Александр Лекаренко - Бегущая зебра

Глава 6

В свободное от учебы время и с целью получения опыта Вальтро взялась за работу в мошеннической конторе из числа тех, которые, — «Алкоголизм, табакокурение, СПИД, сифилис и приворожу деньги за один сеанс». Так получилось, что Вальтро пришла в фирму фактически в день ее основания, стояла у истоков предприятия и была хорошо знакома с двумя аферистами — мужем и женой, которые привораживали там деньги. Ей было интересно, на чем основана притягательность таких контор для народных масс, и она рассчитывала склюнуть здравое зерно, если таковое имелось в их деятельности. С течением времени она с большим удивлением убедилась в том, что эта, более чем непрофессиональная, а абсолютно идиотская деятельность приносила реальную пользу людям, которые несли в фирму свои деньги. Было очень похоже на то, что с не меньшим удивлением в этом убедились и сами основатели фирмы — пара бывших студентов, которых вышибли из мединститута за слишком пристальное изучение некоторых сильнодействующих лекарств. Эти ребята, полистав атлас по акупунктуре, втыкали иголки куда попало, делали пассы и бормотали что-то замогильными голосами, но некоторые, а потом и многие пациенты, излечивались или, во всяком случае, чувствовали облегчение. Такие успехи перевелицелителей из числа откровенных аферистов в число сдвинутых на почве целительства и привели к еще большим успехам. Утеряв остатки здравого смысла, они обрели веру в свои паранормальные силы и приобрели их, превратившись в пару шаманов, ни фига ни в чем не понимающих, но делающих вещи, черт знает как. Единственное, в чем их нельзя было обвинить, — это в жадности, они щедро делились с Вальтро деньгами, которые не могли обслужить ее несуществующие пороки, и своим опытом, который не умещался в их косноязычие.

Однажды она пригласила их на дачу, с ведома Жоржика. Жоржик согласился в целях получения развединформации об окружении Вальтро, но заранее надулся, налился презрением и заготовил ядовитые шуточки для пришельцев. Он заочно ненавидел всех, кто хотя бы теоретически мог оказать на драгоценную Вальтро влияние, которого он не мог избежать.

Они приехали втроем, легко разместившись на огромном мотоцикле. Жоржик встретил их, сидя голым в шезлонге посреди газона и надеясь сходу потрясти их своим внешним видом — он знал, что выглядит, как помесь Старика Хоттабыча с Гингемой. Но пришельцы как будто не заметили ничего особенного, зато приволокли к столу солидную сумку, из которой вынули, помимо кучи деликатесов, упаковку с дюжиной «Тре Крунур». Жоржику, уже успевшему заранее возненавидеть их за халявство, пришлось делать вид, что это его ничуть не впечатлило.

— Вы правильно выбрали позицию, — сказала Тельма, женская половина шаманствующей пары. — Солнце любит вас. Оно должно освещать ваш член — корень вашей жизни и ее женьшень.

— Я все равно до него не дотянусь, — отмахнулся Жоржик.

— Руками дотянетесь, — сказала Тельма, что заставило Жоржика посмотреть на нее с некоторым интересом. — Умеренная мастурбация на солнце — лучшая профилактика любых заболеваний. У вас есть сперма?

— Сколько угодно, — с осторожной готовностью ответил Жоржик, просчитывая ловушку, которая могла быть скрыта в этом вопросе.

— Берегите ее, — с чувством сказала Тельма. — Это сокровищница жизни, не теряйте ни единой капли.

— Я не теряю ни единой капли уже целый год, — радостно сообщил Алик, мужская половина дуэта.

— А куда же вы ее деваете? — поинтересовался Жоржик.

— Во время оргазма, я опускаю ее в мочевой пузырь, — пояснил Алик, — а потом выпиваю мочу — в ней целительная сила.

— М-м-да, — Жоржик задумчиво посмотрел на его губы, влажно блестящие в рыжеватой поросли бороды. — И как, вкусно?

— Когда вы впервые взяли виски в рот, — усмехнулся Алик, — это тоже не было вкусно, но потом вы привыкли. И даже начали нюхать. Не так ли?

— Есть грех, — вздохнул Жоржик, разливая в бокалы дареный нектар. — Хорошо, знаете ли, и понюхать, и в рот взять в хорошей компании. — Вальтро вдруг быстро встала, прошла к бассейну и некоторое время шумно брызгала себе там в лицо, подрагивая плечами от холодной воды, потом с невозмутимым видом вернулась к столу.

— Вальтро светится от энергии, — сказала Тельма, как о чем-то очевидном, — потому что не разбрасывает свою половую силу направо и налево.

— А куда же она светит? — настораживаясь, спросил Жоржик.

— Само ее присутствие создает атмосферу, — сказал Алик. — Ее аура привлекает людей и способствует излечению.

— Ах, это, — Жоржик, уже заподозривший, что о некоторых специфических способностях Вальтро стало известно посторонним, облегченно вздохнул. — Ничего удивительного. В присутствии такой ассистентки, у кого угодно поднимется тонус.

— Как вы мочитесь? — поинтересовалась Тельма.

