Следуй за ритмом - Сара Дэсс
– Джейк. Никакого «ДжейкИ». И уже поздно для кофе. Потом не уснешь.
– Спасибо за беспокойство. Я прекрасно усну. – Она сморщила носик. – Когда это ты у нас стал «папочкой»?
– Полтора года назад, – ответил Джейк и рассмеялся своей шутке.
Его сестры застонали.
– Ужас. Он всегда теперь такой? – спросила Элиза.
Я не сразу поняла, что она обращается ко мне.
– Эм… да.
– Тебе нехорошо, Рей? – Пэм наклонилась, приглядываясь ко мне. – На тебе лица нет.
– Она и правда бледновата, – согласилась Хейли.
– Я в порядке, – выдавила я, но мой голос говорил обратное. – Пойду посмотрю, как Кеша.
Хейли поставила на стойку стакан.
– Мы пойдем с тобой.
– Нет! Нет, вы… не ходите. Я мигом. Всего на секунду.
Я выскочила в детскую, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Чувствуя себя в безопасности, впервые за все это время вдохнула полной грудью. Эйден был здесь. Стоял прямо рядом со мной. В гостиной моей сестры. Говорил, дышал, существовал. И ушел.
Я опустила взгляд на свою блузку, выпачканную ужином Кеши. Это я вчера переживала о своем внешнем виде?
Да какая разница. Эйден даже не смотрел на меня.
Меня словно вообще рядом не было.
* * *
Позже, подходя к своему дому, я с удивлением увидела, что на подъездной дорожке нет папиной машины. Отперев дверь, разулась и по-быстрому напечатала ему сообщение. В спальне начала раздеваться, снова заметила высохшее пятно еды на одежде и, сгорая со стыда, рухнула на постель.
Закрыв глаза, вызвала в памяти лицо стоящего в гостиной Пэм Эйдена. Его выражение было нечитаемое. Он чувствовал злость? Грусть? Удивление? Разочарование? Все вместе взятое? Или ничего из этого?
С того дня, как он ушел, наше воссоединение рисовалось мне тысячью разных сценариев. Тихих и нежных, громких и драматичных. Мне представлялось, что мы говорим с ним и расстаемся врагами. Или друзьями. Или – в моменты слабости – кем-то большим, нежели друзья.
Меня не оставляло чувство, что сегодня я оплошала. Мне выпал шанс все исправить, сделать что-то, и я его упустила.
Прожужжал мобильный. Пришел ответ от папы. Он поехал встретить друга в аэропорт. Я собиралась спросить, о каком друге речь, когда телефон зазвонил.
Высветившийся номер был мне незнаком. Не знаю, зачем я ответила. Хотя нет. Подсознательно я знала, кто звонит. И ждала этого звонка. Но прозвучавший на другом конце линии голос все равно потряс меня до глубины души.
– Рейна?
Я резко села в постели.
– Эйден?
Глава 6
Шесть лет назад
Я встретила Эйдена в начале июля. В последний учебный день начальной школы, прямо перед двухмесячными каникулами. После года интенсивной подготовки к вступительным экзаменам в среднюю школу я наконец могла расслабиться и бездельничать, чем и собиралась заняться.
Мама, не ведая о моих планах, повезла меня из школы не домой, а в гостиницу.
– Мы только на пару минут, – уверила она. – Поздороваться.
Это означало, что в гостинице я проведу не пару минут, а час. Как минимум.
Она захватила меня с собой, чтобы я поприветствовала одну тетушку, приезжавшую раз в год погостить в «Плюмерию». Тетушка была пожилой тринидадкой, проживающей теперь в Нью-Йорке. Она чересчур сильно трепала меня за щеки и пахла так, словно искупалась в мяте, зато рассказывала забавные истории и любила дарить подарки. В этот раз она привезла мне две коробки ирисок – особой марки, изготовлявшиеся только в одной кондитерской лавке Бруклина.
Когда час спустя мама припарковала машину у нашего дома, я уже придумала, где припрячу свои вкусняшки: в дальнем углу овощного ящика, куда никогда не догадается заглянуть папа. Если дело касается сладостей, ему доверия нет.
– Будет здорово, если ты сделаешь для тети Джен благодарственную открытку, – словно бы предложила мама. Однако я знала – это наказ. – Ей будет приятно.
– Но я уже поблагодарила ее, когда она подарила мне конфеты.
Мама выключила мотор.
– Ты поступишь хорошо, если сделаешь это, Рейна. Тебе же нравится рисовать. Почему бы не нарисовать открытку?
Я со вздохом открыла дверцу.
В машину ворвалась музыка калипсо[7]: ритмичная, бодрая, с ревущими духовыми и энергичными ударными.
Мама вышла из машины и захлопнула дверцу.
– Давно не слышала ее. – Прислушиваясь, она склонила голову набок, а потом начала подпевать на английском и испанском.
– Кого? – в замешательстве спросила я.
– Калипсо Роуз[8].
– Эм?
Мама удрученно вздохнула.
– Ни испанского не знаешь, ни истории музыки. Чему тебя учат в школе? За что я им плачу?
Я промолчала. Мама увлекалась защитой и прославлением культуры Тринидада с Тобаго и их населения. Поэтому часто использовала гостиницу и свои ресурсы для поддержки и инвестирования местных предприятий: художественных, мебельных и пищевых. Большая часть еды в гостиницу доставлялась с островов.
– Вслушайся в эту музыку, Рейна. Это музыка твоих прародителей.
Я указала в конец Иксоры Драйв:
– По-моему, музыка моих прародителей доносится из старого дома Чандры.
– Верно, – подтвердила мои слова миссис Клей по другую сторону забора, разделявшего наши дворы. В руках она держала два продуктовых пакета. Видимо, только что вернулась домой из магазина.
– Хотите сказать, ее поставил старик? – рассмеялась мама. – Не знала, что у него такой хороший вкус.
– Нет, его внук, – ответила миссис Клей.
У мистера Чандры есть внук?
Шелл Хейвен – маленькая деревушка. Все знают друг друга если не по имени, то в лицо уж точно. Но старик Чандра каким-то образом оставался для всех загадкой. В свои семьдесят он жил один и держался особняком. Заядлый рыбак, он уходил на пляж еще до рассвета и возвращался с рынка уже далеко затемно. Иногда Чандру месяцами не видели, и единственным доказательством старика служил горящий ночами в его доме свет. До этой самой минуты я понятия не имела о том, что у него есть семья.
– Мальчик, лет одиннадцати-двенадцати. – Мисс Клей подошла поближе к забору поделиться новостями. – Останется у деда на несколько недель. Думаю, приехал помогать ему на рыбалке.
– Он приехал с мамой? – удивила меня вопросом мама. Похоже, ей о семействе старика было известно больше моего. – В последний раз мы с ней виделись… еще до рождения Рейны.
– Вроде нет. Но это и не удивительно после того, как он вышвырнул ее из дома беременную. Как будто от нее можно было ожидать чего-то другого. Девчонка всегда была… сама знаешь какой. Однако удивительно, что после случившегося она отпустила сюда своего ребенка.
Мама сузила глаза.
– Возможно, у нее не было выбора. Особенно если она все еще одна.
Ее тон
