работал. Они уже дошли до входа на станцию, и ученый предпочел закруглить тему. 5 По вечерам, за два часа до ужина Александр приходил в тренажерный зал. В третий день своего пребывания на станции, нагоняя третий километр на дорожке, он заметил смутно знакомое лицо. Светловолосый мужчина с аккуратной бородкой направился прямо к нему и, пока он пересекал огромный зал с тренажерами, Саша вспомнил кто это. – Ба, кто это у нас?! – воскликнул подошедший мужчина, – Саша! Остановив дорожку, Александр спустился и подал руку: – Здравствуйте, Валера. Валерий входил в проектную группу Федора Ивановича, когда шла работа над его проектом, но вскоре после его “рождения” улетел на только построенную тогда станцию в Рын-песках. – Ты, конечно, не поверил, что я узнал тебя после стольких лет, – Валерий тряхнул светлой головой. – Я надеялся, – дружелюбно засмеялся живой проект, – но теперь понимаю, что зря. – Федор Иванович сказал, что ты здесь, но эти дни запарка. Рад тебя видеть... живым. Саша усмехнулся и не подал виду, когда два ближайших к ним человека удивленно обернулись. Валерий, как ни в чем не бывало, продолжал: – Я слышал, что твой проект окончательно заморозили, но что с тобой стало, не узнавал. – Я работал в финансовом департаменте в головном офисе, – с готовностью просветил его Александр. – Вот как... – усмехнулся Валерий как-то странно,- считаешь это достойным применением твоего потенциала? Не для того мы тебя... – в этот момент Саша склонил голову, словно в ожидании удара, – создавали. Александру показалось, будто вокруг стало тише. Он отчетливо почувствовал взгляды немногочисленных посетителей. Саша считал, что относится к своему положению спокойно. То, каким негодованием откликнулись в нем слова Валерия, в те годы бывшего младшим лаборантом, практически мальчиком на побегушках у группы Федора Ивановича, стало для живого проекта неожиданностью. – Как вы, люди, говорите: “Пути Господни неисповедимы”? – усмехнулся Александр ледяным тоном. – Похоже, это мой случай. До свидания, Валера. – Еще увидимся! – кивнул бывший лаборант в спину уходящего мужчины. В столовой, привычно приметив высокую сутулую фигуру своего создателя, Саша направился прямиком к нему. – Добрый вечер, Саша. Валера нашел тебя? – Нашел. – Мы отправляемся в новую жизнь! – воскликнул ученый, намереваясь изобразить нетерпение и радость, но выдав трепет, почти испуг. Саша взглянул на него озадаченно, а потом рассмеялся, как бы предлагая этим смехом руку помощи. Ему никогда не приходилось задумываться над тем, от чего профессор отказался ради возможности творить. Он и предположить не мог, что жизнь там, на большой земле, знакома ученому чуть ли не меньше, чем ему самому. – Вас здесь еще что-нибудь задерживает? – Кроме тебя? – улыбнулся старик, и это было ответом. – Я подумал, ты ведь еще не видел моря? Как ты смотришь на предложение провести пару недель в моем новом доме в Палермо? Я там ни разу не был и побаиваюсь, если честно. – Я прилетел сюда только ради вас, Федор Иванович. Вы прекрасно знаете, что у меня обратный билет до Новосибирска через две с половиной недели... – Ну, я не на Луну тебя зову, в самом деле, – улыбнулся ученый. – Полетишь с Сицилии. – Конечно, профессор. – Значит, решено? – Конечно, если этому нет препятствий, – мягко ответил Александр, и ученый в этот момент нахмурился и тихо выругался. – У тебя же нет разрешения на выезд, верно? – Верно. – Не подумал об этом. В любом случае, тебе его сделают не позднее, чем через три месяца. Я попробую ускорить этот процесс. Саша повернулся к прозрачной витрине. Хотя бы ужин он мог выбирать себе самостоятельно. Они расположились за свободным столиком на четыре персоны. Когда кто-то, проходя мимо, споткнулся о ножку пустого стула у их столика, оба подняли головы. – Ой, простите, – воскликнула нарушительница