Георг Борн - Бледная графиня
— Принесите бумагу и перо, я буду диктовать.
Когда принесли нужное, Бруно велел всем, кроме Вита и камердинера Макса, выйти из гостиной.
— Я не хочу, чтобы Курт фон Митнахт избежал наказания, — начала графиня, — поэтому расскажу все, что было. Я умираю, но и он тоже должен погибнуть. Не подумайте, что я боялась смерти. Я давно уже ни во что не ставила жизнь.
— Это, пожалуй, лучше всего объясняет, почему вы так мало ценили жизнь других людей.
— После смерти графа, — продолжала умирающая, — я наследовала замок и поместья, деньги же графом были оставлены дочери Лили. Однако мы с Митнахтом хотели во что бы то ни стало завладеть и этим миллионом. По моему приказанию Митнахт в грозу напал на Лили и сбросил ее со скалы. Со смертью молодой графини деньги должны были перейти ко мне. И поначалу все складывалось благополучно для нас. Подозрение пало на лесничего Губерта Бухгардта… Но вдруг случилось непредвиденное… прошло время, и Лили объявилась. Сегодняшнее появление Вита все объяснило…
— Небу было не угодно, чтобы это преступление совершилось, — вставил Вит.
— Но одно влечет за собой другое, — продолжала Камилла. — Когда молодая графиня нашлась, мне пришло в голову воспользоваться ее сходством с Марией Рихтер. Последняя была в Гамбурге и хотела ехать в Америку, что способствовало исполнению моего плана, ведь в случае ее исчезновения никто бы не стал спрашивать о ней. Ее депешей вызвали обратно, и Митнахт встретил ее на станции. Поезд в город пришел ночью, и никто не видел Марию. Митнахт повез ее в замок. Я ждала их недалеко от обрыва. Когда они подошли к обрыву, Митнахт неожиданно напал на нее и сбросил в пропасть. Она даже вскрикнуть не успела. Что было потом, вы уже знаете. Труп Марии Рихтер был найден, и так как лицо ее было изуродовано при ударе о скалы, то не составляло труда выдать ее за настоящую графиню, результатом чего было то, что дочь графа признали умалишенной…
Голос графини стал заметно слабеть.
— Покойные граф с графиней также стали вашими жертвами, — напомнил Бруно.
— Я отравила их, чтобы достичь своих целей, — бесстрастно ответила графиня.
— Как отравили Вита и Милоша…
— Я же говорю, что одно влечет за собой другое, я же ни перед чем не останавливалась… — Камилла сделала паузу, переведя дух, и продолжила: — Митнахт был плохим исполнителем моих планов, но другого, к сожалению, у меня не было. Там, где я действовала сама, все было хорошо. Единственной моей оплошностью был тот момент, когда Виту удалось подсмотреть, как я сыплю яд в стакан графу. Во всех остальных случаях все мне благоприятствовало. Тем более что единственный опасный для меня свидетель, Вит, погиб, как я думала, во время бури. И не случись невероятного, не воскресни он из мертвых, ничто не могло бы доказать моей вины.
— Ваша судьба была в руках Этьена Аналеско. В тот день, когда он так неожиданно и безвременно погиб, князь собирался подавать на вас в суд за ваши преступления. Князя вы тоже не раз пытались убить руками Митнахта…
— О, смерть приближается быстрее, чем я полагала, я не успею закончить…
Графиня попыталась еще раз приподняться.
— Князь… — сказала она едва слышно. — Он стал жертвой собственной глупой страсти. Преследуя меня своей любовью, он отнял у меня всякую возможность обладать единственным человеком на свете, которого я любила. Он умер, чтобы не видеть, как я буду принадлежать другому…
Голос графини совсем ослаб, и Бруно показалось, что она уже умирает.
— Не послать ли за капелланом? — спросил он.
— Нет, не нужно, — прошептала графиня. — Я не хочу его слышать.
— Неужели вы не хотите раскаяться перед смертью? — удивился Бруно.
— Раскаяться? — с насмешкой в слабом голосе повторила Камилла. — После смерти наступят мрак и пустота… Я желала бы… чтобы весь мир… погиб… мое последнее слово… проклятие!
Она забилась в страшных конвульсиях, и через минуту Камиллы Варбург не стало. Она умерла, как и жила, не примирясь с небом, и мир освободился наконец от этого демона.
