Самая холодная зима - Бриттани Ш. Черри
– Клянёшься?
Он поднял руку:
– Слово скаута, Стар. Слово скаута.
Глава 36
Майло
– Так ты тот парень, который разбил сердце моей дочери?
Было раннее утро, перед восходом солнца. Я стоял на подъездной дорожке и увидел, что в мою сторону смотрит высокий мускулистый мужчина, покрытый татуировками. На нём были чёрные солнцезащитные очки, и как только он их снял, я понял, что это отец Старлет. У них были одинаковые глаза.
Когда он подошёл, у меня свело желудок. Я не сомневался, что отец Старлет сможет надрать мне задницу парой ударов, учитывая размер его бицепсов. Строгого выражения его лица было почти достаточно, чтобы мне захотелось броситься наутёк. Но я не убежал. Во всяком случае я заслужил то, что он собирался со мной сделать.
– Да, сэр, – ответил я. – Если это вас утешит, то я разбил и своё собственное сердце тоже.
Я сомневался, что это отменяет тот факт, что я всё же разбил сердце Старлет.
– Я Эрик, – заявил мужчина, подходя ближе.
Он расстегнул длинные рукава и закатал их. Я даже не знал, что предплечья могут быть покрыты такими твёрдыми мышцами. Что этот парень ел? Цыплят целиком?
– А ты Майло, да?
– Да, – ответил я, стараясь не показаться испуганным.
– Куда ты шёл?
– Я просто собирался посидеть возле озера, в котором мы с родителями ловили рыбу.
Эрик прищурился:
– Твой отец всё ещё на реабилитации?
Я кивнул, чувствуя комок в животе:
– Ага. Ещё несколько недель.
– Как у него дела?
Я пожал плечами:
– Трудно сказать. Я просто рад, что он получает необходимую помощь.
– Хорошо. Я рад. Жизнь трудна. Чтобы попросить о помощи, нужна смелость.
Он огляделся вокруг, а затем снова встретился со мной взглядом.
– Хочешь прокатиться до озера?
– О нет, это не так далеко и…
– Майло, – перебил он, нависая надо мной. – Хочешь прокатиться до озера?
Я догадался, что это был не столько вопрос, сколько приказ. Мои ладони вспотели, и я был почти уверен, что вот-вот обделаюсь прямо в штаны.
– Хорошо, спасибо.
Я забрался на пассажирское сиденье его машины и осторожно закрыл дверь. Последнее, что я собирался сделать, – это хлопнуть дверью перед человеком, который мог разорвать меня пополам одним своим суровым взглядом.
Эрик забрался на водительское сиденье и спросил, как проехать к озеру. Я рассказал ему, и через несколько минут мы припарковались и вышли, чтобы сесть на одну из скамеек. Прошло немало времени, а мы не обменялись ни словом. Я не знал, должен ли я был чувствовать комфорт или беспокойство, но каким-то образом я почувствовал волну и того и другого, когда сидел рядом с Эриком.
Когда я, наконец, набрался смелости, я заговорил:
– Извините меня за то, что случилось со Старлет.
Эрик продолжал смотреть на замёрзшее озеро.
– За что ты извиняешься?
– Что?
– Я имею в виду, за что конкретно ты извиняешься? Ты сожалеешь, что влюбился в мою дочь?
– Нет. Конечно, нет. Это было лучшее, что когда-либо случалось со мной. Честно говоря, я не думал, что проживу последние несколько месяцев, если бы в мою жизнь не вошла Старлет. Я никогда не буду извиняться за свои чувства к ней.
– Ты извиняешься за то, что порвал с ней отношения?
Я колебался. Мне, конечно, было жаль, что всё так закончилось, но я не сожалел о своём решении. «Это то, что ранило больше всего», – подумал я. Я положил конец всему, потому что не мог дать ей ту любовь, которую она заслуживала. В последнее время я чувствовал, что моя депрессия усугубляется, особенно с учётом моих недавних проблем со здоровьем и того, что папа находится на реабилитации. Я не смогу быть для Старлет тем человеком, которым мне хотелось бы быть. Она уже потеряла свою должность в школе и проводила со мной больше времени, чем следовало бы. Я не мог быть тем, кто разрушит её жизнь.
– Нет, – прошептал я. – Я извиняюсь не за это.
– Тогда за что?
– Её карьера преподавателя. Это моя вина, что Старлет отстранили. Я чувствую себя ужасно из-за этого.
– Ох, – кивнул Эрик. – Это.
Он взял небольшой камень и швырнул его в озеро. Лёд на месте удара слегка треснул.
– Ты знал, что мать Старлет была учительницей?
Я кивнул:
– Она говорила об этом.
Эрик сложил руки на коленях:
– Ага. Она была учительницей английского. Одной из лучших, хотя я могу быть предвзятым. Знаешь, кем хотела быть Старлет до того, как умерла её мать?
– Кем?
– Кем угодно, только не учителем.
Он взглянул в мою сторону, прежде чем вновь подобрать камень и бросить его в озеро. Образовалась ещё одна трещина.
– Всю свою жизнь Стар поступала правильно. Она никогда не перечила мне. Она всегда выполняла свои обязанности по дому и преуспевала в школе. Она даже не ругалась.
– Да, я вроде как потешался над ней из-за этого.
– Мы оба.
Эрик усмехнулся и помрачнел:
– Когда её мать скончалась, она пошла по её стопам и решила, что хочет стать учительницей. Долгое время я задавался вопросом, действительно ли она этого хотела или ей казалось, что это способ удержать маму.
– Она отличный учитель.
– Конечно, так и есть. Она великолепна во всём. О лучшем ребёнке я и мечтать не мог. Она всё делала правильно в течение двадцати одного года. А потом пришёл ты.
– Я чувствую себя дерьмово из-за этого.
– Не надо, – сказал он. – Я благодарен тебе.
Я изогнул бровь, смущённый его словами. Эрик слегка ухмыльнулся и бросил ещё один камень. Ещё одна трещина.
– То, что человек всегда поступает правильно, не означает, что для него это правильно. В предпоследний раз я видел, как моя дочь сломалась, когда мы потеряли Розу. А в последний раз – когда вы разорвали отношения. Стар появилась у меня дома совершенно убитая горем.
Это заставило меня почувствовать себя полным дерьмом.
– Спасибо тебе за это, – сказал Эрик. – За то, что сломал её.
– Почему вы так говорите?
– Моя дочь всю жизнь была перфекционисткой. Тем более после смерти Розы, и это меня немного пугало. Я считаю, что нам не обязательно жить идеальной жизнью, чтобы быть счастливыми. Нам остаётся лишь жить по-настоящему. Мы не ищем совершенства… Мы ищем истину. Ты, Майло, заставил Старлет наконец увидеть реальность. И хотя сейчас мне больно, я знаю, что Стар сможет пережить это и вырасти. Поэтому я благодарю тебя.
Я взял камень и бросил его в воду.
«Трещина».
Я взял ещё один и швырнул снова.
