Крах всего святого (СИ) - Попов Илья В.
Бруно Тош, «Война змеи и солнца»
Матиас получил весть о возвращении Аль-Хайи еще до того, как тот въехал в столицу – незадолго до полудня, едва Моро успел подняться с постели и завершить все утренние процедуры. Он с ранней юности – еще задолго до того как принял сан – имел привычку просыпаться с первыми лучами солнца, но зелье, которое давал ему Абдумаш, кончилось, едва тот отъехал в Мьезу, а приготовить снадобье про запас тот попросту не успел. Так что сон к Матиасу приходил лишь незадолго до рассвета, и большую часть ночи он ворочался в кровати, мучаясь от болей и небывалого раздражения, злясь на любой случайный шорох или скрип, а уж пробуждение было и того гаже некуда.
Да и признаться, Моро не ожидал увидеть арраканца так скоро; господин Рубб вместе со своим отрядом вернулись парой дней ранее без иноземца и сообщили, что Абдумаш задержался в Мьезе по каким-то неотложным делам; удивительно, но мужчина старательно опускал какие-либо подробности, так что более Моро не смог вытянуть из него ни слова. Когда Матиас в сопровождении слуг и стражей, наконец, спустился в тронный зал, Аль-Хайи уже был там, терпеливо ожидая короля. Свои одеяния он сменил на местные, причем довольно скромные – шерстяной дублет, невзрачные штаны, высокие сапоги и длинный, почти до пят плащ с меховым воротом – так что отличить его от фриданца можно было разве что по необычному в этих краях цвету кожи. Позади него жалась кучка каких-то подозрительных оборванцев, которые, разинув рты, с нескрываемой жадностью оглядывали роскошное убранство, царившее вокруг, пока слуги и стража мерили их брезгливыми взглядами.
Первым желанием Матиаса было приказать погнать чернь прочь, но спустя миг он уже забыл об их существовании. Чуть позади Абдумаша возвышался какой-то овальный вытянутый предмет, очертаниями напоминающий то ли зеркало, то ли дверь; но с точностью судить, что же это такое, было весьма затруднительно, так как вещь была завешана несколькими одеялами и перетянута веревками, что придавало ей сходство то ли с рулетом, то ли с куколкой огромного насекомого.
Подождав, пока Матиас устроится на троне, один из придворных – невысокий бледный мальчишка, выходец из одной знатной семьи – вышел на середину зала и звонким голосом принялся оповещать о прибытии из Мьезы господина Аль-Хайи, но Моро взмахом руки отослал юнца прочь. Голова Матиаса гудела от недосыпа, ногу съедала подагра, но, признаться, куда больше его разбирало дикое любопытство – что же такое привез Абдумаш? Он что, и впрямь нашел нечто ценное, некую утерянную реликвию древней цивилизации, которая каким-то чудом оказалась во Фридании? Хоть поначалу Моро и захватил энтузиазм Аль-Хайи, но уже на следующее утро не мог вспомнить их ночной разговор без легкой улыбки. А сейчас и подавно в глубине души – быть может, из-за врожденного скептицизма, а может из-за того, что все его представление об окружающем мире могли в один миг пойти крахом – рассказы Абдумаша были для него пускай весьма занимательными и волнующими, но все же фантазиями.
Словно прочитав мысли короля, арраканец не спеша направился к возвышению, где находился Матиас и, остановившись в нескольких шагах от ступеней, ведущих к трону, отвесил долгий поклон:
– Рад видеть ваше величество в добром здравии. Надеюсь, рана вас не сильно беспокоит?
– Мои года уже сами по себе тяжелые увечья, – в полу шутку ответил Матиас и кивнул за спину Аль-Хайи. – Как я погляжу, вы вернулись не с пустыми руками?
– О, да! И скажу вам, что отыскал я даже много больше, чем желал... – загадочно улыбнулся Абдумаш и, мельком оглядев зал, чуть сбавил голос. – Если вы позволите, я бы хотел переговорить с вами наедине. Разговор нам предстоит долгий и недурно, если бы он дошел лишь до тех, в ком вы уверены, как в самом себе.
После недолгого раздумья Матиас три раза хлопнул в ладоши – от стен эхом отозвался дружный топот, и слуги вместе со стражниками ручьями принялись утекать из зала, а следом за ними побрели и бродяги, то и дело кидавшие взгляды то на Абдумаша, то на его находку. Когда они остались вдвоем, Моро поднялся с трона, подхватив мантию, и начал осторожный спуск, стараясь не опираться весом на больную ногу; и вот спустя время он уже стоял рядом с Аль-Хайи.
– Поездка прошла без происшествий? – спросил Матиас, с любопытством оглядывая загадочный предмет, возвышающийся над его макушкой едва ли не на три-четыре головы.
– Подушки в повозе были мягче перины, ваши люди – тактичны и терпеливы, а Мьеза оказалась весьма приятным городом, хоть на мой вкус и лишка сыроватым, – сказал Аль-Хайи, сложив руки за спиной. – Конечно, я и немало времени провел, ощущая под ногами не твердую земь, а ходящую ходуном палубу, но до сих пор из всех морей и озер я остался привычен только к песчаным... но не буду изводить вас лишними жалобами.
– Так это то, о чем вы рассказывали? – произнес Матиас, осторожно дотронувшись до предмета, что стоял между ними. Даже сквозь несколько одеял он почувствовал, насколько гладок и холоден материал, точно мрамор, пролежавший несколько дней под снегом. – Что же такого вы отыскали в Мьезе?
– Я нашел его или он нашел меня – не суть разница, – туманно ответил Аль-Хайи и добавил. – К слову, я имел счастье познакомиться с вашим добрым другом – великим магистром Амадиу Тома.
– Другом? – невольно хмыкнул Матиас. – Боюсь, это слишком громко сказано. Хоть мы и знакомы без малого пару десятков лет, но отношения наши натянуты, словно струна у лиры. Думаю, вы и сами заметили, что характер великого магистра, увы, оставляет желать лучшего, а с языка чуть ли не капает яд.
– Что верно, то верно, – усмехнулся Абдумаш. – Во время нашей последней встречи он пожелал мне гореть в бездне. Притом в вашей компании.
Матиас цокнул языком, и покачал головой. Нет, он нисколько не сомневался в том, какую «любовь» Амадиу питает к его персоне. Но великий магистр мог хотя бы постесняться выражаться в присутствии иноземца. Что подумает гость Фридании о людях, ее населяющих, услыхав, как один из них – и не какой-нибудь крестьянин, а человек титулованный и знатный – поливает грязью своего короля?
– Прошу прощения за несдержанность господина Тома. Уверяю, он не мыслил ничего дурного, – попытался чуть сгладить ситуацию Матиас. – Думается, как-нибудь мы встретимся все трое и посмеемся над этим недоразумением за графином вина... если, конечно, Амадиу даст на то согласие.
– Боюсь, вы ошибаетесь. В искренности его слов я не сомневаюсь ни на мгновение. Что же касается нашей общей встречи... При всем уважении, в этой жизни она, увы, маловероятна.
