Лиана Мориарти - Что забыла Алиса
У стены стоял стол. На нем лежала пружинная тетрадь, подписанная «Мадисон Лав». Почерк был знакомый. Он походил на почерк самой Алисы, когда она училась в начальной школе. Она заметила раскрытую кулинарную книгу, положенную на стол вверх обложкой, и подняла ее. На странице был рецепт лазаньи. Не слишком ли мала Мадисон, чтобы готовить? И чтобы вешать у себя плакаты европейских городов? В ее возрасте Алиса еще играла в куклы. По сравнению с собственной дочерью она сама, девятилетняя, казалась себе просто пигалицей.
Она аккуратно положила книгу так же, вверх обложкой, и на цыпочках вышла из комнаты.
Следующая дверь, с приклеенной к ней запиской, была заперта на замок.
ОСТОРОЖНО! БЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ НЕ ВХОДИТЬ!
ДЕВЧОНКАМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН!
НЕ ВЛЕЗАЙ – УБЬЕТ!!!
М-да… Алиса отпустила ручку и сделала шаг назад. Ведь она тоже была девчонкой. Это, должно быть, комната Тома. Может, там ожидает какая-нибудь школярская ловушка. Маленькие мальчики – они такие. Очень страшно…
Следующая комната оказалась гостеприимнее. Чтобы войти, она отодвинула занавеску из бусин, закрывавшую дверной проем. Кровать здесь была словно из сна маленькой девочки: под нежно-розовым балдахином из кисеи, на четырех столбиках. На вбитом в стену крюке висели какие-то сказочные крылья. Повсюду стояли крошечные стеклянные фигурки в виде тортиков, валялись десятки мягких игрушек, здесь же были зеркало с подсветкой на туалетном столике, заколки для волос, ленточки, музыкальная шкатулка, блестящие браслеты, удлиненные бусины, розовая переносная стереосистема, гардероб, забитый одеждой. Она вытянула знакомое летнее платье зеленого цвета и повесила его перед собой. Она купила его специально для медового месяца. Из всех ее платьев это было чуть ли не самое дорогое. Теперь у выреза темнело коричневое пятно, а подол кто-то грубо обрезал ножницами. Алиса уронила платье, голова ее пошла кругом. В комнате приторно пахло чем-то наподобие блеска для губ со вкусом клубники. На воздух! На свежий воздух, сейчас же!
Она прошла к себе в спальню, быстро отыскала в шкафу шорты, майку, кроссовки и солнечные очки: все вещи лежали в том же пакете, в котором она привезла их из больницы. Она торопливо сошла вниз и сняла с вешалки бейсболку с надписью «Филадельфия».
Она вышла из дому, заперла за собой дверь и с облегчением заметила, что миссис Берген зашла к себе.
Куда же идти? Она повернула налево и двинулась быстрым шагом. Ей навстречу шла женщина с прогулочной коляской, в которой совершенно прямо сидел ребенок с самым серьезным выражением лица. Поравнявшись с Алисой, ребенок еще сильнее нахмурился, а женщина улыбнулась и спросила:
– Ну что, не бегаешь сегодня?
– Сегодня нет, – с улыбкой ответила она и пошла дальше.
«Бегаешь»? Новое дело! Она терпеть не могла бег. Вспомнилось, как в школе они с Софи еле шаркали по стадиону, кряхтя, переваливаясь с боку на бок, а мистер Гиллеспи кричал им: «Быстрее же, девчонки, ну!»
Софи! Когда она вернется домой, обязательно нужно будет позвонить Софи. Если она не откровенничала с Элизабет, то Софи могла быть в курсе того, что происходило у них с Ником.
Она шла дальше, разглядывала дома, которые стали в несколько раз больше, точно пирожки в духовке. Строения из красного кирпича превратились в аккуратные особняки с колоннами и башенками.
Вообще-то, было даже интересно. Она шагала все быстрее и быстрее, чуть ли не прыжками летела по мостовой, и мысль о беге казалась все менее глупой. Думать о нем было даже… приятно.
Можно ли бегать при травме головы? Вероятно, ни в коем случае. Но, может быть, именно бег разложит в голове все по полочкам.
И она побежала.
Руки и ноги задвигались в плавном ритме; она задышала медленно, глубоко: вдох – через нос, выдох – через рот. Это было хорошо. Это было правильно. Это было знакомо.
На Роусон-стрит она свернула налево и побежала быстрее. Толстые красные листья амбровых деревьев дрожали в свете солнца. Грохоча музыкой, мимо пронесся белый автомобиль, забитый подростками. Она пробежала мимо подъездной дорожки, на которой дети с воплями стреляли друг в друга из водяных пистолетов. Кто-то зажужжал газонокосилкой.
Далеко впереди белый автомобиль с подростками быстро подъезжал к перекрестку с Корнер-стрит.