спокойствия. – О, Саша! Рада вас видеть! – Оля, – вспомнил Александр свою недавнюю спутницу. Без шапки и в оттаявшем виде она казалась значительно привлекательней. Почему-то первое, что он заметил: какие блестящие и натуральные у нее волосы. В офисе он не встречал таких блестящих голов. – Добрый вечер. – А, вы прибыли на станцию вместе, – вспомнил ученый, – помню. Как вы устроились, Ольга? Вы присаживайтесь к нам, присаживайтесь. Оля поискала кого-то в глубине зала и, поставив поднос на их столик, поблагодарила. – Привыкаю потихоньку, – ответила она, и с исчезающей улыбкой уставилась на пустую ячейку у себя на подносе. – Что там было? – Александр заметил ее растерянность. – Два ломтика хлеба, – подняла она взгляд. – Где-то потеряла. Живой проект и ученый переглянулись, Саша подавил смех. Посмотрел под стол, разыскивая исчезнувшие ломтики. Обнаружив пропажу, подобрал хлеб и ушел к раздаче. Ольга с виноватой улыбкой смотрела на старика. – Надеюсь, вы не лаборантка, милочка? – спросил тот в ответ на ее взгляд. – Нет. Боюсь, подобная ответственность несопоставима с моей собранностью. – Хорошо, что вы это понимаете, – усмехнулся Федор Иванович и продолжил поглощать ужин. – Ваши новые ломтики, – Александр вернулся со свежими кусочками хлеба. – Возможно, от того же батона. Ольга засмеялась и поблагодарила. Они приступили к ужину, и через пару минут Ольга решилась признаться: – Вчера вечером я видела вас в тренажерном зале, но не решилась поздороваться. Саша опустил поднятую вилку с формованной в фасолину растительной смесью, и посмотрел на собеседницу. После короткой паузы засмеялся и отправил еду в рот. – Что смешного? – спросила девушка, обращаясь больше к старому ученому. – Не знаю, – пожал тот плечами, – я тоже иногда боюсь с ним здороваться. Теперь засмеялась и Ольга. Саша знал, что Федор Иванович сегодня завершил передачу дел и мог покинуть станцию. Ничто и никто, кроме вызванного им живого проекта, не держало и не могло удержать его на станции. Два предыдущих вечера они провели вместе за шахматной доской. Федор Иванович был необыкновенно сильным противником, но перевес в выигрышных партиях оставался на стороне живого проекта. Сегодня старик обещал отыграться, но по завершении ужина сказался уставшим. – Спокойной ночи, Саша, – попрощался он, – До свидания, Ольга. Не потеряйте голову. Оля засмеялась, прощаясь в ответ. Саша в реплике ученого услышал совсем не то, что поняла сидящая за столом женщина, и усмехнулся по причине иной. – Как вы оказались на дороге впереди нашего автобуса? – вспомнил Александр. Он закончил с ужином одновременно с Федором Ивановичем. – Я села на другой. Они сами высадили меня, когда поняли, что я не своя. Это был то ли туристический, то ли исследовательский... или рабочий, почтовый. Я понятия не имею, но ехал он не в Певек, – она пожала плечами, будто сама себе удивлялась. – Они смотрели на меня, смотрели, а потом спросили: “Девушка, а вы кто?” – М-да... Ольга ела, глядя в тарелку так, будто еда постоянно убегала из-под вилки. Саша спокойно разглядывал ее, не опасаясь смутить пристальным вниманием. Ему нравился блеск каштановых волос, он казался необычным среди разноцветных голов: слишком настоящим, живым, естественным и здоровым. Нравились карие глаза с золотым ободком вокруг зрачка. Вероятно, это был эффект от глазного имплантата, но смотрелось исключительно естественно и органично. Именно в этих удивительных глазах зарождался смех, а потом воплощался на лице и в голосе. Будто понимая, что глаза предают ее, Ольга опускала веки, и приходилось ждать, когда она выразит словами то, что собиралась, и снова взглянет на собеседника. И ты снова увидишь солнечное затмение в ее глазах. Ольга была примечательна четкостью черт. Она запоминалась, хотя красивой ее назвал бы не каждый. Возникало инстинктивное