Генри Хаггард - Она и Аллан
Глава 25. ВОЙНА С ПЛЕМЕНЕМ ХАЛАКАЗИ
Я должен рассказать тебе, отец мой, как Умслопогаас Убийца и Галази Волк воевали с племенем халакази. Когда я вышел из тени горы Призраков, Умслопогаас собрал всех своих вождей. В длинной речи он сказал им, что желает, чтобы племя Топора перестало быть незначительным народом, стало бы великим и считало бы стада свои десятками тысяч.
Вожди спросили, каким образом этого можно достигнуть и не задумал ли он для этой цели войну с королем Дингааном. Умслопогаас отвечал, что, напротив, желает приобрести расположение короля. Он рассказал нам о девушке Лилии, о племени халакази и о том, как он собирается на них войной. Некоторые из вождей согласились сразу, другие не хотели войны, и между ними возник спор, который затянулся до вечера. Когда начало смеркаться, Умслопогаас встал и сказал, что, будучи начальником племени Топора, он приказывает всем подняться против халакази. Если же найдется человек, желающий противиться его власти, пусть выступит вперед побороться с ним, и победитель приобретет право повелевать. На это никто не отвечал — мало было охотников встретиться с лезвием топора. Таким образом, решено было начать войну между племенами Топора и халакази. Умслопогаас выслал гонцов, чтобы вызвать к себе всех подвластных ему воинов.
Когда же Зинита, его старшая жена, услыхала о приготовлениях к войне, она разгневалась и стала осыпать Умслопогааса упреками, а меня, Мопо, проклятиями. Меня она знала только как посланного от Дингаана, проклинала же за то, что, как она справедливо предполагала, от меня исходила затея Убийцы.
На третий день собраны были все воины, храбрые, решительные люди, числом, вероятно, около двух тысяч. Умслопогаас вышел к ним и объявил о предстоящей войне. Рядом с ним находился Галази Волк. Воины слушали молча, и было ясно, что подобно своим вождям они разделялись во мнениях. Галази заявил им, что знает дорогу к пещерам халакази и знает число их скота, но они стояли в нерешимости. Тогда Умслопогаас сказал:
— Завтра на рассвете я, Булалио, владелец топора, начальник всего племени Топора, выступаю против халакази вместе с братом моим, Галази Волком. Если даже только десять человек будут сопровождать нас, мы все же пойдем. Воины, выбирайте! Кто желает, пусть идет с нами! Кто не желает, пусть остается дома с женщинами и детьми!
Мощный крик вырвался у всех:
— Мы пойдем с тобой, Булалио, на смерть или победу!
Наутро они выступили, и поднялся плач среди женщин племени Топора. Одна Зинита не плакала, но смотрела грозно и мрачно, предсказывая беду, с мужем она не захотела проститься, когда же он ушел, она горько заплакала.
Долго шел Умслопогаас со своим войском, терпя голод и жажду, пока не вступил во владения халакази через узкое и высокое ущелье. Галази Волк опасался, что в ущелье им окажут сопротивление, хотя они не причиняли никакого вреда краалям, лежащим на их пути, и брали скот только для питания. Он знал, что со всех сторон были посланы гонцы, чтобы предупредить халакази о приближении врага. Но в ущелье они никого не видели. Ночь приближалась, поэтому на другой стороне прохода они сделали привал. На заре Умслопогаас оглядел далеко простирающиеся широкие равнины. Галази указал ему на длинную низкую гору, лежащую в двух часах ходьбы от главного крааля халакази.
Они снова отправились в путь. День только начинался, когда они дошли до хребта холма и услыхали звук рогов по другую его сторону. Воины остановились на хребте и увидели издали бегущее по направлению к ним все войско халакази, и войско то было многочисленно.
Умслопогаас сказал спутникам:
— Вот там видны собаки свази, дети мои, их много, а нас мало, но неужели дома скажут, что нас, зулусов, прогнала свора собак свази? Неужели такую песню споют нам наши жены и дети, воины Топора?
Иные из воинов вскричали «нет!», но другие молчали. Умслопогаас снова заговорил:
— Пусть все, кто хочет, уходят обратно, еще есть время. Возвращайтесь, кто хочет, но настоящие воины пойдут вперед со мной. Впрочем, если хотите, можете вернуться обратно все. Предоставьте топору и палице самим решить это дело!
Тогда послышался мощный крик:
— Умрем с теми, с кем жили!
