Когда поют деревья - Бу Уокер
Аннализа ругала себя за унылое настроение – ведь это счастливый день в жизни любой женщины. Не то чтобы она не любила ребенка – ей просто было страшно. Селия тут совершенно ни при чем. Просто Аннализа боялась, что не справится. Но несмотря на все страхи, в кругу семьи она находила покой и утешение.
Аннализа отдала ребенка бабушке и, извинившись, ушла в спальню. Она распахнула окно и рухнула на кровать. Болтовня ее любимой родни в соседней комнате смешивалась со звуками города, который она когда-то с юношеской отвагой ринулась покорять. Аннализа уткнулась носом в подушку, чтобы никто не слышал, как она плачет.
Если она не вернется с семьей в Миллз, то останется одна. Вот отчего она больше всего плакала. В гостиной ждут родные, у нее теперь есть ребенок… но она одна.
Когда Аннализу накрыло пустотой одиночества, она решила, что нельзя больше откладывать возвращение домой. Можно закрывать на это глаза сколько угодно, но у нее нет ни одной разумной причины здесь оставаться.
Пришло время поехать обратно в Миллз.
Время отбросить мечты и вернуться к реальной жизни. Возможно, она никогда не выберется из Пейтон-Миллза – но теперь это неважно. Nonna была права. Нельзя быть эгоисткой и гоняться за пустыми фантазиями. Самое главное теперь – стать хорошей матерью.
Утром Аннализа зашла в магазин Уолта с Селией на руках. Уолт вынес напольные часы и показывал их покупателю в фетровой шляпе.
– Смотрите-ка, ты неплохо выглядишь, – сказал часовщик. – Как самочувствие?
– Наверное, как и положено. Сегодня уже увереннее стою на ногах.
Видимо, заметив ее грустный вид, Уолт попросил покупателя подождать минутку. Он увел Аннализу в дальний конец магазина и протянул руки к Селии.
– Можно?
– Конечно.
Уолт бережно взял малышку на руки. Было так необычно видеть, как ласково держит старый часовщик ее ребенка.
– Тебе нравится этот новый мир? – нежно спросил он. – Впереди так много открытий.
Это еще мягко сказано, подумала Аннализа. Открытий много, и большинство их них – отвратительные.
– Уолт, мне надо возвращаться домой.
Часовщик взял Селию за ручку, и она обхватила его большой палец. Не глядя на Аннализу, он ответил:
– Может, оно и к лучшему.
– Простите меня. Я вас подвела, и это ужасно. Вы подарили мне столько возможностей и дали шанс осуществить свою мечту, но малышка все поменяла. Я просто не справлюсь одна.
Не отбирая у Селии палец, Уолт поднял глаза.
– Ты нисколько не подвела меня, юная леди. Ты должна принимать решения, думая только о себе и об этой чудесной девочке. Я уже свое прожил.
По щеке Аннализы скатилась слеза.
– Я не знаю, как благодарить вас за то, что вы для меня сделали, Уолт. Серьезно. Еще никто не давал мне так много. Мне невыносимо думать, как вы будете теперь справляться с магазином.
– Аннализа, – мягко ответил Уолт, глядя на Селию. – Я справлялся с магазином уже сорок лет, и почти все это время без твоей помощи. Я разберусь. Посмотри, что ты сделала. Ты вдохнула в это место новую жизнь… и привлекла ко мне новых клиентов. – Уолт прижал руку груди и слегка закашлялся. – Ты и в меня вдохнула жизнь, несмотря на мои проклятые легкие.
Аннализа всем сердцем ощутила его одиночество.
– А может, поедете вместе со мной? Подыщете себе маленький домик в Пейтон-Миллзе. Мы же как одна семья. Nonna просто умрет от радости, если вы возьмете и переедете.
Уолт протянул Селию обратно.
– Здесь мой дом, дорогая, но мы живем не очень далеко друг от друга. Вы ведь будете меня навещать?
Немного приободрившись, Аннализа кивнула:
– Конечно, буду, даже не сомневайтесь. Как только кто-то согласится меня подвезти. Может, чем-нибудь помочь, пока мы не уехали? Если хотите, я подыщу нового помощника.
– Лучше позаботься о себе и о малышке. Во что бы то ни стало. Не оглядывайся назад. Ты помогла мне больше, чем можешь себе представить. Ты заменила мне дочь.
– А вы мне – отца, – всхлипнула Аннализа, больше не в силах выносить это прощание.
Уолт вынул платок и закашлялся, вновь напомнив девушке, что он не вечен. Когда приступ кашля закончился, она сказала:
– Если вы переедете в Миллз, я смогу за вами присматривать. Это будет мне лишь в радость.
– Спасибо за твою доброту, – только и ответил Уолт.
– Нино заберет нас завтра. Я соберу вещи и приберу в квартире. К моему отъезду можно будет показывать ее новым жильцам.
Уолт дотронулся до ножки Селии, обутой в маленькую белую пинетку.
– Не сдавайся. Жизнь иногда подбрасывает сюрпризы. – Он покачал ножку. – А эта малышка – прекрасный сюрприз.
По щеке Аннализы скатилась еще одна слеза. Конечно, Селия прекрасный ребенок, и все-таки – как же пусто внутри…
– Я боюсь, что не смогу стать хорошей матерью. Пока я не представляю как.
– Не сомневаюсь, что ты станешь чудесной мамой. Подозреваю, что работа родителя не отличается от любой другой. Нужно только потренироваться. Ты сначала попробуй, а потом посмотрим, что получится.
Аннализа прижала Селию к груди. Она надеялась, что Уолт прав. Пока ей казалось, что этому новорожденному человечку не место рядом с ней.
Когда Аннализа наконец набралась смелости признаться Уолту, что покидает Портленд, ей казалось, что дальше падать некуда, но когда она в сопровождении Нино зашла к бабушке в дом – это было полное поражение. Прежде она была решительной девушкой, готовой любой ценой найти свое место в мире. Она покидала Пейтон-Миллз с чувством, что впереди ее ждет большое будущее. После окончания высшей школы все провожали Аннализу и желали удачи – уезжая в тот день на «Фольксвагене» Томаса, она так гордилась собой.
И все ради того, чтобы снова вернуться домой. Все ее пожитки: одежда, швейная машинка, несколько картин и ветряные подвески – лежали упакованные в машине Нино.
Непонятно, откуда взялось это чувство, что она проиграла. Ведь ее ждал весь клан Манкузо, и никто не считал Аннализу неудачницей. Некоторые были рядом в день рождения ребенка, а теперь все ждали ее возвращения. Не успела Аннализа переступить через порог, как Селию у нее тут же утащили.
Чувствуя, что снова подступают слезы, Аннализа извинилась, ушла в свою комнату и упала на кровать. Она вернулась к тому, с чего начинала. Почти три года она планировала побег, и вот теперь проиграла.
Nonna постучалась, зашла и села на кровать.
– Все идет так, как и надо, – сказала она.
– А я не уверена. Мне кажется, что это неправильно. Все неправильно. Я будто живу не своей жизнью. Я ужасная мать. Иногда смотрю на нее и ужасно злюсь. Она самая прекрасная девочка на свете, а я думаю только о Томасе, о том, что он со мной сделал и какой жизни меня лишил.
Аннализа сама не верила, что говорит это вслух,