желание оградить ее от навязчивого шума, пошлости и неестественности. Ольга казалась слишком чистой, инородной в суете этой столовой... в любой суете. – Что вы планировали на этот вечер? – спросил Александр. – Продолжить знакомиться с материалами, доступ к которым получила только на станции. – Хорошо, – Александр ждал, когда она расправится с салфеткой, что взяла мгновением раньше, чтобы попрощаться и уйти. – А вы? – спросила она, промокнув уголки губ и зажав салфетку в кулаке. – Поиграть в шахматы с профессором. – Но ведь он пошел спать, – напомнила Ольга. – Вы тоже заметили? – усмехнулся Саша. – Я не очень хорошо играю, – Оля виновато пожала плечом, – но если хотите, я подменю профессора. Александр медленно улыбнулся: сначала улыбка растянула уголки губ, потом приподняла их, потом потеплел взгляд и, наконец, приняли участие другие мимические мышцы. Оля же, наоборот, отклонилась назад, будто пожалела о своем предложении. – Конечно, хочу. 6 Федор Иванович обрадовал подопечного через день: – Двадцать шестого у тебя будет разрешение на выезд. – Замечательно! Это всегда делается так быстро? – У тебя на отдых осталось каких-то несчастных две недели. Разве можно медлить? И потом, да, для корпорации время всегда ценно. Пока мы ее часть, можно пользоваться. – Пока мы ее часть, – повторил Александр и встретил взгляд старика. – Конечно, если у тебя появилась подружка, и ты хочешь провести остаток отпуска здесь... Саша вскинул брови, а потом проследил за взглядом старика. В конец очереди к раздаче встала Ольга. Он усмехнулся, возвращая взгляд к ученому. – Девушка определенно смотрит тебе в затылок, но вряд ли решится подойти, – казалось, профессор смакует проявление симпатии к его живому проекту. – Да. – И ты не позовешь, не обернешься, не подашь знака? – удивился профессор, и мужчина отрицательно качнул головой. – Но почему? – Что бы это ни было: простая нерешительность или комплекс неполноценности – это слабость. И она потакает ей, даже не пытаясь переступить. У нее на шаг – миллион возможностей и больше половины она отметает только из-за собственных ограничений. Она не ценит, даже не осознает, что за ее свободу выбора и действий полтора миллиона недочело... – Саша отвернулся от внимательных голубых глаз Высоцкого, – отдали бы все что есть, жизнь. Но даже она нам не принадлежит. – Саша...- Федор Иванович тихим голосом попытался остановить собеседника, но мужчина игнорировал. – Как я могу относиться к подобным личностям? Могу ли, должен ли их уважать? – Доброе утро, – послышался тихий голос за спиной и Александр резко развернулся всем корпусом, – можно к вам? Живой проект кинул быстрый взгляд на профессора, но тот молчал, лишь в глазах застыл насмешливый вызов. – Конечно, – Александр за локоть подвину Ольгу вперед себя, холодным взглядом смерив стоящих за ним людей, в чьих глазах закипало возмущение. После этого он не взглянул на ученого и не отпустил Ольгу, лишь переместив ладонь чуть выше по ее плечу. В полушаге впереди, на уровне его подбородка замерла ее макушка. Через пару минут осознав, что приходится удерживать себя, чтобы не приблизиться к ней, почувствовать аромат и гладкость ее волос, Саша разжал ладонь и поднял подбородок выше. Ладонь казалась раскаленной. – Саша, вы знаете, где здесь спортивный инвентарь? – спросила Ольга, когда они втроем уселись за столик. – Знаю. – Покажите после завтрака? – Разве, после завтрака вам не нужно работать? – Мальчик мой, – усмехнулся Федор Иванович, – даже у сотрудников станции бывают выходные. Александр засмеялся и пообещал: – Покажу. На улице было необыкновенно тепло: всего минус десять. Александр и сам соскучился по лыжам, но не планировал бегать здесь, в Арктике. Ольга изменила его решение и нельзя сказать, что он сильно противился. Когда они вышли на воздух и надели лыжи, Оля