Поврежденные товары - Л. Дж. Шэн
Берди повисла у меня на руке, как будто мы друзья или что-то в этом роде, прижимаясь накрашенными губами к моей щеке. “Боже, Лев! Ты сделал это”.
-У тебя превосходные наблюдательные способности, Птичка. Талия здесь?
Кто-то склоняет голову и молча сует мне в руку бутылку пива, пока я шагаю вглубь зала, полного танцующих, разговаривающих и целующихся людей.
-Нет. Она делает грустное надутое лицо. “Она действительно не в себе”.
И я окажусь под домашним арестом за взлом со взломом, если она продолжит увиливать от меня.
Я стряхиваю ее с себя. - Дай мне знать, если что-нибудь услышишь от нее.
Направляясь прямиком к Гриму, я встреваю в его разговор с парнями. - Не видел Бейли?
Грим поворачивается и бросает на меня ледяной взгляд.
“Привет, Грим, как дела? У меня все хорошо, спасибо. Как дела, Лев? Да. Это действительно прекрасный вечер ”, - саркастически обыгрывает он разговор, который у нас состоялся бы, если бы я не был на взводе и если бы мы не были в гребаном двадцать первом веке.
-Ты говоришь, как учебник Розеттского камня по изучению английского языка. Я делаю глоток пива. “Где она?”
“На моем члене”. Антонио указывает рукой на свой пах, на случай, если у кого-то возникли сомнения относительно его местонахождения. Я пронзаю его убийственным взглядом. Он смеется в свое пиво. “Черт, Коул. Посмотри на свое лицо. У кого-нибудь есть отбеливатель для ануса? Я знаю мудака, которому нужна разрядка”.
Протискиваясь мимо этих идиотов, я спускаюсь по лестнице к бассейну.
Некоторые люди играют в водный волейбол, другие нежатся на шезлонгах, и я сразу испытываю облегчение, когда нигде в воде не вижу Бейли.
Затем мое облегчение переходит в ярость, когда я замечаю ее в углу, сидящую на том же шезлонге, что и Остин, смеющуюся и улыбающуюся, существующую во всем цвете, демонстрируя свой новый сексуальный образ.
Что. То. Бля.
На ней прозрачное мини-платье в сеточку и крошечное черное бикини под ним.
Думаю, она писает в чашки и каждый раз выходит чистой.
Я ненавижу ее дисфункциональную версию наркоманки, но не могу отрицать, что она меня заводит.
В ней есть что-то опасное, порочное и неуправляемое, и, помоги мне Боже, я хочу приручить ее так, чтобы она была вредной только для меня.
Остин не может смотреть ей в глаза.
Я здесь, чтобы увидеть прелюдию, оральный секс и ложку после. Все это чертово шоу.
Он обвивает ее рукой, кладя ладонь ей на поясницу, и наклоняется, чтобы прокричать ей в ухо сквозь музыку.
Я не могу разобрать, что он говорит, но он что-то выуживает из кармана. Комок ткани с чем-то, похожим на таблетки.
Бейли видит их, и я клянусь, ее глаза похожи на вывеску джекпота игрового автомата.
Динь-динь-динь.
Он костяшками пальцев нежно убирает волосы с ее лица, что-то шепча ей на ухо, и она кивает и встает.
Мой пульс зашкаливает, когда она откидывает голову назад, ее солнечные волосы свободно струятся по спине и загорелым плечам.
На ней нет ни следа стыда или смущения, когда ее мускулистые, стройные бедра обхватывают колено Остина, и она начинает соблазнительно двигаться, вскидывая руки в воздух и танцуя с ним приватный танец.
Сначала я слишком ошеломлен, чтобы понять, что происходит. Мой член аплодирует ее смелости, напрягаясь у меня в штанах, в то время как мой мозг строит планы разрезать Остину мошонку до паха и продать его внутренние органы тому, кто больше заплатит.
Как только я перевариваю происходящее, я заставляю себя оставаться на месте, чертовски хорошо зная, что могу действительно, искренне, буквально убить этого придурка.
Словно по сигналу, кто-то меняет песню на “Freak Me” группы Silk.
Я поворачиваю голову и вижу Грима, стоящего рядом с телефоном, подключенным к Bluetooth, с дурацкой ухмылкой и поднятым большим пальцем.
Примерно через две секунды я, блядь, начну убивать.
Бейли не обращает внимания на то, что все взгляды устремлены на нее.
Она в своем собственном маленьком мире, пленница музыки, скользит бедрами по бедру Остина, ее взгляд прикован к его взгляду, она скачет на нем в такт, как будто она была рождена для этого.
Я не могу перестать смотреть. Смотрю, как этот незнакомец танцует для Остина из-за наркотиков.
Да, она не такая идеальная, милая, забавная и умная, как Олд Бейли.
Но она сексуальна, дерзка, беззаботна и, честно говоря, чертовски бесит. Она небезопасна, и я начинаю понимать, что мне нравится, что это не так. Насколько это хреново? Очень.
Остин берет таблетку с ладони и, наполовину выдавив, засовывает ее в зубы.
Бейли заглатывает наживку, наклоняясь вперед, чтобы поцеловать его и украсть таблетку. Вот тогда мой самоконтроль рассыпается, как черствое печенье.
Я взбиваю пиво до бела в костяшках пальцев, залпом выпиваю его и направляюсь к ним.
Я не уверен, на основании чего я действую прямо сейчас — я не ее парень, — поэтому я придумываю себе дерьмовую историю о том, что Остин собирается причинить вред Бейли, хотя Доув скорее разобьет себе сердце чашкой чуть теплой мочи, чем этим ничтожеством с дерьмом вместо мозгов.
-Все, представление окончено. Я хватаю в охапку ее жалкое подобие платья и стаскиваю ее с Остина, перекидывая через нее руку, чтобы защитить ее скромность. “Хватай свое барахло, меняй песню и убирайся к чертовой матери”.
Остин поворачивается ко мне, его лицо - карта шрамов и лопнувших кровеносных сосудов. Дело моих рук. - Понравился вид, Коул?
У него сейчас нет таблетки во рту, так что, я полагаю, Бейли ее уже проглотил.
Она вообще знает, что это было? Ее это вообще волнует?
Игнорируя придурка, я поворачиваюсь к Бейли. - Мне нужно поговорить.
Она лучезарно улыбается мне, одновременно отстраняясь от моих прикосновений. “Я дам тебе два, тогда — отвали”.
Несколько недель назад я был бы ошеломлен тем, что она выругалась.
Теперь я сдержанно рад, что она не ударила меня ножом, чтобы доказать свою точку зрения.
Остин хлопает себя по бедру, хихикая, как гиена. “Чувак, какой унизительный опыт, а, Кэп?” Клянусь, он кончает в штаны, он выглядит таким счастливым. “Всегда хотел увидеть кого-то, кто опустит тебя на одну-две ступеньки ниже. Но это же целый чертов небоскреб, с которого ты упал”.
Сосредоточив свой взгляд на моей лучшей подруге — и да, она по-прежнему такая; она всегда будет такой, — я растягиваю слова: “Насколько я понимаю, у тебя есть два
