Тысяча порезов - Энн Малком

Джессика этого не позволила.

— Тебе потребовалось три месяца, чтобы разрешить Питу называть тебя своей девушкой, — парировала она. — Еще один год, чтобы познакомиться с его родителями. Еще почти два, чтобы переехать к нему. А потом два месяца, чтобы сказать ему «да», когда он сделал предложение, только после того как ты поставила условие, что ваша помолвка продлится не менее пяти лет, — она подняла вверх все пальцы, чтобы доказать свою точку зрения.

— Я помню, — сказала я спокойно.

— Тогда ты понимаешь, что с моей стороны совершенно логично прийти к выводу, что тебя заменили каким-то очень реалистичным клоном, — запротестовала она, ее голос все еще был слишком громким для шикарного ресторана.

— Это единственный логический вывод? — саркастически спросила я.

Джессика нахмурила брови.

— Да, поскольку другая: моя подруга, которая игнорировала меня неделями, встречается со мной и говорит, что ее жизнь перевернулась на сто восемьдесят градусов, не потрудившись раньше сообщить мне какие-либо новости, — теперь в ее тоне слышалась язвительность. Обида, скрытая гневом.

Я должна была извлечь выгоду из этой боли. Следовало бы дополнить это колким комментарием. Оттолкнуть ее.

Но я этого не сделала.

Не могла.

— Прости, Джессика, — извинилась я, чего не привыкла делать. — Действительно, так и есть. Я должна была позвонить тебе.

Она надулась.

— Да, должна была.

Я прикусила губу. Она не отпустит меня так легко. Джессика предстала перед остальным миром красивой, драматичной и непримиримой к себе, но она была чувствительной и легко ранимой. Чувствовала все очень глубоко и не так легко впускала людей. Не после того, как ее ранил отец Илая. Ее доверие нужно заслужить тяжелым трудом, и оно бесценно.

— У меня не так много друзей, — внезапно сказала я. — Я очень отчужденная, — сделала глоток напитка. — И как ты знаешь, я не очень хороша во всей этой истории с подружками. Не очень хороша во всей этой истории с невестой. До тех пор пока не появился Кристиан. — Я сделала паузу, думая о человеке, о котором шла речь.

Мне было интересно, что он делал прямо в этот момент. Размышлял в своем кабинете? Нет, он не позволил бы мне разрушить его планы. Но он накажет меня, когда я вернусь домой.

И я с нетерпением ждала этого.

— Кристиан? — повторила Джессика, ее глаза светились интересом. — Его так зовут?

Я кивнула один раз.

— У меня есть около миллиона вопросов о том, как все это произошло, что за человек Кристиан, и почему он так резко изменил мою лучшую подругу

Я выдавила из себя улыбку.

— Ты же знаешь, что я не очень хорошо умею вести девчачьи разговоры, — я взболтала то немногое, что осталось в моем стакане, прежде чем проглотить остатки своего напитка, надеясь, что это прозвучало убедительно.

Кристиан полностью и бесповоротно изменил меня. Просто не так, как думала Джессика. Он показал, что я люблю, когда мне причиняют боль. Что вид моего мертвого жениха возбуждал. Мне нравилось, что его, возможно, психически больной заместитель наблюдал, как мы трахались. Мне нравилось быть помолвленной с кем-то, кого сильно боялись и уважали.

Она нахмурилась, глядя на меня. Казалось, что она не собирается отступать, и я буду вынуждена оттолкнуть ее, вместо того чтобы придумать какую-нибудь ложь.

— Хорошо, — вздохнула она, и я немного расслабилась. — Когда свадьба? — спросила она, совсем не собираясь сдаваться. — Через пять лет?

— Нет, — я сделал знак официантке, чтобы она принесла еще выпивку. — Не совсем. Я пока не уверена в точной дате, но, похоже, это всего лишь вопрос нескольких месяцев.

Глаза Джессики вспыхнули.

— Месяцев? — повторила она, слегка пронзительно. — Месяцев? — повторила она. — Ты из одной крайности в другую. Месяцы — это недостаточный срок, — ее взгляд метнулся к бриллианту на моей левой руке. — Похоже, у твоего жениха более чем достаточно денег, чтобы все профинансировать. Но все деньги в мире не могут ускорить совершенство, и тебе нужно идеальное платье. Не говоря уже о местоположении, поставщике провизии, цветах. И, боже мой, нужен идеальный свидетель для меня. Я имею в виду…

— У меня есть один на примете, — перебила я, зная, что если не остановлю Джессику, она просто будет продолжать и в конце концов выяснит, что я абсолютно не контролирую ни одну из деталей свадьбы, саму свадьбу и, конечно, не жениха.

Да, лучше вообще отвлечь ее от темы свадьбы. Чтобы защитить и ее, и себя. Я не могла рассказывать то, что не принадлежит мне. Это разрушит дружбу. Это разрушит ту динамику, которая у меня с единственными двумя людьми в мире.

— У твоего завидного и таинственного жениха есть потрясающе красивый брат? — с надеждой спросила она.

Желчь подступила к горлу при одной мысли о том, что у Джессики будет какая-либо связь в мире Кристиана.

Теперь это мой мир.

— Нет, — быстро сказала я. — Но мужчина, о котором идет речь, потрясающе красив и определенно подходит тебе.

Бровь Джессики заинтересованно приподнялась.

— Расскажи мне о нем побольше.

— Ты уже знаешь о нем все, что нужно, — сказала я. — Ну, за исключением того, что он безумно влюблен в тебя.

Джессика убрала свой бокал, поставила локти на стол и наклонилась вперед.

— Теперь ты заинтересовала меня.

— Эйден, — сказала я. — Эйден безумно влюблен в тебя… ну, может быть, не с того самого момента, как увидел, поскольку тебя вырвало на пол, но уже очень давно.

Джессика быстро заморгала, глядя на меня, ошеломленно молча целую минуту. Я смутно обеспокоилась тем, что у нее случился какой-то инсульт.

— О боже, я — это она! — наконец пронзительно закричала она.

Я подавила улыбку удовлетворения от того, что отвлекла внимание от себя, и от Кристиана.

— Кто?

Ее глаза сузились, глядя на меня.

— Женщина. Почти в каждой романтической комедии. Та, которая искала любви, встречалась с придурками, не обращая внимания на одного милого, замечательного, сексуального мужчину прямо перед ней.

Ее голос приближался к децибелу, который могли услышать собаки за много миль отсюда.

Я уставилась на свою подругу, которая впала в истерику, хотя, как правило, она не впадала в истерику. Да, она была страстной. Откровенной, тоже да. Но она бедная мать-одиночка на Манхэттене, значит, приступы истерики были роскошью, которую та не могла себе позволить.

— Почему ты мне не сказала? — она шлепнула меня по руке с силой, которая шла вразрез с ее маленьким ростом.

Я хмуро посмотрела на нее, потирая больное место.

— Я думала, ты знаешь.

Ее глаза выпучились почти комично.

— Ты думала, я знала, что наш лучший