Любовь на уме (ЛП) - Али Хейзелвуд

Он дает мне лабораторию далеко от себя. По крайней мере, по коридору, возможно, на другом этаже, в идеале — в другом здании. Если у меня вообще есть будущее в академических кругах. Если меня не раскроют как лицемерного рэкетира. — Нет.

— Он переправляет средства в нашу лабораторию, вот что. Когда будут готовы костюмы?

Я закатываю глаза, выезжая из «Прибытия». — Это шлемы. Теоретически прототип уже готов. Нужно будет внести некоторые коррективы для каждого отдельного астронавта.

— Верно, ты упоминала об этом в одном из отчетов. — Я говорю об этом во всех отчетах, но понимание прочитанного никогда не было сильной стороной Тревора. — Парень Уорда, тот, кто выступает на стороне NASA? Должно быть, чертов гений, раз так быстро все провернул.

Я медленно выдыхаю. У меня и так дерьмовый день, и я, наверное, не должна усложнять его, говоря своему боссу, что он — пирожное из писсуара. Но с другой стороны, раз у меня такой дерьмовый день, я не могу удержаться от того, чтобы не сказать ему, что он таков. Вот это проблема. — Уорд и я — со-руководители, — говорю я, мой тон жестче, чем когда-либо был с Тревором. Он, должно быть, понимает, потому что бросает на меня раздраженный взгляд.

— Да, но…

— Но?

Он смотрит в окно, укоряя меня. — Ничего.

Лучше бы так и было.

Тревор — самый маленький из присутствующих больших шишек. Здесь два техасских конгрессмена, по крайней мере три босса Бориса и множество сотрудников Космического центра, которые не имеют прямого отношения к BLINK. Меня представили всем, но я не запомнила ничьих имен. Здесь много слов «впечатляет», «не терпится увидеть шлемы в действии» и «это уже история», что заставляет меня нервничать и опасаться, но я говорю себе, что все будет хорошо. Сейчас моя работа — это единственное, что я держу под контролем — спасибо доктору Кюри за это.

Цель демонстрации — показать, что шлем улучшает внимание Ги во время симуляции полета. Гости будут наблюдать за происходящим на большом экране из соседнего конференц-зала, а Леви, основная команда инженеров и я будем находиться в комнате управления и следить за тем, чтобы все шло гладко. Я думаю о том, чтобы уделить пять минут наедине с Гаем, чтобы признаться ему в том, что касается брака, но толпа и хаос делают это невозможным.

Я перепроверяю свои протоколы, когда входит Леви и направляется ко мне. — Привет. — Его глаза серьезные. Темно-зеленые. Красивые, как подлесок в лесу. Он придвигает стул рядом с моим, расстояние между нами стирает грань между коллегами и чем-то большим. Я должна отодвинуться, но никто не смотрит на нас, и его вид все равно переполняет меня: как будто все те таинственные муки, возведенные в ранг десятых. Я понимаю, что прошлая ночь была первой, которую мы провели порознь с тех пор… с тех пор, как произошло то, чем мы являемся, и что быть с ним снова — это как…

Нет. Это не похоже на дом. Дом — это что-то другое. Дом — это новая лаборатория, которую я получу благодаря этой работе. Дом — это публикации, о которых я буду писать сегодня. Дом — это сообщество женщин в STEM, которое я создала для себя и за которое мне придется как-то бороться. Это дом, а не Леви.

— Привет, — говорю я, отводя глаза.

— Ты в порядке?

— Нервничаю. А ты?

— Нормально. — Не похоже, что он в порядке. Должно быть, я передаю это, потому что он добавляет: — Там беспорядок. Это не связано с работой — я объясню позже.

Я киваю, и на какую-то дикую, безрассудную секунду у меня возникает странный импульс рассказать ему о своем беспорядке. Я должна, не так ли? Рано или поздно мое имя станет известным. Если я расскажу ему сейчас, он…

Поверит, что Мари — а значит, и я — мошенник. Как и все остальные, кроме Шмака. Нет, я не могу ему сказать. Ему все равно будет все равно.

— У меня есть кое-что для тебя, — говорит он, уголок его губ изгибается в небольшой улыбке. Тыльная сторона его руки касается моей, и мое сердце сжимается. Со стороны это, вероятно, кажется случайностью. Но это не так.

— Да?

— Я покажу его тебе позже. Это связано с твоим воображаемым котом.

Я слабо улыбаюсь. — Не могу дождаться, когда Фелисетта стошнит на твою клавиатуру.

Он пожимает плечами. — Воображаемая рвота — мой любимый вид. — Он прижимает свое колено к моему и встает, останавливаясь на полпути, чтобы прошептать мне на ухо: — Я скучал по тебе прошлой ночью.

Я дрожу. Он уходит прежде, чем я успеваю ответить.

— Одиночество убивает меня, и я должен признаться, я все еще верю.

И снова все в комнате управления смеются над воплями Гая. Ситуация в конференц-зале, вероятно, такая же.

— Это было прекрасно. Спасибо, — весело бормочет Леви в микрофон. Мы обмениваемся короткими взглядами. Мое сердце трепещет. Я чувствую себя так, будто собираюсь выйти на сцену для школьной пьесы, которую репетировала весь год. Но я взрослый человек, и на кону стоят мои профессиональные надежды и мечты. А это, напоминаю я себе, единственные надежды и мечты, которые я допускаю. — Готов начать?

— Я родился готовым, детка. — Парень поднимает одну бровь под козырьком шлема. — Ну. После родов, которые моя мать часто называет самыми томительными сорока тремя часами в своей жизни.

— Бедная леди. — Леви покачал головой, улыбаясь. — Ты знаешь, что делать, но вот что произойдет. Мы начнем задание на внимание на экране.

— Мне платят за то, что я играю в видеоигры. Отлично.

— Затем мы активируем шлем, когда будем