— Как все, — удивился Жоржик. — Писькой.

— Не страдаете ли вы простатитом? — уточнила Тельма.

— Не страдаю, — ответил Жоржик. — Профилактика простатита — это мое хобби.

— Вы в очень хорошей форме, — одобрительно кивнула Тельма. — Будете в еще лучшей, если станете втирать мочу в голову перед тем, как выйти на солнце.

— Да, действительно, — согласился Жоржик, сильно жалея, что рядом нет Нелли для поддержания разговора.

— Это улучшает мозговое кровообращение, — продолжила Тельма.

— И ускоряет созревание маразма, — поддакнул Жоржик.

— И ускоряет рост волос, — вмешался Алик, — Если втирать мочу в их корни.

— А ваш маразм будет благополучно созревать и дальше, — пригрозила Тельма, — Если вы не примете точку зрения специалистов.

— Спасибо, — поблагодарил Жоржик. — Я и какаю хорошо. Хороший продукт пропадает, — он подергал себя за седой пук волос, который свисал у него до середины спины. — Может, использовать для удобрения корней? Или для унавоживания хвоста?

— Нельзя, — с сожалением вздохнул Алик. — Кал употребляют только внутрь и только после предварительной подготовки.

— На хлеб, что ли, намазывают? — поинтересовался Жоржик.

— Нет, его ферментируют в банках, без доступа кислорода, — разъяснила Тельма. — Декан Свифт так делал и был очень умным.

— Не сомневаюсь, — сказал Жоржик. — Но поскольку, у нас нет подготовленного продукта, предлагаю выпить и закусить по-простому, чем Бог послал, — он потер руки. — У вас как с аппетитом?

— Прекрасно! — в один голос ответили Алик и Тельма.

Вальтро, которая на протяжении всего этого умного разговора сидела, не поднимая глаз от тарелки и не смея взять воды в рот, с облегчением схватилась за стакан с минералкой.

Отобедав, они укрылись от нарастающей жары в доме, где Алика и Тельму сразу понесло к книжным шкафам.

— У вас есть Свифт, — Алик обличительно указал пальцем.

— Он у меня есть, — согласился Жоржик, — хотя я и не ферментирую собственное дерьмо в банках. Я предпочитаю в нем вариться.

— У вас есть также и Парацельс и фон Крафт, — не менее строго указала Тельма.

— У меня много чего есть, — усмехнулся Жоржик, — кроме счастья в жизни, — он небрежно махнул рукой. — Я давно уже этого не читаю. Все это суета сует, и слово изреченное есть ложь.

— Ну да, — усмехнулся Алик. — А если я вас сейчас обложу по-батюшке, вы же обидитесь?

— Можете и в штаны наложить, — предложил Жоржик, — нисколько не обижусь и даже дам вам Свифта, жопу вытереть.

— А вы дайте просто так, — вызывающе сказала Тельма, — и Парацельса. И Крафта.

— А вот и не дам, — вызывающе ответил Жоржик, — просто за так. Я собирал это дерьмо всю жизнь и люблю его, как собственное, в которое превратились все эти книжки. А вы хотите получить на халяву, даже не пукнув. Вот сможете наложить в штаны прямо сейчас? Отдам и Крафта, и Парацельса.

— Вы человек твердых принципов, — уважительно сказала Тельма.

— Очень твердых, до запора, — ответил Жоржик.

— Могу предложить вам хорошей азиатской конопли, очень помогает, — сказал Алик.

— Ну-ка, покажите, — заинтересовался Жоржик. — Уже сто лет не видел настоящей конопли.

— Это очень долго, — сочувственно сказал Алик, извлекая кисет, — особенно, учитывая ваш возраст. Пожалуйста, угощайтесь.

— Это ферментированный продукт, по-простому называемый «гашиш», — сказала Тельма. — Его можно не намазывать на хлеб, а есть просто так.

— Или предпочитаете соснуть? — с улыбкой спросил Алик, извлекая из нагрудного кармана изящный стеклянный кальянчик.

Жоржик внимательно посмотрел на них, переводя взгляд с одного на другую. Они явно поняли его игру и включились в нее, они не были глупы, они были из числа игроков, как и он сам, они ему нравились.

Его всегда тянуло к людям с крышей достаточно набекрень, чтобы туда задували ветры вселенной, но не настолько, чтобы перекрыть кругозор до размера амбразурной щели. Ему нравилось общество бродяг, спившихся поэтов и ворья, достаточно умного, чтобы не применять насилия, и даже на гастролях в Гамбурге или Вене он шатался по притонам, а не по магазинам. Он прожил долгую жизнь в театре жизни и прошел по сцене в лохмотьях, даже если и во фраке, жизнь обучила его множеству жестоких приемов, но он ненавидел жестокость, даже если она и выступала во фраке или под маской справедливости. Он точно знал, что насилие вырастает из неспособности предвидеть свои последствия, из глупости, а ум — это слабый росток, прорастающий из кровавой грязи насилия, всегда трусливый из-за способности предвидеть последствия и не способный на насилие в силу этой способности.