обернулась к спутнику. Он кивнул ей: “Вперед!” С полминуты Саша наблюдал за ней. На лыжах Ольга бегала явно лучше, чем играла в шахматы – надо будет сказать. Кажется, это может сойти за комплимент. Живой проект засмеялся и двинулся следом. – Как же хорошо! Ольга вытянулась на лавочке в спортзале, пока Саша сдавал лыжи в примыкающем помещении. Сейчас здесь играли в баскетбол. То и дело слышались крики играющих и удары мяча. На лавках по периметру зала сидели несколько человек, ждущих своей очереди или просто наблюдающих. Александр подошел к Ольге. – Знаете, чего я хочу? – спросила женщина, глядя на него снизу вверх. Она еле заметно улыбалась и не спешила подниматься, своей расслабленной позой выдавая удовлетворенную усталость и беззащитность, кои можно было посчитать как проявлением доверия, так и желанием довериться. Заминка перед ответом сказала Ольге все, что она хотела узнать. – Чего же? – Натуральный кофе с коньяком. – Вот как? – Александр устало засмеялся. – Наверно, потому что это неосуществимо. – Пойдемте, – он протянул руку, помогая Ольге встать. Они вышли из спортзала и направились к лифтам. Остановившись у двери спутницы на жилом этаже, Александр спросил: – Вам хватит получаса? – На что? – Принять душ, наверно. У меня именно такие планы, а потом я зайду. – Хватит, – Ольга в замешательстве отвернулась к двери. Он позвонил в дверной звонок в точности, как и обещал. Открыв, Ольга не знала, выходить ли самой или впустить Александра. Замерев в замешательстве, она дождалась приглашающего жеста: – Пойдемте, – кивнул Александр вперед по коридору. – Куда, Саша? Чего мне ждать от вас? Саша догадался сбавить шаг и иронично предупредил: – Сюрпризов. Остановившись у двери профессора, Александр нажал на звонок. – Я не один, – улыбнулся он, когда Федор Иванович появился в проеме отрывшейся двери. Каким-то образом в его ладони оказалась ладошка Ольги, и он сжал пальцы, чтобы не потерять ее. – Федор Иванович, у вас же есть настоящий кофе? – И?.. – улыбнулся ученый, ожидая продолжения, которое явно должно было следовать за этим вопросом. – И, могу поспорить, у вас определенно припасен коньяк. Профессор засмеялся в голос и жестом пригласил войти: – Вы пришли по адресу! Присаживайтесь. Ольга со смущенной и одновременно радостной улыбкой смотрела на спутника. Через несколько минут по гостиной распространился аромат кофе. Она могла бы поспорить, что этот кофе – отголосок давней страсти и очень старых поставок, бережно сохраненный на особый случай. Ныне натуральный кофе стоил неадекватных денег и был в критическом дефиците. Мало кто мог позволить себе радость насладиться настоящим, а не синтезированным напитком. Федор Иванович распечатал бутылку коньяка и обернулся к Саше: – Тебе тоже? Александр пожал плечами, выдав мимолетную растерянность. Ученый отвернулся, поняв, что решать предоставили ему. Когда еще через минуту Федор Иванович поставил на стол поднос с тремя чашечками кофе и печеньем, Ольга пискнула от восторга и потянулась к угощению. Саша медлил, наблюдая за девушкой. Если бы он в эти мгновения взглянул на своего создателя, то увидел бы выражение лица, необыкновенно схожее с тем, что было у его начальника в утро, когда Александр отправил письмо с просьбой об отпуске. Он увидел бы тонкую, почти нераспознаваемую улыбку, призванную скрыть добрую зависть и тихую грусть. Федор Иванович присел в третье кресло и взял свою чашечку. Саша потянулся к последней. – Спасибо, – тихо проговорила Ольга тем временем, сделав крохотный глоток. Она ни на кого не смотрела и ни к кому не обращалась. Мужчины легонько кивнули в ответ. – Завтра повторим? – спросил Александр, держа чашку у подбородка. – С удовольствием, – улыбнулась женщина. Склонив голову, Саша сделал первый глоток. Новый вкус и связанные с ним ощущения побудили его закрыть глаза.