Вдруг ее как будто обожгло паникой. Это чувство было точно таким же, как в машине Элизабет. Ноги задрожали так смешно, что ей пришлось сесть на бордюр и дождаться, чтобы дрожь прекратилась. В горле застыл крик ужаса. Если бы она сейчас заорала, ей было бы очень стыдно.
Она огляделась, упершись руками в землю, чтобы не свалиться, тяжело дыша всей грудью, и увидела, что дети так и носятся со своими водяными пистолетами, как будто мир и не думал становиться черным и страшным. Она опять взглянула в конец улицы, где белый автомобиль ждал своей очереди на проезд.
Ей было разом и жарко и холодно, как будто она вдруг схватила простуду. Ой нет, нет! Она что, снова заболевает! Ах, это торт с заварным кремом! Расстреляли бы его детишки из своих водяных пистолетов!
Раздался автомобильный гудок.
– Алиса! – окликнули ее.
Она открыла глаза.
На противоположной стороне остановилась машина, из окна которой выглядывал мужчина. Он вышел и быстро перебежал улицу.
– Что такое?
Он стоял перед ней, загораживая солнце. Алиса беспомощно моргала, глядя на него. Она не могла разглядеть черт его лица. Он казался необыкновенно высоким.
– Ты что, сознание потеряла? – Он наклонился и взял ее за руку.
Теперь она видела его лицо: самое простое, доброе, худое лицо мужчины средних лет; непритязательное лицо продавца в газетном киоске, который перебрасывается с тобой парой слов о погоде.
– Пойдем. Вставай-ка, – сказал он и поднял ее за оба локтя, так что она твердо встала на ноги. – Мы тебя домой доставим.
Он подвел ее по улице к машине и усадил на пассажирское сиденье. Алиса не могла придумать, что сказать, и молчала.
– Ты упала и ударилась? – раздался голос сзади.
Алиса обернулась и увидела маленького мальчика с живыми карими глазами, который с любопытством разглядывал ее.
– Со мной все в порядке. Мне было просто немножко смешно.
Мужчина сел в машину, завел двигатель и сказал:
– Мы как раз ехали к тебе, а Джаспер заметил тебя здесь. Ты что, решила пробежаться?
– Да, – ответила Алиса.
Они стояли на углу Роусон-стрит и Кинг-стрит. Она ничего не ощущала!
– Сегодня утром я встретил в супермаркете Нила Морриса, – продолжал мужчина. – Он сказал, что видел, как тебя на носилках выносили из спортзала! Я оставил несколько сообщений у тебя на телефоне, но…
Его голос куда-то уплыл.
– Я на занятии по степу упала и ударилась головой, – пояснила Алиса. – Сегодня я хорошо себя чувствую, но бежать мне не нужно было. Это было глупо…
– Ничего не глупо! – захихикал с заднего сиденья маленький мальчик по имени Джаспер. – Это папа у меня иногда глупый. Вот сегодня он забыл целых три вещи, мы все время останавливались, и он говорил: «Голова садовая!» Вот это было смешно. Он забыл свой кошелек. Потом он забыл свой мобильник. А потом… что ты, пап, еще третье забыл?
Они въезжали на дорожку к дому Алисы. Машина остановилась, маленький мальчик забыл о третьей вещи, распахнул дверцу, выпрыгнул и побежал на веранду.
Мужчина поставил машину на ручной тормоз, обернулся и, чуть волнуясь, посмотрел на Алису:
– Тебе лучше подняться наверх. – Он положил руку ей на плечо. – Отдохнуть, а мы с Джаспером займемся шариками.
Шариками… Это, наверное, для вечера.
– Страшновато как-то… – начала Алиса.
– Что страшновато? – Мужчина улыбнулся. Улыбка у него была очень приятная.
– Я понятия не имею, кто вы такой, – призналась Алиса.
Хотя, честно признаться, в его улыбке и в том, как он положил руку ей на плечо, было что-то знакомое.
Рука резко поднялась, как будто ее подтянули на резинке.
– Алиса! – воскликнул он. – Это же я, Доминик.
Клевые заметки классной прабабушки!Отчитываюсь коротко, потому что многие из вас пишут мне на электронную почту и спрашивают, как дела у Алисы. К сожалению, Алиса так и не пришла в себя! Она совершенно не помнит о своей подруге Джине (об этих ужасных событиях см. мой пост здесь). Это очень пугает.
Джина много лет играла большую роль в жизни Алисы. У Алисы вообще есть склонность творить себе кумиров. Помню, как однажды, на дне рождения одного из детей, Джина сказала что-то о том, как Алиса одета. Ну, что-то вроде: «Эта юбка смотрится гораздо лучше с такой-то блузкой». Она была из разряда женщин, у которых есть свое мнение по каждому вопросу. Алиса тут же помчалась наверх и поменяла блузку. Вроде бы ничего особенного, но я помню, что Ника это задело.
