Прекрасный Грейвс - Л. Дж. Шэн
Отец дружески похлопывает меня по плечу. Он сегодня куда более сдержан, чем Ренн. Все еще стережет свое сердце, не представляя, чем все это обернется. Ренн выхватывает из моих пальцев переноску с Локи. Заглядывает внутрь:
– Привет, пушистик. Ты за мышками сюда приехал, наверное? У нас дома их, к сожалению, не найдется.
Представляю, каким взглядом Локи награждает сейчас моего брата. А именно «катился бы ты куда подальше».
– Мы так рады, что ты вернулась, – тихо произносит папа.
– Простите, что меня так долго не было, – я вздрагиваю, вдыхая уже хорошо знакомый запах лосьона после бритья. Тот самый, который мама покупала ему каждое Рождество и в день рождения, чтобы он никогда не кончался.
Мы кое-как добираемся до папиной машины, но за руль садится Ренн. Вспоминаю, что теперь он тоже водит машину. За последние несколько лет я настолько увязла в собственных страданиях, что так и не сумела стать свидетелем поразительного расцвета Ренна Лоусона, превратившегося из маленького ребенка в симпатичного и весьма позитивного мужчину.
Секрет, который они скрывают от меня, сейчас нависает над нашими головами, как гильотина. Ну или только надо мной. Хочу спросить об этом, но пока я не готова портить дружественный настрой.
– Ну так что, неужели я узнаю, что вы превратили дом в бордель? Просто хочу знать, с чем имею дело, прежде чем открою дверь.
– Сюрприз испорчен, пап, – с серьезным лицом говорит Ренн. – Говорил же, что это очевидно. Надо было про цирк заговорить.
Папа локтем ударяет Ренна.
– Дом точно такой же, каким ты его оставила. Перемены в нашей жизни мы обсудим после того, как приедем.
От тревоги у меня перехватывает дыхание.
Папа спрашивает, чем я хочу заняться, когда мы приедем домой. Поскольку дело уже близится к вечеру, я предлагаю оставить Локи у них дома, чтобы дать ему возможность осмотреть все вокруг и заморить червячка. Папа одобрил мою идею, а когда я спрашиваю Ренна, не голоден ли он, тот отвечает, что всегда голоден. Что, в принципе, логично, когда шесть дней работаешь, а два отдыхаешь (как-то в неделю не вписывается, заметьте), еще и серфишь целыми днями.
Как только мы попадаем домой – который, слава богу, все-таки не стал борделем за время моего отсутствия, – я открываю переноску с Локи и ставлю ему две миски с водой и едой. Устанавливаю лоток со свежим наполнителем в прачечной, хотя уверена, что первые день-два он будет прятаться под диваном.
Закончив процедуру, я оглядываюсь вокруг. Дом выглядит почти так же, каким я его покинула. Почти. Но не совсем таким, как раньше. Не знаю, как это объяснить, но он больше не выглядит таким унылым. Мамины вещи все еще сохранились здесь – картины, фотографии, ее любимая накидка. Но интерьер как-то по-новому выкрашен, вплоть до стены с фиолетовым оттенком. Появилось несколько картин, которых здесь раньше не было, а на барной стойке красуются свежие цветы.
– Ну что, покатили дальше? – папа похлопывает меня по плечу. Так неловко, но так приятно видеть, что он старается. Киваю головой в ответ. Мы вернулись к машине. На этот раз за рулем я. Сейчас для меня крайне важно сесть за руль, особенно после того, что случилось с Домом. Я уже представляю, как начинаю отказываться водить машину из-за душевной травмы. Я избегала родного города по той же причине. Больше никогда в жизни не смогу по-прежнему ездить на метро. Горьких воспоминаний уже выше крыши.
– Куда едем? – спрашиваю я всех.
– Может, в ресторан «Чизкейк» на Юнион-сквер? – У Ренна светятся глаза. – Пока буду ждать свой заказ, завалю парочку корзинок с хлебом.
– Слишком много туристов, да и народу в целом, – я пукаю ртом в сторону Ренна, глядя на него через зеркало заднего вида. На мгновение мы становимся самыми обычными детьми, которые воюют между собой, просто потому что это весело.
– Решать тебе, Эвер, – говорит папа, усаживаясь рядом со мной.
– Ну не-е-ет, она ж фигово выбирает, – жалуется Ренн.
– С чего ты взял? – спрашивает отец. – Прошли целые годы с тех пор, как она здесь была в последний раз.
И-и-и как бы я хотела сейчас забыть об этом.
Решив перестраховаться, я везу нас в закусочную, где, бывало, вся наша дружная семья собиралась каждое воскресенье. Она находится в Чайнатауне, одном из районов Сан-Франциско. Называется местечко «Закусочная Джорджа». Внешне оно воспринимается как забегаловка ну просто эпических масштабов. Расположено в обветшалом четырех-этажном здании, на вывеске висит чье-то покрывало, скрывая таким образом большую часть надписи.
Мы заходим внутрь, и старина Джордж сам приветствует нас у двери, несмотря на то, что в помещении народу, как селедок в бочке. Я настолько поражена количеством людей, что чуть не падаю с ног.
– Мартин. Ренн. Эвер! Вот ее личико я здесь давно не видел, – он спешит проводить нас к столику, расспрашивая меня о Бостоне: «Дождливо ли там? Красивый ли город? Так ли все дорого, как у нас?» Такое ощущение, будто я никогда отсюда не уезжала. Как будто мы всегда жили где-то тут, по соседству. Несмотря на полную опустошенность в душе, я чувствую, как сквозь груду пепла внутри пробиваются первые ростки надежды.
«Мы это называем надеждой, сучка. И она всегда в тебе присутствовала. Нужно лишь было слегка ее подтолкнуть», – звучит в голове голос Пиппы.
Я все еще пребываю в смятении, пока Джордж не начинает принимать наш заказ. Поскольку я сейчас не в состоянии даже прочитать меню, не разрыдавшись (спасибо Дому), я заказываю свой любимый с детства сэндвич с хаш-брауном. Не удивляюсь, когда замечаю, что Ренн с папой тоже заказывают свои любимые блюда. Ренн взял двойной чизбургер с картофелем фри в виде спиралек, а папа – большой Кобб[17] с беконом.
Не переводя дыхания, папа добавляет:
– И для жены, как обычно.
– От оладий с тыквенными специями она была бы сейчас в восторге. – Джордж ничего не записывает в свой блокнот. Он помнит все наизусть.
– Ты заказываешь блюдо на маму? – Я перевожу взгляд на отца, удивленная и необыкновенно тронутая этим жестом.
Он пожал плечами.
– Каждое воскресенье. Это же наша семейная традиция, помнишь?
Помню, еще как. Вспоминаю, как мы бывали с мамой здесь каждое воскресенье, пока она была жива. Не думала, что они до сих пор так делают.
– Вы все еще собираетесь здесь с Ренном каждую неделю? – в моем голосе слышится удивление.