— Клянитесь! — вскричал Умслопогаас, высоко держа топор.
— Клянемся топором! — отвечали воины.
Умслопогаас и Галази начали готовиться к битве. Они поставили всех молодых воинов на холмах над долиной, так как хотели уберечь их от врагов, начальство над ними принял Галази Волк, старые воины расположились на скатах, и с ними остался Умслопогаас.
Халакази приближались, их было целых четыре полка. Равнина чернела от них, воздух дрожал от их криков, и копья их сверкали, как молнии. На противоположном скате холма они остановились и выслали гонца, чтобы узнать, чего народ Топора требует от них. Убийца отвечал, что требует он, во-первых, голову их начальника, место которого займет Галази, во-вторых, ту прекрасную девушку, которую зовут Лилией, и, наконец, тысячу голов скота. Если эти условия будут исполнены, он пощадит халакази, в случае отказа — он уничтожит их и возьмет себе все.
Гонец ушел обратно и, дойдя до рядов халакази, громко прокричал ответ. Тогда из рядов воинов раздался взрыв хохота, взрыв, от которого задрожала земля. Лицо Умслопогааса Убийцы загорелось яркой краской под черной кожей, когда он услыхал этот смех, он потряс топором по направлению к неприятелю.
Халакази подняли крик и направились против молодых воинов, предводительствуемых Галази Волком, но за подножием холма тянулось торфяное болото, и переход через него был труден. Пока они медленно продвигались вперед, Галази со своей молодежью напал на них. Удержать их долго он не мог, число их было слишком велико, и потому битва разгорелась вскоре вдоль всего ущелья. Под мужественным предводительством Галази молодые воины дрались беспощадно, и вскоре все силы халакази были направлены на них. Два раза Галази собирал уцелевших и водил их в бой и два раза останавливал он наступательное движение халакази, приводя их в замешательство, пока наконец все их отряды и полки не перемешались. Но долго держаться зулусы не могли, более половины воинов полегли, а остальных, отчаянно сражающихся, враги гнали вверх на гору.
В то же время Умслопогаас и старые воины сидели рядом на краю обрыва и следили за битвой, причем старые воины проявляли нетерпение, то вытягивая ноги, то снова поджимая их. Они посматривали на битву, заглядывали друг другу в глаза. Их лица становились все свирепее, а пальцы нетерпеливо перебирали копья.
Наконец один из вождей громко крикнул Умслопогаасу:
— Скажи, Убийца, не пора ли и нам спуститься туда? Трава сырая, и мы окоченеем, сидя на ней!
— Подождите немного, — отвечал Умслопогаас. — Пусть они обессилят в игре. Пусть еще ослабеют!
Пока он говорил, халакази собрались в кучу и сильным напором погнали назад Галази и оставшихся в живых молодых воинов. Да, наконец и им пришлось бежать, а за ними гнались свази. Во главе халакази находился их вождь, окруженный кольцом храбрецов.
Умслопогаас видел все это и, вскочив на ноги, заревел, как бык.
— Вперед, волки! — закричал он.
Ряды воинов воспрянули, как подымается на море волна, и их головные уборы из перьев походили на морскую пену. Подобно грозно нарастающей волне они встали внезапно и, как разлившаяся волна, спустились вниз по откосу. Перед ними шел Убийца, высоко держа топор, ноги несли его быстро. Он шел с такой скоростью, что, как ни торопились воины, он далеко опередил их. Галази услыхал шум их бега, оглянулся, и в то же время Убийца промелькнул мимо него, мчась, как олень. Тогда Галази также кинулся вперед, и братья-волки помчались вниз с горы на небольшом расстоянии друг от друга.
Халакази также все видели и слышали и старались собраться в ряды, чтобы встретить натиск врага. Перед Умслопогаасом очутился их вождь, высокий человек, окруженный изгородью ассегаев. Прямо на стену щитов мчался Умслопогаас, дюжины копий вытянулись ему навстречу, дюжины щитов поднялись на воздух — то была изгородь, через которую никто не мог пройти живым. Но Убийца решил проникнуть за нее. Он прыгает высоко в воздух, ноги его задевают за головы воинов и стучат о верхушки их щитов. Они ударяют вверх копьями, но он пролетает через них, как птица. Он перескакивает через них, он стоит на земле — и теперь изгородь из щитов оберегает двух вождей. Но ненадолго. Топор поднялся, падает — ни другой топор, ни щит не могут остановить удара, они разбиты, — и у халакази нет более вождя!
