Тысяча порезов - Энн Малком
Дверь открылась для меня в ту же секунду, как я остановила машину.
— Миссис Романо, — поприветствовал меня красивый мужчина в черном костюме, не сводя глаз.
Я взяла протянутую руку, когда выходила из машины. Хотя мне следовало бы поправить его за использование фамилии Кристиана, я этого не сделала. Мне понравилось, как это прозвучало. Мне понравилось, как он старался не спускать с меня глаз, не отводя взгляда от наряда.
Тут слишком много страха и уважения. Кто знает, что он может потерять, если его взгляд задержится не на той части моего тела, если его рука задержится в моей на мгновение дольше, чем необходимо?
С заднего двора донеслась музыка.
«Nightmare» Холзи.
Уголок моего рта приподнялся. Неужели Кристиан правда все это спланировал?
Время выбрано слишком удачно, чтобы быть простым совпадением.
И это идеальная мелодия для моего выхода. Для этого наряда.
Я расхаживала по дому с гордо поднятой головой, волосы рассыпались по спине. Я шла во внутренний дворик, где проходила вечеринка.
Но кто-то схватил меня за руку и потащил в столовую.
Я не закричала. Я узнала эти руки в ту же секунду, как они коснулись моей кожи. В конце концов, я ожидала этого.
Моя спина ударилась о стену рядом с дверью. Я видела, как обслуживающий персонал бегает взад и вперед по кухне. Так было до тех пор, пока рука Кристиана не коснулась моего подбородка, и он заставил мое глаза встретиться со его.
Моя кровь пела, когда я смотрела в его глаза.
— Где, черт возьми, ты была? — потребовал он искаженным от ярости голосом.
Мне нравился страх, который я испытывала, его гнев накрывал меня как одеяло. Мое тело отреагировало немедленно и чувственно.
— Уверена, что у тебя есть маячок в машине, так что ты знаешь ответ на вопрос, — мило ответила я.
Кулак Кристиана врезался в стену рядом со мной.
Я улыбнулась.
Он сердито посмотрел на меня.
— Ты испытываешь меня, Сиенна, — мне было приятно видеть, как раздуваются его ноздри. — Выставляешь меня дураком, гости прибывают на вечеринку по случаю помолвки, а моей невесты, черт возьми, нигде нет. И она появляется, блядь, наполовину голая, — его глаза скользнули по моему телу. Здесь было темнее, шторы задернуты, но дверь на кухню открыта, и в комнату проникал мерцающий свет.
Он мог легко разглядеть платье.
То немногое, что от него осталось.
Этим утром я первым делом пошла в зал в городе. Тренировка была долгой. Затем я приняла душ, используя модные средства, которые предоставлял тренажерный зал, чтобы оправдать смехотворный ежемесячный абонемент.
После этого я пошла в свою любимую кофейню с книгой, выключила телефон и наслаждалась латте, не отвлекаясь. Затем я отправилась в магазин за платьем. Маникюр. Педикюр. Макияж, сделанный подругой подруги, которая работала в какой-то модной студии.
Так что я выглядела хорошо.
Я выглядела чертовски потрясающе.
Платье было с глубоким вырезом. Шелковистая белая ткань едва прикрывала сиськи. Огромный открытый разрез, демонстрирующий мой живот и всю спину. Скользило по телу до самых лодыжек. Лучше всего то, что ткань была такой прозрачной, что можно было разглядеть белые трусики. Наклейки для сосков были единственной причиной, по которой их не видно.
Волосы спадали на спину густыми, дикими локонами. Макияж был легким, веснушки просвечивали, кожа загорелая и сияющая.
Я уже играла крутую жену мафиози в красном, в кожаном, в кружевах, с темным макияжем. Пришло время для чего-то другого.
И это оказало желаемое воздействие.
— Это не вечеринка по случаю нашей помолвки, — ответила я, не дрогнув под убийственным взглядом Кристиана. — Помолвка — это всего лишь прикрытие для заключения сделки. Заявить, что женщина стала твоей по принуждению. И хотя ты отнял у меня много выбора, ты, блядь, не смеешь указывать, что мне надевать, — мой приторно-сладкий тон теперь исчез.
— По принуждению, — повторил Кристиан. Он сомкнул руки вокруг моих рук, затем одну переместил на мою грудь, оттягивая ткань платья. Он снял наклейку с соска, выбросив ее.
Провел большим пальцем по набухшему соску, и я резко втянула воздух. Мой взгляд метнулся к открытой двери, в конец столовой, туда, где была вечеринка.
Двери, ведущие во внутренний дворик, были закрыты, но окна открыты, и занавески развевались на ветру, показывая людей, движущихся снаружи. Они могли бы заглянуть внутрь.
Это не клуб, полный малолеток. Это совершенно иная среда. Это незнакомцы, которые вполне могли желать нам смерти.
Кристиан заметил, что я смотрю в сторону окна. Он не прикрыл меня, не отодвинулся.
— Ты откажешь мне? — пробормотал он, используя другую руку, чтобы поднять платье и найти путь к трусикам.
Он сдвинул их в сторону, чтобы погрузить палец внутрь.
— Ты откажешь мне, Сиенна? — повторил он хриплым голосом.
— Ты знаешь, что я не могу, — мой голос был прерывистым шепотом.
— Тогда вытащи мой член из штанов.
Я даже не колебалась. Руками потянулась к его брюкам и освободила его, прежде чем обхватить твердую длину.
Кристиан зашипел сквозь зубы.
— На этот раз без игр, — ногой обхватила его бедро. — Я трахну тебя. Жестко. Резко. Ты кончишь быстро, потому что знаю, ты уже близко. Я кончу в тебя. Завтра ты выбросишь свои таблетки. Думай об этом, пока я буду тебя трахать.
Он не дал мне возможности переварить сказанное. В ту же секунду, как слова слетели с его губ, он врезался в меня.
И он был прав.
Он трахал меня жестко, быстро. И я развалилась на части, думая о том, что он сказал.
Гребаное безумие.
Всё было совершенно гребаным безумием.
***
— Все на вечеринке увидят мои соски, — проворчала я, когда Кристиан поправил мое платье.
Он уже использовал салфетку, чтобы вытереть меня, после того как мы закончили. Этот жест был интимным и нежным и совершенно не соответствовал тому, что сейчас произошло.
Взгляд Кристиана метнулся к моей груди.
— Нет храбреца, который туда посмотрит.
Я приподняла бровь, глядя на него, и он посмотрел на меня в ответ, вероятно, готовый к язвительному комментарию с моей стороны. Но у меня не было сил.
— Ладно, пошли, — вздохнула я. — Мы всегда можем использовать мои соски как предлог, чтобы убить любого, кого ты считаешь врагом, — сухо прокомментировала я.
Кристиан уставился на меня, его рот дернулся в улыбке.
— Любой, кто смотрит на твои соски — гребаный враг, — ответил он.
