Лиана Мориарти - Что забыла Алиса
Для нее это было уже чересчур. Ей хотелось успокоить его, хотелось, чтобы кто-то успокоил ее саму, и не просто кто-то, а Ник, именно Ник, только он.
Она бросилась через комнату, в его объятия, и, быстро дыша, уткнулась лицом в его грудь. Это был тот же самый Ник. И запах у него был тот же, прежний.
– Мало ли что было, мы все уладим, – торопливо заговорила она. – Сходим в консультацию, на отдых куда-нибудь поедем… И детей возьмем! – Она вдохновлялась все больше и больше. – Они тоже поедут! Наши дети! Представляешь, как будет весело? И ничего не будем делать. В бассейне будем плавать. В бассейне! Как я люблю бассейн! И мы смогли себе его позволить? Это потому, что у тебя новая работа. Тебе она нравится? Я просто поверить не могла! У тебя – и личный секретарь! Она не очень любезно говорила со мной, но ничего, я не в претензии.
– Алиса…
Он не отстранял ее. Слова лились из нее потоком. Она спешила выговориться.
– Я похудела, правда? Даже, наверное, слишком похудела. Как тебе кажется? И как это у меня получилось? Перестала есть шоколад? Я в доме ни одной шоколадки найти не могу. Пароль на компьютере – «орегано». Непонятно… Слушай, а почему это миссис Берген со мной не разговаривает? Я что, ее обидела? И Элизабет, кажется, тоже сердится. Но ты ведь все так же любишь меня, правда? Ты должен все так же любить меня!
– Перестань. – Он взял ее за плечи и мягко оттолкнул от себя.
– У нас трое детей! И я все так же люблю тебя.
– Нет, Алиса. – Он решительно покачал головой, как будто запрещая непослушному малышу прикасаться к розетке.
– Из-за чего в этот раз ссоритесь?
Алиса с Ником обернулись и увидели Мадисон, прислонившуюся к дверному косяку. Она, видимо, только что приняла душ. На ней была ночная сорочка, лицо чисто вымыто, мокрые волосы зачесаны назад.
– Какая ты красивая! – невольно вырвалось у Алисы.
– Ну почему ты всегда порешь такую ахинею? – Лицо Мадисон исказила гримаса ярости.
– Мадисон! – оборвал ее Ник. – Не смей так говорить с матерью!
– Ага, ей, значит, можно! И потом, я сама слышала, как ты говорил тете Элле, что мама – сволочь каких поискать, зачем же притворяться, что ты ее любишь? Я знаю, что ты ее ненавидишь.
Алиса застыла.
– Я не ненавижу твою маму, – сказал Ник.
Алиса заметила, как туго натянулась у него кожа вокруг рта. Он выглядел очень старым.
– Ты ее просто ненавидишь, – повторила Мадисон.
– Нет, не ненавидит! – воскликнул Томи и ткнул Мадисон в руку. – А вот я тебя ненавижу!
– Том! – рявкнул Ник.
– Ай! – Мадисон схватилась за руку, подогнула колени и рухнула на пол. – Он меня ударил! Девочек бить нельзя! Это знаешь как называется? Это домашнее насилие называется! Это против женщин!
– А ты не женщина! – завопил Том в ответ. – Ты просто глупая девчонка!
Мадисон изо всей силы наступила Тому на ногу. Он откинул голову назад и взвыл, потом взглянул на Алису, покраснев от ярости и праведного гнева:
– Мам, ты видела, как она мне ногу отдавила? А я ее только чуть-чуть толкнул!
– Чуть-чуть? – Мадисон закатала рукав ночной сорочки. – А это что? Посмотри! Скоро синяк будет, представляешь, какой огромный!
– Ну и ну… – выдохнула Алиса, взяла свой стакан и огляделась в поисках какого-нибудь взрослого, способного взять все под контроль.
– По-моему, мне пора, – сказал Ник.
– Издеваешься? – откликнулась Алиса. – Неужели ты оставишь меня с ними?
Мадисон с Томом, казалось, были готовы на взаимное уничтожение. В драке они покатились по полу, точно две кошки. Дико вопя, они лупили друг друга, драли за волосы, кусались. Зрелище было во всех отношениях замечательное.
– И часто такое бывает? – осведомилась Алиса, заткнув уши. – На каникулах с ними, наверное, не очень-то весело!
Ник усмехнулся было, но тут же подавил свой порыв.
– Ты и правда сказал Элле, что я сволочь, каких поискать? – с запинкой обратилась к нему Алиса. – Я сволочь?
Ник подошел к детям, одной рукой схватил Тома сзади за футболку, поднял на воздух, отнес к дивану и разжал руку. Проделав это, он обернулся к Мадисон и произнес:
– Пошла к себе!
– Я? Но он же первый начал! Он первый меня ударил! Так нечестно! Мама!
Мадисон села, опершись спиной о стену, и требовательно посмотрела на мать.
В этот момент в комнату влетела Оливия, на которой из одежды была только футболка и трусы с рисунком в клубничку.
