Barbara Frischmuth - Мистификации Софи Зильбер
— Так, значит, это вы,— вскипел предводитель эльфов — это вы отказываете нам, изгнанникам, в такой маленькой радости...— Он не договорил. Должно быть, понял, что взял неподобающий тон.
Амариллис Лугоцвет отвечала ему спокойно, без тени растроганности:
— Как бы вы это ни называли — недоброжелательством, враждебностью, жадностью, но, выбирая для танцев луг, принадлежащий иному существу, вы могли бы сначала спросить разрешения.
— Откуда нам было знать, что именно этот луг и цветы на нем принадлежат могущественной фее? — Теперь-то предводитель эльфов признал в Амариллис Лугоцвет фею и заговорил тоном ниже, как будто ему стало стыдно.
— Вы бы узнали это без труда, если бы вам пришло в голову спросить...
Эльфы опять стали переговариваться, на этот раз шепотом. И предводитель их, казалось, тоже не мог уже придумать ничего путного. Тогда Амариллис Лугоцвет предложила, чтобы эльфы посовещались. Через час она и фон Вассерталь вернутся сюда, и тогда эльфы должны будут им сказать, как они намерены поступить. Предводитель эльфов бросил на нее взгляд, исполненный чуть ли не благодарности, а фон Вассерталь предложил ей руку, которая на ощупь была уже совсем сухой.
Когда они немного отошли от Нарциссового луга, Амариллис Лугоцвет пригласила фон Вассерталя провести этот час у нее, на что он охотно согласился. Уже подходя к дому, они услыхали, как скулит Макс-Фердинанд, а когда Амариллис Лугоцвет открыла дверь, он стал прыгать, стараясь допрыгнуть до ее лица, и напустил лужицу в сенях, а на фон Вассерталя, желавшего его погладить, визгливо заворчал. Амариллис взяла его на руки, погладила и успокоила настолько, что он опять улегся в свою корзинку, не обращая больше никакого внимания на фон Вассерталя, а тот меж тем, повинуясь указанию Амариллис, сел в кожанов кресло. В это мгновенье она пожалела, что не владеет одним из тех заоблачных замков, в которых так любят жить феи. Она уже много лет воздерживалась от всякой роскоши и своим скромным домом была вполне довольна. Нет, засомневалась она, навряд ли ей удалось бы волшебным замком произвести впечатление на фон Вассерталя. Хорошо бы выяснить, так это или не так, только за один час не успеть.
— Не хотите ли выпить со мной чашечку кофе? — спросила она, уже направляясь в кухню.— Как вы могли заметить, я живу очень скромно.
— Помилуйте.— Фон Вассерталь почтительно поклонился ей, не вставая с места.— У вас очаровательный дом, на суше я не желал бы себе лучшего. А что до вашего кофе, то я уже слышал, как ему возносят всяческие хвалы. Очень сожалею, что этот напиток совершенно неупотребителен в моем доме.
Покамест Амариллис Лугоцвет кипятила воду в медной джезве, которую ей оставила проездом одна турецкая фея, она украдкой поглядывала в щелку двери на фон Вассерталя,— он откинулся на спинку кресла и, казалось, уже совсем просох, что, пожалуй, пошло во вред его одеянию. Оно утратило свой камышово-зеленый цвет, местами посерело и потрескалось, однако сам фон Вассерталь казался ей сейчас красивее, чем когда-либо, и ей пришлось обуздать свое сердце, чтобы оно так бешено не колотилось. Когда она налила своему гостю кофе и уселась напротив, он поднялся и поцеловал ей руку, но Амариллис Лугоцвет почувствовала, что сделал он это скорее из присущей ему галантности, чем из непритворного желания коснуться губами ее руки.
— Вы очаровательны, досточтимая фея Нарциссов,— прибавил он и взглянул на нее своими большими глазами, но и этот проникновенный взгляд не отвечал ее тайным желаниям, а мысль обо всех русалках в его домашнем штате, которых он попеременно брал в наложницы, подавила в ней желание завести с ним хотя бы самый пустячный флирт.
После кофе они распили еще бутылку смородиновой настойки, и фон Вассерталь рассказал ей несколько забавных историй о живущих в здешних краях долговечных существах. Упомянул он и Альпинокса, который буквально бредит ею и даже не пытается это скрыть. И Амариллис Лугоцвет, придя в хорошее расположение духа, слегка покраснела и сказала: «Ах, да что вы говорите..» Но, в свою очередь, не могла удержаться от намека на его фон Вассерталя, гарем, он же в ответ снисходительно улыбнулся и заметил, что в иной стихии - иные законы, а это можно было толковать по-разному.
