Лиана Мориарти - Что забыла Алиса

– Со мной произошла неприятность, – заговорила она, глядя на него. – На прошлой неделе… в спортзале… упала, ударилась головой… Теперь страдаю от провалов в памяти. Поэтому прошу извинить – я не помню ни кто вы, ни зачем вы здесь.

– Да брось ты! – ответил он и подозрительно посмотрел на нее. – Сегодня же не первое апреля!

– Нет, – вздохнула Алиса. Дурацкий смех прекратился. У нее начинала болеть голова, и она повторила: – Я не знаю, кто вы.

– Я… это… – произнес он. – Я Люк.

– Извините, Люк. Мне этого мало.

Он усмехнулся и нервно повел глазами, будто кто-то наблюдал, как он оказался в глупейшем положении.

– Я твой личный тренер. Приезжаю каждый понедельник утром, и мы занимаемся.

А, так вот оно что… Неудивительно, что она так отощала.

– Значит, мы тренируемся, да? И что же мы делаем?

– Ну, много чего. Кардиоупражнения, работа с весом… В последнее время хорошо шли интервальные тренировки.

Алиса понятия не имела, что бы это значило.

– Я только что три куска торта съела, – сказала она, взяв в руки тарелку.

– Ладно, промолчу, сколько калорий ты в себя сейчас закинула. – Люк устроился рядом и прикончил остатки торта.

– Несколько тысяч, наверное, – отозвалась Алиса. – Несколько тысяч очень вкусных калорий.

– Если была травма головы, – он искоса взглянул на нее, – думаю, не стоит сегодня заниматься.

– Да, не стоит, – согласилась Алиса. У нее не было ни малейшего желания заниматься у него на глазах. От одной этой мысли она чуть ли не падала в обморок. – Я заплачу, само собой.

– Не надо.

– Я настаиваю.

– Ладно, тогда сойдемся на сотне.

Ничего себе… Сколько же стоили его тренировки?

– Эта потеря памяти временная? Что говорят врачи?

Алиса досадливо махнула рукой. Она не хотела обсуждать это с ним. Сто долларов!

– Сколько мы с вами уже занимаемся?

– Да уже почти года три. – Люк вытянул длинные ноги и оперся на локти. – Вы с Джиной были, наверное, моими вторыми клиентками. Как она меня веселила в самом начале! Помнишь, как она шумела, когда мы занимались на ступеньках в парке? «Люк, только не ступеньки! Все, что хочешь, только не ступеньки, Люк!» Но все-таки у нее прилично получалось. Вы обе стали такие подтянутые… – Он умолк, и Алиса сразу же догадалась, что он еле сдерживает слезы. – Извини, – глухо произнес он. – Просто я никогда не сталкивался с тем, чтобы умирали раньше меня. Это просто с ума сводит. Каждый раз, когда я приезжаю сюда на тренировку, я вспоминаю ее. Ну, понятно, тебе ее не хватает гораздо больше, чем мне. Глупости, наверное, говорю…

– Я ее не помню.

– Как это – не помнишь? – Люк ошарашенно взглянул на нее. – Джину?

– Ну да. Я знаю, что мы дружили. И что она умерла.

– Ого… – Он как будто подыскивал слово и наконец нашел: – Офигенно!

Алиса потянула шею сначала в одну, потом в другую сторону. Ей очень хотелось съесть или выпить чего-то особенного, только она никак не могла сообразить, чего же именно. Откровенно говоря, это ее сильно раздражало.

– Люк, – волнуясь, сказала она, – я когда-нибудь говорила с вами о Нике?

Если уж она платит ему сто долларов просто за то, чтобы поболтать, то нужно постараться и извлечь максимум полезной информации.

Он улыбнулся, открыв крепкие белые зубы. Прямо ходячая реклама мультивитаминов!

– Вы с Джиной всегда так и норовили выпытать у меня мужской взгляд на ваши семейные проблемы. Я отшучивался: «Двое на одного? Нет, я так не играю!»

– Да… – сказала Алиса. Она сама удивлялась, что раздражение нарастает в ней с каждой секундой. – Дело в том, что я не помню, почему мы с Ником расходимся.

– Э-э… – протянул Люк, перевернулся на живот и начал отжиматься прямо на верхней ступени веранды. – Помню, ты раз сказала, что весь твой развод случился только из-за одного. Я тогда же вечером рассказал об этом своей подруге – знал, что ей будет интересно.

Он заложил руку за спину и продолжил отжиматься на одной руке. Это что, было так уж необходимо?

– Ну и?.. – спросила Алиса после того, как он, сопя, переменил руки. – Что же это было за «одно»?

– Забыл. – Он перекатился на спину и, широко улыбаясь, принялся наблюдать за выражением ее лица. – Хочешь, позвоню спрошу?

– А можно?

