Театр убийц (СИ) - Родионов Леонид Михайлович "Делони Ворон"

- Понимаете, – Раль облизнул губы, – я довольно продолжительное время изучаю демонов, собственно поэтому я и вступил в ряды театра много лет назад. На моей памяти, я в первые слышу о том, чтобы демон, который, по своей природе, всеми силами хочет высосать душу человека, заполучив ее силу, освободиться от своего носителя и вернуться в демонские пустоши, лечил человека. Целительство, абсолютно противоположно их натуре, поэтому такой феномен, меня и моих коллег, очень сильно заинтересовал. Я посмел предположить, что во время вашего бессознательного состояние, вы вступили со своим демоном в, так называемый, неосознанный контакт, и каким-то образом смогли его заставить исцелить вас. Об этом говорит ваши периодические перепады температур и шевеление губ, похожее на бормотание, хотя слов никто разобрать не смог.

- Возможно, я не могу сказать точно, – Стриин пожал плечами сохраняя хладнокровие, он не хотел делиться информацией с мало знакомым человек, пусть он и член гильдии. В начале нужно все обсудить с Еленарой, а уже после принимать решения. – Последнее, что я помню, как упал в кабинете директор, а после уже пришел в себя в лазарете. Даже если демон и разговаривал со мной, я этого просто не помню или же демон забрал эти воспоминания.

- Что же, – протянул Раль, – тогда возможно…

Он не успел договорить свою гипотезу, дверь вновь открылась и в комнату вошла, нет, влетела Еленара. Волосы ее, как и два дня назад, все так же были собраны в конский хвост, только одета она была по-другому. Белоснежная рубашка, с двумя расстёгнутыми пуговицами у воротника и короткими рукавами, поверх черный кожаный корсет, прочеркивающий ее талию, широкая темно-коричневая юбка почти до пола, с разрезом на боку до середины бедра, черные чулки и высокие черны сапоги на ремнях. Еленара быстрым шагом направилась к постели Стриина, в то время как Раль, словно ужаленный, вскочил и уступил место директору. Госпожа директор, не мешкая тут же заняла освободившееся стул, взяла Стриина за руку, осмотрела его раны, посмотрела в глаза, задержавшись там, казалась на вечность, а после перевела холодные глаза на лекаря.

- Как он? – Голос Еленары, как всегда, звенел как сталь, испуская стужу.

- Лучше, чем должен быть, – ответил Раль сверившись с бумагой в руках. – Состояние стабильное, дискомфорта или боли не ощущает. В общем и целом, он может быть выписан хоть сегодня вечером. У меня нет причин держать его в столь гнетущем месте.

- Тогда подготовьте все что нужно к выписке, – Еленара не двояко посмотрела на дверь. – Мне нужно поговорить с ним наедине.

Раль, сделав поклон, взял с тумбочки бумаги и стоя уже в двери, бросил на пациента какой-то странный подозрительный взгляд, пытаясь уличить его в обмане. Когда Еленара и Стриин остались наедине, директор сжала руку своего актера и заглянула своими голубыми глазами в карие глаза своего подчиненного. Теперь Стриин не видел тот былой холода, который обычно всегда был в глазах Еленары, теперь там было только сожаление и раскаяние.

- Мне нет прощения, – заговорила директор, выдержав, так любимые ею паузу. – Я сама виновата в том, что отправила тебя с этим ублюдком на совместное задание. Я виновата в том, что позволила ранить тебя, но самый мой большой грех в том, что я манипулировала тобой за счет дорого тебе человека. Боюсь, что Грэш был прав, называя меня за спиной холодной стервой.

- Он говорил это когда, был пьян, – Стриин улыбнулся. Не думал он, что каменная Грин способна на такой всплеск эмоций. – И то говорил он так, чтобы хоть немного растопить тот холод, которым вы себя окутали, пытаясь вызвать в вас хоть какие-то чувства. Он не хотел вас обидеть или как-то унизить, он любил вас, вы ведь его старшая сестра, единственный близкий во всем мире человек.

- Я знаю, – еле слышно проронила Еленара, которая из непоколебимой и непробиваемой, медленно превращалась в самую обычную женщину. – Возможно стоило тогда пойти с ним, наплевав на запрет Шальнэра, и возможно я бы спасла его или же погибла вместе с ним.

- Госпожа директор, – теперь Стриин перехватил руки директора и сжал чуть сильнее, чтобы вызвать немного отрезвляющей боли. – Я жив и уже не держу на вас зла, хотя до этого, признаюсь честно, хотел вам высказать многое. Поэтому прекратите превращаться в размазню и нюню, такой мне вас видеть не привычно. Да, вы меня подставили, но я сам поддался на провокацию, хотя в душе знал, что вы так не сделаете. Да я пострадал, но не из-за вас, а из-за горячей головы, которая толкнула меня на эти копья. Поэтому, возьмите себя в руки и расскажите, пожалуйста, как Анап смог уйти из театра. Ведь если вы живы и театр не лежит в руинах, то он ушел, при чем бескровно, если я не слышу стонов и криков покалеченных людей.

Еленара подняла глаза на спокойного, как удав Стриина, и посмотрела на него так изумлённо, что стала похожа на щенка, которого зовут на прогулку.

- Да, – протянула Еленара придя в себя и вновь нагнав в голос холода, проще говоря, вновь став собой, – вырос. Из хилого мальчика со сломанной ногой, превратился в проницательного мужчину с железным характером, – директор прокашлялся. – Да, ты прав, Анап бежал, при чем так, что мы до сих пор не знаем, как это объяснить. После того как он на тебя напал и ранил, я тут же вызвала стражей, и сама попыталась задержать этого выродка, но он исчез. Из его кожи начал сочиться черный дым, который в считанные секунды окутал его, и он пропал, буквально растворился в нем.

- Король пустоты, – смотря в одну точку пустым голосом проговорил Стриин. – В Анапе сидит король пустоты, который хочет порушить и наш мир, и мир демонов.

- Что, – удивилась директор, посмотрев на актера пораженным взглядом. – Короли демонов, самые могущественные демоны, не один человек не сможет выдержать их мощь, даже амулет не сможет сдержать их. С чего ты вообще это взял?

- Госпожа Еленара, – Стриин пустым взглядом посмотрел на директора, от чего Еленара нервно сглотнула, – то, что я сейчас вам скажу, должно быть донесено до каждого актёра. Анап, в данный момент, самое опасное и смертоносное существо, которое только знала наша планета.

И Стриин поведал ей все то, что рассказал ему Flammae, начиная от первородных чувств, которые актеры многими годами старались приглушить, думая, что это правильно, что так демон будет в уздах, заканчивая тем, что тот контракт, который человек заключает с демоном по средствам амулет, не есть придел. Выслушав рассказ Стриина, директор театра откинулась на спинку стула, запустила руки в волосы на затылке и начала их мять, таким образом обдумывая сказанное.