Ускользающий город. Инициализация (СИ) - Булавин Евгений

Я весь подобрался и провёл рукой по волосам. Мысли скакали — в основном потому, что я не знал, с чего начать.

— Слушай, Эрих, я зажат в сраные клещи.

— Не выражайся.

— Извини. Но что делать, если даже обыкновенная реклама причислена шавками Доброго Каменщика к навязыванию воли — тому, что нам строжайше запрещено? Я понимаю, для обхода этих проволочек вы, ребята, сотворили современную систему, где за единственную подпись на бумажке можно распрощаться с последними штанами. Тогда что, давай лоббировать закон, по которому тактичные люди в бронежилетах начнут таскать мне клиентов с мешками на голове?

— Ты что несёшь?

— А то, что я не могу напрямую повлиять на решение людей зайти в мой подвал и сделать пару фоток. Мне даже визитную карточку в сортире не обронить — сразу прилетит придурок с огненным мечом, который ни хрена не смыслит в бизнесе, и начнёт практиковаться на мне в анатомии. Раньше спасало сарафанное радио. Старые клиенты тащили новых, и всё было хорошо.

— Поэтому ты «обронил» мобильник?

— А разве это реклама? — улыбнулся я.

Стомефи понимающе кивнул.

— Есть ещё одно. Язычники.

Удивление немного притупило ломящую боль во всем теле.

— Они до сих пор трепыхаются?

— Объявились впервые за долгое время. И представили доказательства, что то твоё оборудование с голограммами — опасно.

— Чем?!

— Если коротко, мы решили сделать красивый жест, чтобы их успокоить. Ещё короче — не твоё дело. Завтра вечером у тебя всё демонтируют. До этого чтоб даже в мыслях не было пользоваться голограммами. Это тебе ясно?

— И что будет с моей студией? Ты интересовался её процветанием только для того, чтобы порушить к херам?!

— Забыл, как пользоваться фотошопом? — Стомефи взглянул на часы и поднялся, потеряв ко мне всякий интерес. — Через минуту у меня встреча с азиатскими «друзьями». Сейчас тебя отвезут домой. Не забудь перед сном принять таблетку, которую выдаст водитель. Поможет завтра не быть квашней. Всего наилучшего.

Водитель оказался не абы какой, а его личный. Никогда и звука не слышал от этого парня. Он привёз меня домой, дотащил до постели и вручил стакан с водой да какую-то капсулу. Я выпил её и тут же уснул.

А наутро встретил эту жизнь в приподнятом настроении. Где-то на окраине разума пел бессмертный Том Джонс. Мысли были тошнотворно радужны, и никак не соотносились со всем идиотизмом, что творился вчера. Я думал, что, расставшись с высокими технологиями, опущусь на один уровень к конкурентам-приматам. Возможно, придётся расширить штаб фотографов разного профиля. Сойдут пресловутые девочки лет двадцати. Студентки очень любят «творческие» подработки. Есть, впрочем, ещё вариант.

Я вошёл в студию с сияющей улыбкой.

«Вам наша первая гостья понравится», с порога заявила Людмила Карповна. Да ладно?

Я окинул взглядом брюнетку, сидевшую на диванчике для посетителей, и не увидел в ней ничего особенного. Чем-то напоминала она Яну. И Кристину. И Анжелу. В общем, ничего особенного.

— Кого я вижу! — воскликнул я, добавив в голос щепотку радости, позитива.

«Ой, здравствуйте!», подскочила она и тут же стала копаться в сумочке. «Я вчера купила подержанный телефон, недорогой такой, знаете, но в хорошем состоянии, мне черные нравятся, хотя подруги советовали зелёный, говорят, очень подойдёт к моим глазам, а глаза у меня вообще-то серые, но вот почему-то они решили… Ой, а у вас карие! Что-то давно я не была у стоматолога, надо бы позвонить, записаться… Вы же позволите отсюда позвонить? Вот».

Она протянула мне «отработанный» вчера телефон. Быстро же его толкнули…

«Внутри, между крышкой и аккумулятором, я нашла клетчатую бумажку с вашим адресом. Вот».

— Очаровательно. Огромное спасибо. Людмила уже покрыла ваши расходы?

«Сказала, что потребуется ваше личное присутствие».

