Светлана Петрова - Беспамятство
Любовь - это чудо, дарованное ни за что. Никакие заслуги чуду не предшествуют. И кто сказал, что чудеса в материальном мире невозможны? Запамятовали скептики об открытии отца квантовой теории Планка, который еще сто лет назад считал, что чудеса имеют научное объяснение, а законы природы - божественное происхождение. Наш современник, белорусский профессор Виктор Вей- ник, методами физики доказал первичность духовного и вторичность материи. Нынешние учёные-традиционалисты с ним не согласны. По- видимому, они никогда нс испытывали сверхсильных чувств, к тому же революционные построения имеют подлое свойство развенчивать старые авторитеты, а на их место тут же устремляются новые, вроде наглых критиков хронологии древнего мира, низвергателей теории относительности и многих других стойких доктрин. И вот уже целые научные школы, так долго лелеемые и пригревшие несметную рать мудрецов, летят псу под хвост. Поэтому и держатся учёные мужи за родные постулаты сколько возможно. В этом они удивительно напоминают служителей православной церкви, которые сопротивляются даже переводу Библии со старославянского языка - апостолам нс родного — на русский. Логика тут близко не лежала, в борьбу вступают иные мотивы, которые только кажутся сложными, а иа самом деле есть обывательское стремление к постоянству. Незыблемость видится спасением, а оборачивается застоем и смертью.
Некоторое время назад Ляля тоже представить нс могла, что центр её весёлого и разнообразного мирка, давно устоявшегося и удобного, может переместиться в область одной лишь любви — чувства неоднозначного и опасного по последствиям. Однако переместился. При этом чудом оказался не сам возлюбленный, а та возвышенная страсть, которая вспыхнула между ними и не угасала, а только разгоралась. Карьера и диссертация отодвинулись на второй план. С красным дипломом Ольга без проблем поступила в аспирантуру и, хотя намерения защититься и стать доцентом не оставила, занималась без прежнего рвения, приспособив своё расписание к рабочему графику мужа, чтобы использовать каждую свободную минуту для общения. Однако Максим вкалывал на Большакова честно, по полной программе, и у Ляли образовывалось много лишнего времени. Она спала до полудня, занималась пополнением гардероба, посещала спорт-клуб, фитнес-студию, приобрела отличный искусственный загар. Хотелось выглядеть привлекательной, модной, неповторимой в глазах любимого человека и в своих собственных тоже. Чуду надо соответствовать.
Нина Фёдоровна, которая должна бы радоваться, что дочь много времени проводит дома и скрашивает ее одиночество, с трудом сдерживала раздражение:
Встаешь в двенадцать, завтракаешь кое-как. Это ненормально.
Какая разница? Вот умру, кому будет интересно, когда я вставала, что ела? - сказала как-то Ляля, не задумываясь, с единственной целью — отвязаться от матери.
И сама себе удивилась: безмятежно счастливая, даже несколько расслабленная от того, что с рождения всё желаемое свершалось, как в сказочном сне по мановению волшебной палочки, она ни с того ни с сего вспомнила о смерти. По спине пробежал неприятный холодок: с языка просто так ничего не срывается. Она нс была суеверной, как мать, и не очень верила в знаки, но тем не менее. Над кем-то в этом доме пролетел черный демон, вбросив в сознание неожиданное слово.
С чего тебе-то умирать? - спросила Надя тоном, не оставлявшим сомнений, что если кому-то и плохо, то только ей.
Все умирают. Помнишь сказки Андерсена? Без смерти невозможна жизнь. Если смерти нет, всё дозволено, а это — хаос.
Мудришь, как всегда. Надо жить, как живут остальные, и кушать вовремя. Должен же быть какой-то порядок, смысл?! - возмущение, наконец, прорвалось наружу.
- Должен. Но его нет, — тихо сказала Ляля.
Странно, смыслом её жизни давно стала любовь к Максу, это не подлежало сомнению. Отчего же вдруг сегодня возникла неуверенность? Однако матери она сострадала искренне. Нежность и ласки, которых они давно друг другу не дарили, требовалось чем-то компенсировать. Откровенность - вполне достойная замена. Ляля, познавшая мир лишь с красивой, радостной стороны, вряд ли сознавала, что правда не всякому по плечу и часто похожа на лекарство, которое, врачуя, убивает.
Надежда Фёдоровна собралась возразить дочери, но вдруг какая-то смутная, но обжигающая мысль пронеслась в её голове. Хозяйка дома замерла с полуоткрытым ртом, словно провалилась в себя додумывать. Так и не ответив, она развернулась и пошла через анфиладу комнат неверной походкой слепца.
