Девушка из Италии - Люсинда Райли
Скоро я уеду в какое-нибудь мирное место. Потом ко мне присоединится Лука и поможет прожить последние дни. Если тебе кажется, что последние годы я прикладывала мало усилий для общения и игнорировала твои любезные приглашения в Англию, я прошу прощения. Я не могу объяснить. Наши жизни сложились совершенно по-разному, и, честно говоря, мне сложно их сравнивать. Вот я это и сказала. И когда-нибудь, если так решит судьба, ты узнаешь правду и все поймешь.
Розанна, у тебя может возникнуть вопрос, почему я хочу отправить Эллу подальше от себя. Сердце подсказывает мне, что так правильно: она не должна смотреть, как страдает ее мама. Я знаю, ты о ней позаботишься. Сначала ей будет очень нелегко, но она молода, и я уверена, что со временем она сможет прийти в себя благодаря твоей любви.
Я хочу попросить тебя о двух вещах. Когда я умру, я не хочу, чтобы ты или Элла присутствовали на похоронах. Меня похоронят тихо – только папа и Лука. И второе: надеюсь, ты не сочтешь, что я прошу слишком многого. Я не хочу, чтобы Элла возвращалась в Неаполь. Я бы хотела, чтобы она осталась с тобой в Англии. Если она вернется сюда, то повторит мою судьбу. Она заслуживает большего. Она очень особенная девочка. Попроси ее тебе спеть.
Итак, я вверяю ее будущее в твои руки. У меня есть немного денег, и, когда я умру, мой адвокат перешлет вам эту сумму. Заранее благодарю за заботу об Элле! Я знаю: ты сделаешь для нее все возможное.
Розанна, прости за такие слова, но я рада, что ты ушла от Роберто. Он разрушал тебя, и, как бы сильно ты его ни любила, мог причинить тебе только боль. Некоторые люди устроены именно так. Лука говорит, теперь с тобой рядом хороший человек, который заботится о тебе как должно.
И, наконец, не позволяй Роберто отобрать у тебя талант. Ты рождена для пения! Ты ДОЛЖНА петь.
До свидания, Розанна.
Ti amo.
Твоя сестра Карлотта
Розанна выронила письмо из рук и расплакалась.
– Розанна! Розанна? Я…
Она подняла глаза и увидела, что за ней обеспокоенно наблюдает Элла.
– Я пришла сказать, что Нико проснулся, – продолжила Элла. – С тобой все в порядке? Что случилось?
Она глянула на письмо на полу. Розанна быстро его схватила.
– Прости, Элла. Я…
– Это письмо от мамы, где она говорит, что умирает, да? – Розанна увидела в ее прекрасных глазах боль. – Я знаю, что я именно поэтому уехала к тебе в Англию – чтобы мама могла спокойно умереть. Я знаю, что попрощалась с ней навсегда. Я…
Плечи Эллы затряслись, и она разрыдалась.
– Да, Элла. И мне очень, ужасно жаль!
Розанна подошла и обняла девушку, и они начали плакать вместе. Потом она подвела Эллу к дивану, усадила и убрала ее волосы с лица.
– Я представляю, насколько тебе тяжело, – тихо заговорила она по-итальянски. – Но так захотела твоя мама.
– Но не я, – сдавленно произнесла Элла.
– Знаю, знаю. Но она лишь пытается избавить тебя от боли. Меня она тоже видеть не пожелала.
– Но я нужна ей, она совсем одна! – простонала Элла.
– Нет. Завтра Лука улетает обратно и будет с ней. Они очень близки, и она попросила именно его.
– А как же я? Что теперь? – Элла покачала головой. – Как я буду без мамы?
– Cara, у нее есть для тебя план. Пожалуйста, не волнуйся! Пока ты останешься здесь со мной и Нико. Знаю, это странно и сложно, но потом станет легче, обещаю. Мы создадим маленькую семью. Я за тобой присмотрю.
– Но… Ты хочешь меня здесь видеть? Ты ведь меня почти не знаешь!
– Какие глупости, cara! Ты моя племянница, и я люблю тебя, Элла! И мне очень одиноко в этом доме. Составишь мне компанию. И я уже вижу, как тебя обожает Нико. Мы оба очень тебе рады, честное слово! И мы друг друга поддержим, верно?
Элла кивнула:
– Si.
Розанна крепко обняла ее.
– А теперь я лучше пойду наверх, пока мой сын не подумал, что я его бросила. – Она встала и протянула Элле руку. – Пойдем?
Элла улыбнулась и с благодарностью приняла руку:
– Спасибо за доброту.
– Итак, ты считаешь, что обнаружил в склепе миланской церкви тот самый рисунок, что теперь висит у Джона Сент-Регента?
Лука кивнул, видя недоверие на лице Стивена.
– Знаю, это удивительное совпадение, но да.
– Хорошо. Расскажи мне эту историю еще раз, медленно.
Лука рассказал, как обнаружил рисунок и серебряную чашу и как Донателла Бьянки отнесла их мужу на оценку.
– Значит, она сказала, что серебряная чаша стоит кучу денег, а рисунок – почти ничего? – уточнил Стивен.
– Да.
– Почему вы не обратились за альтернативным мнением?
– Мы со священником оказались в затруднительном положении. Если бы мы рассказали о моей находке, деньги вряд ли поступили бы в нашу церковь. Их бы тут же поглотил Ватикан, а нам срочно требовались средства на реставрацию. Поэтому дон Эдоардо, священник, согласился продать чашу через Джованни Бьянки. Тогда Донателла сказала, что хочет купить еще и рисунок Мадонны – якобы он ей очень понравился. Она заплатила нам за него три миллиона лир и сделала большое публичное пожертвование в фонд реставрации. – Лука покачал головой. – Мы доверяли ей, Стивен, и нам были нужны деньги. Если бы я знал правду, то…
Стивен громко вздохнул.
– Ну, если это тот самый рисунок, значит, ты стал жертвой самого удивительного мошенничества. Но, Лука, если это тебя утешит, не ты первый и не ты последний. Во всем мире есть недобросовестные продавцы и коллекционеры. Часто это работает так: кто-то находит ценную картину и знает: если он сообщит властям, ее объявят национальным достоянием, повесят в публичной галерее, и он получит лишь небольшое вознаграждение за усилия. Но если ему удастся найти частного покупателя, то вознаграждение, как ты понимаешь, может быть очень солидным. Думаю, что по крайней мере треть самых ценных картин мира спрятана в частных хранилищах.
Лука покачал головой.
– Не могу поверить, что