— Ах, точно… — я послал незаменимому секретарю и по совместительству бухгалтеру понимающую улыбку. — У вас найдётся пара свободных часов?

«Ну, сегодня как бы суббота, а по субботам я, как правило, свободна… Вам что-то понадобится, да? Показания в полицию? От меня не будет помощи никакой, я ничего не знаю…»

— Нет, — как можно мягче перебил я. — Мы — студия художественной фотографии и, в принципе, за такую услугу с вашей стороны…

«Ой, вы меня смущаете!»

— И в мыслях не было! Ну что же, если бесплатная фотосессия вас не прельщает…

«Фотосессия?! Ещё как прельщает! Знаете, мы с подругами…»

— Людмила, приготовьте контракт! — Я подмигнул секретарю и перевёл лучезарный взгляд на клиентку. — Кстати, как вас зовут? Вы когда-нибудь задумывались сменить свой образ? Хотя бы… на фотографии?

3. Чёрный камень, чёрные сердца

За чем явился Похититель? А зачем?

Чёрный камень, чёрные сердца. Минус два

У двойных дверей, ведущих к гейту рейса Нью-Йорк-Чернокаменск, толклись хмурые, простовато одетые мужчины. То и дело поглядывая на наручные часы, роняли фразы о погоде, дорогах и почему-то политике. Матерились вяло, больше для цехового приличия — накладывала отпечаток вялая бессонница, присущая раннеутреннему аэропорту. Алану эта публика напомнила банду воробьёв, что хохлится от промозглого ветра на линии электропередач и выжидает что-то, понятное только им.

Невысокий, с орлиным, но не острым носом, он легко терялся среди остальных пассажиров, по большей части американцев в строгих деловых костюмах. Его собственный был бездонно-чёрным, в тон волосам, идеально зачёсанным назад, и лакированным ботинкам.

«Воробьи» окружили новоприбывших с гомоном «Такси! Такси!». Самые продвинутые кричали «Тэкси!». В руках у некоторых материализовались таблички с именами, и Алан, прочесав их внимательным взглядом, не увидел свою. Он замедлил шаг, безнадёжно оглядел таблички вновь и задержался на львиноподобной физиономии в потрёпанной кожаночке. Улыбаясь прямо в душу, физиономия приподняла ватман, на котором капителью было начертано «Стомефи».

Алан кивнул каким-то своим мыслям и приблизился к физиономии.

— Пожалуй, единственное, что вас выделяет — это жёсткая, целеустремлённая походка, — заявил тот, бесцеремонно, но изящно выхватив у Алана единственную сумку с багажом. — Новички всегда отстают, но вы постарайтесь, о’кэй?

Извозчик резво двинулся сквозь толпу, одобрительно крякая ни на сантиметр не отстающему пассажиру.

— Да тут почти Нью-Йорк, — усмехнулся Алан, обнаружив парочку непременных людей, которые не бежали, но обгоняли его, почти бегущего.

— Тут совсем не Нью-Йорк, — отозвался таксист, ловко увернувшись от чьей-то поклажи. — Но развлечений хватает. Своеобразных.

Туманный рассвет наползал на стерильную громаду аэропорта. Таксист вёл странника вдоль тускло поблёскивающих от влаги машин. Алан с безразличным удивлением обнаружил, что большинство было японских марок.

— Зря не взяли плащ, — бросил, не оборачиваясь, таксист. — В этих широтах весна не тётка.

— Куплю, — отозвался Алан. Он терпеть не мог таскать много вещей, особенно на себе.

Словно под обстрелом они перебежали дорогу и остановились возле бурой машины с логотипом «Lada». Таких Алан ещё не видел, хотя покинул страну всего каких-то пять лет назад. Таксист небрежно зашвырнул его сумку в багажник, не с первого раза этот багажник закрыл, и отворил перед пассажиром переднюю дверь. Алан забрался внутрь; вскоре за руль сел и таксист.

— Почему сразу таксист, извозчик или, упаси яйца, кожаночка? — проговорил он, явно машинально поправляя зеркало заднего вида. — Зовите меня Феликсом. Или Аримовичем.

— Вы, простите, кому? — несколько опешил Алан.

— Успели подцепить акцент за эти пять лет. Не всегда твёрдо выговариваете «р».

С этими словами Аримович завёл мотор и сдал назад.