Шатаут - Эйвери Килан
– Эй, – мягко говорит она. – Он только что меня разбудил. Видимо, я не успела сказать Бауэру спокойной ночи?
– Да, но он с Гейбом и, похоже, им весело. Легко сдружиться, когда вы оба думаете, что нарушаете комендантский час, – я изучаю ее лицо, отмечая голубовато-фиолетовые круги под глазами. – Сегодня ночью я позабочусь о Хендриксе, Динь. Тебе нужно отдохнуть.
– Что? Нет, – протестует она, перекладывая малыша на другую сторону. – После этого тебе придется сразу же отправиться в дорогу, так что лучше выспаться.
Я опускаюсь на кровать рядом с ней и вытягиваю ноги. После чего беру пульт дистанционного управления, чтобы включить электрический камин, установленный в стене напротив.
– Я справлюсь. Не мне же пришлось неделями сидеть взаперти с ребенком, страдающим коликами.
Вот почему мне так не нравится уезжать: потому что все мои обязанности ложатся на ее плечи.
– Думаю, скоро все закончится. Когда Бауэр страдал коликами, те перестали его мучать примерно в таком же возрасте.
– В любом случае, я возьму бутылочку в холодильнике, а тебе дам поспать.
В каком-то смысле ночные кормления мне не в тягость. Вероятно, потому, что я часто не бываю дома, чтобы делать это постоянно. Есть что-то умиротворяющее в том, чтобы бодрствовать с ребенком, когда весь остальной мир спит, прижимать его к себе в тишине. Впрочем, Хендрикс в последнее время часто беспокоится и кричит. Я знаю, что это пройдет, и, скорее всего, он станет нашим последним ребенком. Поэтому и стараюсь не слишком переживать.
Когда кормление подходит к концу, Хендрикс начинает суетиться, дрыгая ногами.
– Дай-ка мне его, – говорю я, протягивая руки. Серафина передает мне малыша, и я прикладываю его к плечу, немедленно вознагражденный такой громкой отрыжкой, что кажется, будто ее издал один из парней, что играет со мной в команде.
Затем я баюкаю малыша. Веки Хендрикса тяжелеют, а я запоминаю его крошечные детские черты. Мягкие, пушистые каштановые волосы. Длинные темные ресницы. Крошечный носик. Милые маленькие губки, которые, я почти уверен, будут такими же, как у Серафины. Пухлые щечки.
Сейчас у него серые глаза, но с годами их цвет может измениться. У Бауэра они, например, стали темно-карими, как у Серы, в то время как у Калли остались такими же, как у меня.
– Разве он не милашка? – воркует Серафина.
– Милее не придумаешь. Я мог бы смотреть на него весь день, – и этот запах. У меня возникает необъяснимое желание постоянно нюхать его головку.
Серафина делает глубокий вдох, колеблясь, пока наконец не спрашивает:
– Думаешь, это последний?
– Последний ребенок, хочешь сказать? У нас еще есть несколько лет, Динь. Нет смысла торопиться. Мы стали родителями. Теперь у тебя есть время все обдумать.
Печаль сжимает горло. Я беспомощен и могу сделать только одно – позаботиться о ней после операции. Я ненавижу то, что ей придется через это пройти. Хотелось бы мне взять это бремя на себя, сделать что-нибудь, что угодно, чтобы изменить ужасную определенность, которой мы смотрели в лицо в течение многих лет. Хотя я понимаю, что так будет лучше. Я готов на все, лишь бы провести с ней остаток жизни.
– Ага.
Поерзав, Серафина скользит под одеяло и прижимается ко мне. Несколько мгновений мы молчим, пока Хендрикс мирно дремлет в моих объятиях. Напротив нас танцует пламя в камине. Его языки оставляют отблески на стекле.
Идеальный момент.
– Из тебя получился такой хороший отец, – мягко замечает Сера. – Мне так повезло с тобой.
– Это мне повезло. Только посмотри, сколько всего ты для нас делаешь. Половину времени я в отъезде, а ты заботишься о детях и следишь за домом. Успела, к тому же, построить невероятную карьеру. Иногда мне кажется, что ты сверхчеловек.
Я думаю об этом все время. Серафина такая сильная, она справляется со всем с невероятным изяществом.
– М-м-м, – бормочет Сера. – Тогда, может, нам обоим повезло.
– Жизнь с тобой – лучшее, что со мной происходило, Сера, – целую я ее в лоб.
Благодарности
Моему мужу, который любит меня в болезни и в (ментальном) здравии. Именно он проверял достоверность фактов, связанных с хоккеем, и слушал, как я разглагольствую о независимых издательствах.
Моим сыновьям, которые являются причиной всего, что я делаю.
Всем друзьям-писателям, что помогали мне оставаться в здравом уме, ведь писательство – одинокое занятие. Лоун, без тебя эта книга никогда бы не вышла. Не могу выразить, как я благодарна тебе за все то время, которое ты провела со мной, даже когда приходилось уравновешивать сумасшедшую разницу в наших часовых поясах. Сонали, спасибо тебе за то, что в последний момент уговорила меня сдвинуться с мертвой точки и была одной самых преданных болельщиц.
Спасибо Autumn и Wordsmith Publicity за бесконечную поддержку, которую вы оказали этой истории.
И всем моим читателям, без которых ничего из этого не было бы возможным.
Об авторе
Эйвери Килан – отмеченный наградами автор современных любовных романов и романов о спорте, вечная фанатка хоккея и заядлая любительница кофе. Ее истории – это лишающие чувств «долго и счастливо» с горячими хоккеистами, язвительными шутками и таким количеством жара, что зеркало запотеет.
Бакалавр в области коммерции и психологии, раньше Эйвери специализировалась на государственной политике и законодательстве. Она живет в Канаде со своим мужем и двумя детьми, а также с двумя избалованными, взятыми из приюта кошками, которые любят садиться на ее клавиатуру в самое неподходящее время.
Примечания
1
Функциональный тренинг – система упражнений, которая равномерно развивает все физические качества человека.
2
Медицинский мяч – спортивный снаряд, который используется в целях укрепления мышц без нагрузки на связки. Диаметр мяча может составлять до 14 дюймов (355 мм).
3
Миофасциальный релиз – техника самомассажа, расслабляющая мышцы и стимулирующая фасцию, мышечную оболочку. Занятия по МФР можно проводить с помощью валика для фитнеса.
4
Техника игры, при которой вратарь защищает нижнюю часть ворот, опускаясь на колени, чтобы блокировать попытки забить.
5
Everclear – самый крепкий ликер в мире. Содержание спирта может достигать