– Мам, а где мои шорты? Я джинсовые ищу! Не спрашивай, смотрела ли я в шкафу, потому что я там все перерыла, и смотрела я глазами, как ты говоришь.
Она сделала на месте пируэт, грациозно подняв руки над головой.
– Хорошо у тебя выходит, – заметила Алиса, радуясь поводу отвлечься.
– Да, нормально так выходит, – вздохнула Оливия, как будто это была тяжкая обязанность. Она подняла худую загорелую ногу, любуясь на вытянутый носок. И вдруг быстро спросила, вспомнив: – Мам, а кто повезет меня на конкурс семейных талантов у Фрэнни? Ты или папа? И у кого я буду ночевать?
– Точно не знаю.
– Мы у папы ночуем только в выходные, – сказала Мадисон и бросила острый взгляд на Алису. – Это же будет в четверг вечером, так?
– Ну, тогда, Мадисон, это правильно, – сказала Алиса.
– Есть хочу, – донесся с дивана вздох Тома. – Когда будем обедать? Мам! Мам, ну прости, ну когда мы будем обедать? Я прямо чувствую, как сахар в крови упал!
– Хорошо, Том…
– А почему ты все время называешь нас по именам? – перебила Мадисон.
– Извини, я… Я просто так, извини…
– Ты нас не помнишь? – спросила Мадисон. – Поэтому?
Том выпрямился на диване, а Оливия перестала вертеться.
21
Алиса поджала губы, как подобало строгой, суровой мамаше и собрала все силы, чтобы не выдать паники.
– Конечно же, я знаю, кто вы такие, – обратилась она к Мадисон. – Не говори глупостей.
– Как это мама может нас не помнить? – Оливия уперла руки в бока и выставила живот вперед. – Мадисон, что это значит?
– Мама упала в спортзале и ударилась головой. – Мадисон посмотрела на нее скучающим, высокомерным взглядом. – Я слышала, как тетя Либби говорила дяде Бену, что у нее из памяти выпало десять лет. Ты представляешь себе? Десять лет назад мы еще не родились!
– Да, ну и что? Она же все равно знает, кто мы! Мы же ее дети! – проговорила Оливия взволнованно и возбужденно.
– Ребята, пошли бы вы посмотрели телевизор, – предложил Ник. – Или в «PlayStation» поиграли? Мадисон, хватит тебе, наверное, подслушивать, что говорят взрослые.
– А я и не подслушивала! Я просто там была! В кухне! Искала в холодильнике что поесть. И что мне надо было делать? Кругами ходить? – И она пальцами изобразила в воздухе походку манекенщицы.
– Амнезия, – сказал Том. – Амнезия это называется. У тебя это, да, мама?
– С мамой все в порядке, – возразил Ник.
– Мам, правда? – спросил Том.
– А вот мы сейчас проверим, – заявила Мадисон. – Спросим ее…
– О чем? – поинтересовалась Оливия.
– Я знаю! – крикнул Том и, как в школе, поднял руку. – Я знаю! Мама, что я больше всего люблю из еды?
– Картошку фри, – ответил Ник. – Хватит.
– А вот и нет! – снова крикнул Том. – Куриный шницель. Иногда. А еще суши!
– Ну ладно, у меня тоже амнезия, хватит, хватит!
– А я тоже куриный шницель люблю, – вставила Оливия.
– Не надо! – возмутился Том. – Придумай что-нибудь свое. Все за мной повторяешь!
– Мама, как зовут мою учительницу? – задала вопрос Мадисон.
– Хватит, говорю! – повторил Ник.
– Ой, это я знаю! – откликнулась Алиса, следя за тем, чтобы не поднять руки. На дверце холодильника она видела записку об экскурсии для пятого класса – имя учительницы там было. – Миссис Оллавей! Или Элловей? Оллавей? Как-то так…
Повисло нехорошее молчание.
– Миссис Холлоуэй – это заместительница директора, – спокойно произнесла Мадисон таким тоном, которым указывают на невероятно глупую и, возможно, крайне опасную ошибку.
– Ну конечно, я это и имела в виду, – смущенно произнесла Алиса.
– Нет, не имела, – ответила Мадисон.
– Когда мой день рождения, мам? – спросил Том и строго указал пальцем на отца. – А ты молчи!
– Так! – Ник громко хлопнул в ладоши. – С мамой случилась неприятность, и она кое-что путает, только и всего. Ей нужно, чтобы вы ей во всем помогали и вели себя как можно тише. Ей не нужно, чтобы вы ее перебивали. А сейчас пора накрыть на стол.
– Ты ведь помнишь, что день рождения у меня двадцать первого, да? – прошептала Оливия, подойдя к Алисе и положив свою ладонь в ее.
– Конечно помню, моя хорошая, – ответила Алиса, и вдруг ее охватило материнское чувство. – Это тот день, когда ты родилась. Я никогда не забуду его.
Она подняла глаза и увидела, как Мадисон стоит в холле и пристально смотрит на нее.