Ляля сочувственно вздохнула и направилась в институтский плавательный бассейн. С модной спортивной сумкой через плечо, в иностранных кроссовках, она печатала упругий шаг и размышляла о родителях. Их обособленная жизнь в последнее время мало её касалась. С отцом тёплые отношения продолжались, хотя он, вопреки обещанию, часто ночевал вне дома. Мама все больше замыкалась в себе, а если начинала о чём-нибудь говорить, то только портила всем настроение. Ну ничего, квартиру отец купил. Её долго подбирали: обязательно рядом с родительской, небольшую, но с нежилой площадью, почти равной жилой, потом оформляли, потом ремонтировали, а точнее, всю в корне перестроили. Но уже скоро они с Максимом туда переедут, а отец с матерью пусть в личных проблемах разбираются сами. Трещина слишком глубока, и дочь тут ничем не может помочь.
Диссертацию Ляля писала нс спеша, в свободное от любви и спорта время. Появились сомнения — зачем ей наука, институт, педагогические заморочки? Чем дальше, тем больше хотелось оставаться зависимой только от Максима и красоваться единственно перед ним. Копеечная институтская зарплата и прежде не прельщала — денег заработано отцом на несколько поколений вперёд. Для неё заработано, для единственной и обожаемой дочери.
Без особого труда и энтузиазма за три года она составила добротную компиляцию по сигнальной блокировке электропоездов, высосав из пальца «оригинальные» выводы, заплатила библиографу, который грамотно оформил список использованной литературы, а заодно составил автореферат, и, наконец, представила диссертацию к защите. Напрасно она когда-то честолюбиво надеялась остаться инкогнито в железнодорожном ведомстве. Это всё сказки для несмышлёнышей. К дочери Большакова здесь относились внимательно, и положительный результат был предрешён. Её не слишком волновало, что отзывы экспертов отец знал заранее. Так устроена эта часть мира. Как оказалось, совсем нс главная.
Однако праздник есть праздник. Есть возможность себя показать. Ольга оделась очень модно, очень дорого и с таким вкусом, когда богатство нс режет глаз и невозможно точно определить, что именно вызывает восхищение. Причёска гладкая, маникюр бесцветный, Выглядела она замечательно, именно так, как мечтала сше во времена тотального увлечения наукой, иначе говоря, до пришествия великой любви. Виталий Сергеевич заказал несколько корзин цветов, чтобы украсить помещение, но сам не пошёл, нс хотел смущать девочку и синклит, с которым имел деловую встречу накануне. Максим обещал вырваться с объекта хоть на полчаса. Несколько знакомых по спорту собирались явиться, но их собственному выражению, из солидарности, но скорее из любопытства.
Естественно, институтские набегут поглазеть, как баба справится с традиционно мужской темой. Особо близкие отношения Лялю с коллегами не связывали. Были два-три симпатичных человека, с которыми оиа общалась охотно, почти на дружеской ноге, но в целом на кафедре сё нс любили - она была другая, из другого круга, и проблемы там возникали и решались на другом уровне. Кроме прочего, деканша явно благоволила к Большаковой, естественно, в ущерб остальным, что ни той ни другой не прибавляло симпатии. Поэтому получить одобрение своих, институтских, казалось Ольге труднее всего. Конечно, можно и обойтись, а проще говоря, наплевать - от них ничего не зависит, но именно эта победа выглядела наиболее желанной и сладкой. Легко казаться умной в глазах друзей, не быть дурой в глазах недоброжелателей — требует усилий.
Брагинским Ляля тоже позвонила. Они теперь редко общались: осталось слишком мало общего. Заботы банковской служащей и по совместительству многодетной матери, отвлечённые рассуждения инфантильного Ромки плохо сочетались с жизнью Ольги, полной бешеных страстей. У нес везде удачи, всегда хорошее настроение, а у Рамки со Светой — неизвестно что. Нс очень-то хотелось их видеть, ио тут особый случай.
Услышав но телефону название диссертации, Роман — по старой дружбе - высказался откровенно:
Ты извини, но я нс очень понимаю, зачем великий Большаков заставил дочь заниматься грубым мужицким делом? Денег, что ли, мало?
Твой сарказм неуместен. Отец тут ни при чём. Я сама.
Это только кажется. Тебе бы изучать геополитику, российский суперэтнос, живучесть идей славянофилов и евразийцев. А изобретаешь способы починки электросетей под напряжением. Ты! Роскошная волнодумная женщина! Полный оксиморон.