Бруно оставил умершую графиню на попечение прислуги, а сам поспешил к Лили.
Не станем описывать радостей и восторгов несчастной, когда она узнала о своем спасении, которого так долго ждала и ради которого столько вынесла. Надеемся, что читатель это себе и сам хорошо представит.
XXXVIII. СМЕРТЬ МИТНАХТА
Был час ночи, когда прокурор Веллер был неожиданно разбужен стуком в дверь.
— Что такое? — удивился он.
— По приказанию господина асессора фон Вильденфельса мы доставили арестанта.
— Кто он?
— Бывший управляющий замка Варбург фон Митнахт.
Остатки сна слетели с прокурора. Он велел ввести Митнахта. Прямо с порога тот заявил:
— Я требую сейчас же составить протокол!
— Я еще не знаю обстоятельств дела, но уверен, господин асессор имел на ваш арест очень уважительные причины, поэтому подождем, пока появится фон Вильденфельс, — ответил прокурор и приказал отвести арестованного в отдельную камеру.
Утром Бруно был у прокурора.
— Что случилось? — воскликнул Веллер, увидев его. — Ночью я вижу связанного Митнахта, и он утверждает, что его безвинно арестовали, что он-де всего лишь защищался от нападения сумасшедшего. Не слишком ли далеко вы зашли в этом деле?
— Нет, не зашел. Я был бы прав, даже если бы заковал его в цепи, — сказал Бруно. — Мне наконец удалось размотать клубок варбургских преступлений. Теперь я знаю точно, что все эти ужасы на совести двух людей, которых никому и в голову не приходило подозревать, — Курта фон Митнахта и Камиллы Варбург.
— Как, и графини? — изумленно воскликнул прокурор.
— Да, и графини Варбург, — подтвердил Бруно. — Но мне едва ли удалось бы раскрыть все их преступления, если бы не свидетель, которого все уже считали умершим… — Бруно показал на пришедшего с ним Вита. — Ему я обязан. Вернее сказать, все мы обязаны разоблачением преступников.
— Так значит, графиня… — все еще удивленно сказал прокурор.
— Да, графиня — преступница и играла главную скрипку, а Митнахт ее подручный, орудие в ее руках — он совершал убийства. Но и сама она не гнушалась — собственноручно отравила покойных графа и графиню Варбург.
— Это ужасно и невероятно, — покачал головой прокурор.
— Тем не менее это так. И позвольте представить вам подлинную наследницу Варбургов, — сказал Бруно, так как в это время дверь отворилась и вошла Лили. — Скончавшаяся вчера вечером графиня Камилла перед смертью призналась, что найденный в пропасти труп принадлежит убитой Митнахтом Марии Рихтер, а Лили — настоящая графиня. Кроме того, слуга Вит тоже может подтвердить, что у дома доктора Гагена была в свое время найдена именно графиня Лили.
— Я глубоко сожалею о случившемся с вами, сударыня, — сказал прокурор, но сильно взволнованная Лили едва расслышала его слова.
Несколько минут спустя она уже простилась со всеми и поехала в замок, где становилась отныне полновластной госпожой.
Бруно остался у прокурора и подробно рассказал о перипетиях вчерашнего вечера: схватке Митнахта с Брассаром, убийстве бывшим управляющим своей сообщницы и признании на смертном одре Камиллы Варбург.
В то же утро Митнахт узнал, что обо всех его преступлениях известно. Сначала он никак не хотел в это поверить. Убедило его только одно: признания графини. Правда, и тут он попытался отпираться, но когда его свели на очную ставку с Витом, он сдался, поняв, что погиб окончательно.
Вернувшись после допроса в камеру, он впал в глубокую депрессию: на вопросы не отвечал, на входивших не реагировал. Вечером, накануне суда, сторож принес ему ужин: тарелку супа, хлеб и воду. Арестант уже не сидел отрешенно, как раньше, а быстро расхаживал по камере.
Но раскаяние не мучило Митнахта. Он лишь всячески проклинал Камиллу и пытался найти какое-нибудь средство, чтобы избежать позора публичного суда и смерти от руки палача. О бегстве нечего было и думать, поскольку оно было просто бессмысленно теперь, когда у него не осталось совершенно никаких средств к существованию. Никто лучше него не понимал, что жизнь без денег и удовольствий не имеет цены, тем более что честный труд и какие-то высокие цели в жизни были этому человеку незнакомы.
