Так далеко - Сильвия Дэй
Она бросает быстрый взгляд на фотографию татуировки Лили, висящую над камином, затем улыбается Кейну.
– Ты так похож на своего отца. Навевает воспоминания.
– Откуда ты знаешь моего мужа? – Я свирепо смотрю на нее. Меня переполняют противоречивые чувства, но в этом хаосе выделяется острая, жгучая ревность.
– Догадайся, – весело отвечает она, и во мне просыпается жажда насилия.
– Где он сейчас? – требует ответа Кейн.
Она постукивает по подбородку длинным ярко-красным ногтем и поджимает губы, словно обдумывает вопрос. Затем пожимает плечами.
– На острове Харт. Возможно. Через какое-то время все они как бы сливаются воедино.
Ее беззаботно брошенные слова бередят старую рану, которая так и не зажила. Любить кого-то, кто пропал без вести, – это особый вид ада. Так и не узнать, что с ним случилось, никогда не терять слабой надежды на то, что он жив. Я столько гнева и горечи испытала, что Пол выбрал новую жизнь без меня. При мысли, что он похоронен на кладбище бедняков и бродяг, затерянный среди никому не нужных людей, душевнобольных и заключенных, жертв ужасных болезней… И никто его не оплакивал. Невыносимая печаль разрывает мне сердце.
Я замечаю, как напрягается Кейн, и мое раздражение возрастает. Ее слова жестоки, но как бы сильно они ни ранили меня, моему сыну гораздо больнее.
– О чем ты говоришь?
– Пол сам не знал, чего хотел. Не смог воплотить в жизнь план отступления, который сам же помог разработать. Я бы сказала, твое сходство с ним более чем поверхностное, Кейн. Такой же бесхребетный и неверный.
– Не смей так говорить о Поле или Кейне! – Нарастающее напряжение уже просто невыносимо. В комнате становится душно, и с каждой секундой мне все труднее дышать.
– Алия. – Она неодобрительно прищелкивает языком. – Именно из-за таких женщин, как ты, делающих мужчинам поблажки, они и становятся животными. Не могу поверить, что ты до сих пор защищаешь Пола после того, что он с тобой сделал. Хотя должна сказать – ты отлично справилась с Алексом Галлагером.
Чувствую, как кровь отхлынула от моего лица.
– Кто ты такая? – сдавленно шепчу я.
Она смотрит на меня ярко-зелеными глазами. В них, как у змеи, нет жалости. В то время как ее голос дразнит, эти глаза остаются бесстрастными и сосредоточенными. Ее взгляд парализует, как будто вокруг меня кружит кобра, готовясь нанести удар.
– На протяжении многих лет наши жизни каким-то образом пересекались, – говорит она. – И жизни слабых, жалких мужчин, окружающих тебя. Нужно было убить тебя вместе с Полом и избавить мир от твоих отпрысков.
– Да пошла ты, идиотка! – орет Дариус, угрожающе надвигаясь на нее. – Кем ты, мать твою, себя возомни…
Ее движения настолько молниеносные, что я даже не успеваю уследить. Паф. Паф. Громкие хлопки отдаются болью в ушах, врезаются в грудь. Я вскрикиваю и вижу, как Дариус разворачивается и падает на пол, словно от удара невидимого кулака. Та же сила отбрасывает меня назад на кресло, и я падаю на сиденье. Не могу отдышаться. Грудь горит огнем. Борясь с мучительным жжением, я с ужасом понимаю, что ранена в левое плечо.
– Не-а. – Когда Кейн бросается к ней, она отскакивает за кресло и прижимает дуло пистолета к моему виску. Я вскрикиваю и отшатываюсь от горячего металла, но она только сильнее надавливает. – Ей не нужно умирать, Кейн. Только тебе.
Дариус корчится на полу, прижав ноги к груди и всхлипывая.
– Тогда переходи уже к делу! – рычит Кейн, подходя к брату и опускаясь на корточки рядом с ним. Резким движением он тянется назад, хватая ворот своей футболки, и снимает ее. Затем комкает и прижимает к телу брата. – Зачем ждать?
– Нет! – Я пытаюсь встать, но она дергает меня за раненое плечо и тянет назад. Я вскрикиваю от жгучей боли.
– Знаешь, – произносит она непринужденным тоном, – почти то же самое сказал мне Никки ранее. Ой, простите, Витте. Он выразился примерно так же. Но с другой стороны, ведь это он сделал тебя тем, кто ты есть, не так ли, Кейн? Слепил из тебя человека, который считает себя достойным моей дочери.
– Я никогда так не думал! – рявкает он. – Что вы сделали с Витте?
Я даже не представляла, что можно испытывать такой страх, но, если эта женщина в состоянии справиться с грозным дворецким, ни у кого из нас нет ни единого шанса выжить.
– Что пожелала, то и сделала, – мурлычет она, – и он наслаждался каждой секундой.
Кейн поднимается на ноги и, кажется, становится еще больше, его мышцы напрягаются от ярости.
– Почему вам недостаточно убить меня? Зачем преследовать мою семью? Моих друзей? Они не имеют никакого отношения ко всему этому.
Я больше не вижу ее лица, но ее голос становится резким, как бритва:
– Моя дочь развязала вендетту, которая стоила мне дюжины ценных людей. Я бы сказала, что ты должен мне несколько тел.
– Ты ненавидишь и ее тоже?
– Она – мой ребенок. Я выносила ее и выкормила грудью. Вся моя любовь направлена на нее. А из-за тебя она отвернулась от всего, что когда-либо любила, и от всех, кто ее любил. Я хочу знать, почему.
– Вы знаете почему, – парирует Кейн. – Но вам этого не понять.
Осознание того, что мы имеем дело с матерью Лили, сродни сердечному приступу. Грудь сжимается, пока перед глазами не появляются пятна. Тот факт, что мой сын так быстро смирился с тем, что покойная мать его жены, очевидно, не умерла, усиливает мою тревогу еще больше. И все же я с трудом могу думать о последствиях, мое внимание сосредоточено на Дариусе, чьи отчаянные крики слабеют с каждой секундой. Сидеть и наблюдать, как сын умирает у меня на глазах, не имея возможности ему помочь, – самая изощренная пытка.
– Кейн, не ной, – усмехается она. – Из-за этого мне только труднее видеть твою привлекательность, даже с обнаженной грудью. Убеди меня, что ты стоишь всего, что произошло из-за тебя.
Он снова опускается на колени рядом с Дариусом, но обращается к ней:
– Ты едва не убила ее, когда она попала в аварию.
– Досадная оплошность человека, который уже мертв. А теперь вставай, – приказывает она ему, отходя от меня. – Ты откроешь сейф.
Я чувствую прилив надежды. Больше времени. Переход из одной комнаты в другую. Там у Кейна может появиться возможность одержать верх.
Он сердито оглядывается на нее через плечо. Затем смотрит ей за спину, еще сильнее стискивая зубы. Я видела, как моему сыну легко удается запугать других, но я никогда не видела у него такого убийственного
