Порочная красота - Кэти Роберт
– Я поняла.
– Хорошо. – Он поворачивается и пронзает меня холодным взглядом. – Завтра будешь присутствовать на церемонии открытия. Сидеть рядом с Афиной в красивом платье и вдохновлять кандидатов в их стремлении к величию. Они должны устроить зрелище века, и в этом мне нужна твоя помощь. Это твой долг, Елена. Ты ведь не забыла, какова цена жизни, которой мы живем?
Меня пронзает чувство стыда, и я стараюсь держать спину прямо. Неважно, как бы ужасно не было расти, будучи одной из детей Зевса, факт остается фактом: я никогда ни в чем не нуждалась. Лучшие школы, лучшая одежда, дом в Верхнем городе и принадлежность к кругу самых богатых и влиятельных. Все это благодаря семье, в которой я родилась.
Но, как любит напоминать мне брат, за все приходится платить.
В чем-то Персей прав, он не просит у меня ничего, что не был бы готов сделать сам. В конце концов, он женился на одной из дочерей Деметры. Сколько бы я ни ныла, все же признаю значимость их союза, даже если не вполне понимаю, почему брат выбрал именно Каллисто. Он лучше всех нас знает, какое жуткое наследие мы несем в своей крови, о грехах, которые совершил наш отец, пока был Зевсом. Персей старается идти другим путем. И за это я его уважаю, пускай он страшно меня раздражает.
Но…
Не хочу такой ответственности. Я этого не выбирала.
Неважно. Поднимаю голову, моргая от жжения в глазах. Я Касиос, а Касиосы не плачут.
– Я исполню свой долг. – А какие у меня варианты? Бежать? Даже мысль об этом смехотворна. Посейдон ни за что не станет мне помогать. Он меня недолюбливает, и более того, знает, насколько я важна для всего этого замысла. Помочь мне – значит испортить отношения с Зевсом, Афродитой и следующим Аресом. Возможно, и с Деметрой тоже, хотя за нее не могу поручиться. Посейдон слишком рационален, чтобы совершить что-то столь безрассудное.
– Приставить к тебе одного из людей Афины?
Я приосаниваюсь.
– Нет, конечно.
– Ладно. Не заставляй меня пожалеть об этом решении. – Он кивает и уходит, оставив меня наедине с Эрис.
Она отталкивается от стола. На ней облегающее платье цвета оружейного серебра, а длинные волосы убраны назад в сложном сплетении жгутов.
– Знаю, это не лучший вариант, но он прав. Новый Арес означает, что среди Тринадцати появится человек, от которого мы не знаем, чего ожидать. Нужно, чтобы ты подготовила почву для создания нового альянса между Зевсом и Аресом.
Я люблю сестру. Очень. Но это не меняет того, что, как и все в моей семье, на первое место она ставит Олимп, на второе себя, а остальных в самый конец. Возможно, семью она ценит выше, чем большую часть населения Олимпа, но ненамного. Она любит меня. Просто она не из тех, кто позволяет чувствам помешать ей предпринимать решительные действия (подливая масла в огонь при любой возможности).
– Ты могла выбрать кого-то другого. Кого угодно.
Она пожимает плечами, а уголки ее губ приподнимаются в легкой улыбке.
– Ты выйдешь сухой из воды, Елена. Как всегда.
Я запрокидываю голову и смотрю в потолок.
– Это был весьма двусмысленный комплимент. – Мой голос звучит высоко и напряженно. Я слишком хорошо владею собой, чтобы закатывать истерику из-за такого поворота событий, но больше всего на свете мне хочется швырнуть что-нибудь в самодовольное лицо сестры. – Я очень зла на тебя.
– Переживешь. В этом городе каждый сам за себя, особенно среди Тринадцати. Ты это знаешь.
– Да, и я бы создала прочный альянс между Зевсом и Аресом, если бы ты позволила мне занять этот титул.
Она вздрагивает, будто я ее удивила.
– Не хочешь же ты сказать, что всерьез думала выдвинуть свою кандидатуру? Я считала, ты отказалась от этой нелепой затеи, еще когда мы были детьми.
Мне не должно быть так больно от того, что сестра не воспринимает меня всерьез. Я надеялась, она понимает, что мои амбиции вовсе не пустые. Видимо, я ошибалась.
– Никогда от нее не отказывалась.
Она натянуто улыбается.
– Дорогая, знаю, что ты хочешь как лучше, но взгляни на кандидатов: Ахиллес, Гектор, Аталанта, те два чужака. Они огромные, насилие так и сочится из них. Не говоря уже о тридцати других претендентах. Ты… – Она колеблется. – Ты способная, но ты не воин, Елена. Тебе ни за что не победить.
Эти слова ранят сильнее, чем то, что она не восприняла мои честолюбивые планы всерьез. Она искренне считает, что мне это не по силам. В груди щемит, и только годы практики помогают мне не дрогнуть.
– Я бы победила.
– Полагаю, этого мы никогда не узнаем. – Эрис поджимает губы почти с виноватым видом. – Сожалею, Елена. Мне правда жаль. Но ты знаешь, как все обстоит. Олимп важнее всего. Порой он требует жертв.
– Продолжай убеждать себя в этом. Ты, черт побери, вообще ничем не жертвуешь. – Я так зла, что меня трясет. Искушение выплеснуть ярость, пока в комнате нет посторонних слишком велико, чтобы сопротивляться ему. Мы с Эрис не ссорились уже много лет, последний раз это случилось, когда мы были подростками. Было бы чертовски приятно выплеснуть сейчас это ужасное чувство. Слово «предательство» почти готово сорваться у меня с языка.
– Не делай такое лицо. Будут морщины. Все наладится, Елена. Доверься нам. – Она разворачивается и быстрым шагом выходит из кабинета. Эрис всегда любила удаляться посреди спора.
Как же наивно с моей стороны было верить, что брат и сестра дадут мне возможность выбирать. Елене Касиос, принцессе Олимпа, суждено выйти за того, кто принесет ее семье еще больше власти.
– Проклятье! – Я заставляю себя разжать кулаки и отпустить ткань платья. – Как же я хотела заполучить этот титул!
– Почему бы не сделать это в любом случае? – Из тени раздается низкий, почти соблазнительный голос Каллисто.
Вздрагиваю и оборачиваюсь, сердце колотится в груди. Совсем забыла, что она была здесь с нами. Она выходит из тени у окна, возле которого стояла, оставаясь невидимой. В черном платье и с темными волосами она похожа на тень, случайно забредшую в этот кабинет. До сих пор не могу поверить, что брат женился на ней. Понимаю его желание привлечь Деметру на свою сторону, но лучше было бы ему выбрать Эвридику. Она милая, и брак с ней сулил бы более спокойную жизнь.
С другой стороны, Олимп не пощадил бы ее, стань она Герой.
– Я не могу этого сделать. Все не так устроено.
– Разве? – Каллисто разглядывает ногти. – Я не спрашиваю разрешения,