Час пролетел слишком быстро, и хотя Амариллис Лугоцвет отреклась от каких-либо желании, связанных с фон Вассерталем, все же его близость приводила ее в такое радостное возбуждение, что ей было жаль прерывать это приятное уединение. Поэтому она с чувством легкой грусти взяла его под руку и вышла из дома, когда пришло время возвращаться на Нарциссовый луг.
Предводитель эльфов сразу двинулся им навстречу, похоже было, что и все эльфы немного образумились.
— Мы отдадим ребенка,— без всякого вступления начал предводитель,— если взамен получим обратно королеву и флот.
Фон Вассерталь хотел было поставить его на место и объяснить, что не в таком они положении, когда можно чего-то требовать, однако после столь приятно проведенного часа он был настроен благодушно и хотел как можно скорее покончить со всей этой историей.
— Передача может состояться сейчас же,— заявил он.— Доставьте ребенка к домику перевозчика, а мы подъедем туда же с королевой.
— А флот? — упрямо спросил предводитель. Фон Вассерталь вздохнул.
— Вы получите свой флот, хотя вам и не подобает его держать.
Предводитель эльфов поклонился с торжествующей улыбкой и тотчас взмыл в воздух вместе с остальными эльфами.
Между тем Амариллис Лугоцвет снова наколдовала коляску, запряженную сивым коньком, и когда легкий .экипаж доставил их к перевозу, она села в свою лодку, а фон Вассерталь пустился вплавь за королевой и флотом эльфов.
Прошло совсем немного времени, и Амариллис увидела, как он возвращается: зацепив бечеву мизинцем, он тянул за собой вереницу кораблей. На самом красивом и пышно разубранном корабле сидела королева,— первые лучи, рассвета позволили Амариллис Лугоцвет хорошо ее разглядеть,— и хныкала, как обиженный ребенок. Тончайшими побегами водорослей она была привязана к своему флагманскому трону, чтобы раньше времени не сбежала. Фон Вассерталь пытался ее успокоить, заверяя, что ее люди сейчас будут здесь. И в самом деле из-за седловины горы показались альфы: они слетали с высоты в панической спешке, ибо ничего так не боялись, как утреннего света. Довольно-таки грубо швырнули они крошку Титину на колени к Амариллис Лугоцвет, но девочка так крепко спала, что даже от этой встряски не проснулась. Без лишних слов опустились эльфы на свои корабли, поставили паруса и сели на весла. Их временный предводитель освободил королеву от ее пут, и с каждым развязанным узлом причитания, которые она завела при виде своего племени, становились все громче. Фон Вассерталь, до сих пор лишь улыбавшийся, громко расхохотался, увидев, с какой лихорадочной поспешностью орудуют эльфы, подгоняемые все более пронзительными воплями своей королевы, и на прощанье с такою силой дунул им в паруса, что весь флот стрелой унесся прочь.
Фон Вассерталь еще раз положил свою руку на руку Амариллис Лугоцвет.
— Надеюсь, вы мной довольны?
Амариллис Лугоцвет молча кивнула — она боялась разбудить Титину.
— Я довезу вас до ущелья,— прошептал фон Вассерталь, уже отвязавший лодку, и поплыл, таща ее за собой. Капли воды на его волосах искрились в лучах восходящего солнца.
Амариллис Лугоцвет качала на коленях Титину и размышляла о свойствах иной стихии. Она чувствовала себя очень обязанной фон Вассерталю и радовалась, что ее чувства к нему найдут себе выход в благодарности. Когда они подплыли к ущелью, он осторожно вытащил лодку на берег.
— Мы ведь еще увидимся? — спросил он, помахав ей, перед тем как окончательно исчезнуть под водой.
— Конечно,— пробормотала она себе под нос.— В здешних местах это неизбежно.— И она пустилась в путь к Эйфеми фон Вейтерслебен, мысленно предвкушая радость, которую доставит той возвращение дочери.
*
Софи вынырнула из такой глуби, что не сразу пришла в себя. Она, должно быть, уже несколько минут глядела а упор на Альпиокса, или как там еще звали этого господина, не видя его.
— Простите, пожалуйста,- прошептала она, силясь придать своему лицу выражение непринужденной любезности, руки ее тем временем машинально расправляли салфетку.
—О нет,— возразил Альпинокс,— это вы должны меня простить. Я наверняка помешал вашим размышлениям, быть может, воспоминаниям...
Софи не нашла в себе силы спорить. Она только улыбнулась, и так как пожилой господин все еще стоял перед ней, предложила ему сесть с ней рядом.
— Я хотел бы представиться — Альпинокс...— Он склонился над ее рукой и сел.
— Очень рада,— сказала Софи.— А меня вы знаете?— в некотором смысле.— Господин Альпинокс сел наискосок от нее и положил ногу на ногу.— Помнится, я видел вас, когда вы еще жили здесь. А если прибавить многочисленные рассказы нашей славной Амариллис...