Он вытащил из кармана мобильник и нажал кнопку:

– Привет, детка! Да нет, все в порядке. У меня тут занятие. Помнишь, я говорил тебе, мне эта женщина рассказывала, что развелась только из-за одного? Да… Нет… Не подскажешь, что это за «одно» такое было? – Он выслушал ответ и произнес: – Уверена? Точно? Все, люблю-целую. – Закончив разговор, он посмотрел на Алису и сказал: – Мало сна.

– Мало сна… – растерянно протянула Алиса. – Ерунда какая-то.

– Она мне так сказала, но я точно помню, что Джина все поняла.

Алиса вздохнула, потерла рукой щеку. Ей было больно слушать о Джине.

– У меня нет настроения. Шоколаду бы или… чего-нибудь.

– Тебе, наверное, с дилером нужно встретиться насчет плоского белого.

– С дилером?

Новое дело! С каким это дилером? Она что, подсела на наркотики? Отвозила детей в школу, а сама скорей домой, чтобы нюхнуть кокаину? А что, очень даже может быть! Иначе откуда ей знать словечки вроде «нюхнуть»?

– Из кофейни. Твой организм просто требует «Флэт уайт»[2].

– Но я не пью кофе, – возразила Алиса.

– Ты-то? Да ты просто кофеман! Сколько тебя помню, всегда ты со стаканом из какой-нибудь кофейни в руке.

– После того, что́ со мной случилось, я кофе ни разу не пила.

– Голова теперь болит?

– Да… Но я, вообще-то, думала, что это из-за удара.

– А может, и из-за того, что теперь кофеина не получает. Слушай, а сейчас самое время завязывать с этим делом! Я тебя и так убеждал, и этак – без толку.

– Нет уж! – твердо произнесла Алиса, потому что теперь она ясно поняла, чего хочет.

Аромат кофейных зерен щекотал ноздри. Язык чувствовал кофейный вкус. Кофе хотелось прямо сейчас.

– Вы помните, где я покупала кофе?

– Ясное дело. В «Диносе». Ты всегда говорила, что в Сиднее лучше них кофе никто не делает.

Алиса вопросительно посмотрела на него.

– Рядом с кинотеатром, – пояснил он. – На шоссе.

– Точно, – сказала Алиса, поднимаясь. – Что ж, спасибо.

– Все уже? Ну ладно.

Люк тоже встал, возвышаясь над ней. Казалось, он ждал чего-то.

Алиса сразу догадалась чего и пошла домой за кошельком. Было прямо больно отдавать ему две пятидесятидолларовые бумажки. Не такой уж он был и красавец, в конце-то концов!

– Надеюсь, на следующей неделе будешь в форме! – нарочито бодро произнес Люк, крепко зажав деньги в кулак. – Вот тогда и позанимаемся как следует!

– Отлично! – просияла в ответ Алиса.

Она что, заплатила этому парню сотню долларов только для того, чтобы узнать, какие упражнения будут на следующей неделе?

Она посмотрела, как он с ревом выруливает на шоссе, и покачала головой. Так… Кофе… Затем она посмотрела на ступеньку, где только что отжимался Люк, и вдруг, неожиданно для себя самой, опустилась на колени, уперлась руками, поставила ладони ровно, вытянулась всем телом, напрягла мышцы брюшного пресса и медленно начала опускать грудную клетку на пол.

Раз, два, три, четыре…

Вот это да… Она отжималась.

Она досчитала до тридцати и только потом почувствовала, что устала: в груди жгло, руки ныли; она крикнула: «Есть!» – и торжествующе оглянулась, ища глазами того, кого здесь не было.

Но ответом ей была тишина.

Алиса подогнула ноги, обхватила колени руками и уставилась на табличку «ПРОДАЕТСЯ» на доме напротив.

У нее было ощущение, что искала она именно Джину.

Джину…

Было очень странно скучать по той, кого даже не знаешь.

24

Мне показалось, сегодня утром ты был не в настроении. Это можно? Врачам можно иметь чувства? Дж., я так не думаю. Побереги их для своих собственных сеансов. А в мое время, дружок, уволь меня от этого.

Я, вообще-то, ожидала более щедрой похвалы за то количество страниц, которое написала дома. Тебе, врачу, что, жалко было? Я хочу сказать, ты их, конечно, не обязан читать, но я принесла с собой эту тетрадку только для того, чтобы ты сказал что-нибудь вроде: «Ого! Если бы все мои пациенты так же старались, как вы!» Или заметил бы, что у меня красивый почерк. Это так, намек. Ты же должен быть добр к пациентам.

Вместо этого ты тупо уставился на меня, как будто напрочь забыл об этой самой домашней работе. Я всегда сердилась, когда учителя не помнили о той работе, которую сами же и задавали. Весь мир представлялся мне тогда весьма ненадежным местом.

Ладно, проехали… Сегодня ты хотел поговорить о том, что случилось в кофейне.