Маленький чайный магазинчик в Токио - Джули Кэплин
Она услышала шум внизу и выпрямилась, смахивая слезу, которая имела неосторожность вырваться на свободу.
Глава 25
Сэцуко протянула руку, ее бледная кожа резко выделялась на фоне черной матовой банки с чаем с золотыми иероглифами. Фиона поняла – это идеальный снимок. Переведя дыхание, она нажала на кнопку на этот раз медленно, чувствуя, как ее гнев рассеивается при виде уверенной, спокойной и грациозной Сэцуко.
Первые пятнадцать минут ею управляли ярость и неистовство – она крутилась, словно ниндзя, и делала снимки налево и направо, жадно пытаясь запечатлеть каждый представившийся образ туристов: вот они рассматривают крошечный магазинчик, трогают и поднимают вверх чаван, что-то воркуют и восклицают, вдыхая ароматы чая, делятся впечатлениями о том, как посетили чайную церемонию. Фиона смотрела на них как на захватчиков, но теперь, когда туристическая группа уехала, вокруг стало так тихо, и это подействовало на нее успокаивающе. Ничего не говоря, Сэцуко заварила маленький чайник чая, поставила его на поднос с тремя чашками матча и отнесла на один из столов.
– Проходите, садитесь!
Она похлопала по скамейке рядом с собой.
Фиона отложила камеру и стала наблюдать, как Сэцуко наливает три чашки чая с ароматом жасмина и пододвигает одну к ней. Она ничего не говорила, просто потягивала свой чай и ждала. Рядом с ней Фиона ощущала ее абсолютное спокойствие.
Фиона сглотнула, пытаясь справиться с комком в горле. Она стала внимательно рассматривать один из бумажных фонариков, свисающих с крыши: длинная красная кисточка танцевала на легком ветерке, проникавшем через открытое окно.
Сэцуко положила изящную руку поверх руки Фионы и одарила ее грустной, нежной улыбкой.
– Что случилось?
Фиона издала тихий звук, наполовину смешок, наполовину сдавленное сопение.
– Я снова влюбилась в Гейба. Глупо, правда?
– И это не приносит тебе радости?
Словно безмолвный призрак появилась Харука и скользнула на скамейку, отчего Фиона прижалась к Сэцуко. Несмотря на то, что ей этого не хотелось, Фиона все-таки улыбнулась. Будто у нее два телохранителя по обе стороны. Она почувствовала к этим двоим такую любовь.
– Но он все еще влюблен в Юми.
Харука, сидящая рядом, по-настоящему зарычала, и это вызвало еще один тихий смешок у Фионы. Она взяла Харуку под руку – она и не помнила, чтобы так сидела с родной матерью. Что-то в присутствии этой пожилой женщины успокаивало и заземляло ее. Просто находясь в магазине, Фиона мыслила более ясно.
– Известный английский поэт Теннисон как-то сказал: «Лучше любить и потерять, чем вообще никогда не любить». Прямо сейчас мне трудно в это поверить, – она положила ладонь на грудь.
Харука кивнула.
– Моно-но аварэ. Это переводится как печальное очарование, радость влюбленности, которую огорчает потеря этой любви. Радость цветения вишни и печаль от осознания того, что это продлится совсем недолго.
Они сидели втроем в тишине, пили чай и задумчиво смотрели в окно на сад Харуки. Фиона внимательно глядела на лепестки плакучих вишен, что кружились, как снежинки, и на резные листья клена, что танцевали на легком ветерке. Несмотря на тяжесть в груди, она могла оценить красоту сада. Словно свет после тьмы, смех после слез и счастье после печали. Рядом она чувствовала тепло тел Сэцуко и Харуки, крошечных неукротимых женщин, поддерживающих ее в трудную минуту.
– Цветы опадут, – сказала Харука. – Но мы будет хранить воспоминания о них.
Фиона подумала об этом и робко улыбнулась. У нее были воспоминания о Гейбе. Она должна их лелеять.
Харука похлопала ее по руке.
– Как цветущая вишня, ты полюбишь снова.
– Надеюсь…
– Но если ты не войдешь в пещеру тигра, ты не сможешь поймать его детеныша. – Харука повернулась и одарила ее уже знакомым бесстрастным взглядом.
– Думаю, это переводится как «кто не рискует, тот не выигрывает». – Она печально посмотрела на своих собеседниц. – Я рискнула и выиграла, но теперь пришло время возвращаться домой.
Харука покачала головой.
– Упади семь раз, встань восемь, – яростно сказала она.
Фиона сделала глубокий вдох.
– Я знаю, что смогу, но я хочу поблагодарить вас за все.
Гейб – это только часть. Фиона всегда знала, что он не для нее, и, если быть до конца честной, он гораздо больше подходил светской Юми и ей подобным.
Она не хотела, чтобы ее воспоминания были негативными.
– Я провела здесь потрясающее время. Многому научилась, и многое я никогда не забуду. Ваши с Сэцуко достоинство и грация. Ваши великодушие и радушный прием. Вы научили меня ваби-саби, кинцуги, покою природы и многому другому. Я готова возвращаться домой. Чтобы применить свои знания на практике. Поговорить с мамой.
– Она звонила.
– Знаю.
– Она одинока.
– Знаю… Но я не могу быть единственной, кто ее всегда поддерживает. Нам обеим нужно научиться жить своей жизнью.
Она нащупала свой телефон, который засунула в карман. Подняв его над головой, она сделала общее селфи.
– Где сейчас Гейб?
– Он едет в Токио, чтобы встретиться с Юми.
– Глупый человек!
Фиона натянуто ей улыбнулась.
– Именно это я ему и сказала.
– Правда?! – Сэцуко посмотрела, до смешного широко раскрыв глаза, а Харука тем временем одобрительно улыбнулась.
– Да, сказала! И еще добавила, что он полный дурак. Но особенно ему не понравились мои слова о том, что он как собака на поводке и что он все еще влюблен в нее и, вероятно, это навсегда.
Обе женщины обменялись испуганными взглядами.
– И что он на это ответил? – спросила Харука с большим интересом.
– А этого я не узнала, потому что ушла.
– Браво! – Она захлопала в ладоши. – Я ему это тоже говорила, но послушал ли он? Может быть, на этот раз все поймет.
– Ну, может, и поймет, но у нас с ним все кончено. Не хочу его видеть. Жаль, что мне нельзя улететь пораньше…
Это бегство или изящное завершение ее путешествия?
– Хорошая идея! – сказала Харука, шокировав Фиону. – Если хотите, я могу попросить Кайто поменять билеты; у него есть хороший друг в Japan Travel. Вы могли бы полететь завтра, а не
