Первокурсник - Моника Мерфи
Тони улыбается, и мое сердце снова колотится. Но на этот раз по другой причине.
– А мне нравится.
– Он так не посчитал.
– Естественно. – Он тянется ко мне. Касается моих волос, проводит пальцами по моей руке. Я дрожу от его прикосновений, мои веки опускаются, и я поднимаю лицо в невысказанном приказе: «Поцелуй меня».
Он не отвечает на него, но не перестает трогать меня. Что многообещающе.
– Прости меня за то, что я наговорила, – шепчу я. Мне жаль, что ты услышал это от кого-то другого.
– Прощаю, – говорит он, сильнее прижимаясь ко мне. – Калеб дал мне хороший совет.
Я моргаю:
– Прошу прощения? Калеб?
Он кивает и смеется:
– Ты можешь в это поверить? Он так логично рассуждал, что мне даже стало страшно.
Уступив, я кладу руки на его теплую грудь, чувствуя под пальцами мягкость футболки.
– Нет, поверить не могу.
– Я тоже, но это правда. Он помог мне увидеть все немного в другом свете. – Он становится серьезным. – Сказал, что я должен за тебя бороться. Немного поспорить с тобой. Показать, что мне не все равно.
– Я думала, ты не любишь спорить. – В этом мы совпадали, как выяснилось, когда мы обсуждали этот вопрос, лежа в обнимку в его постели однажды ночью.
– Не люблю. Но он напомнил, что за главное всегда стоит побороться. – Он гладит меня по щеке. Наклоняет мою голову назад и наклоняется сам.
Прижимается губами к моим.
Я прильнула к нему, наши губы раскрываются, языки сплетаются. Губы соединяются, размыкаются и соединяются снова. Звук нашего дыхания усиливается в тишине квартиры. Тони обхватывает меня за талию, притягивает нижнюю часть тела к своей. Я чувствую его эрекцию.
Мне так хорошо, что я готова расплакаться. А плакать не хочу.
– Ты совсем мне не безразличен, – бормочу я ему в какой-то момент во время нашего бесконечного поцелуя.
Я чувствую, как он улыбнулся.
– А ты мне.
– Могу я кое в чем признаться? – Я провожу руками по его груди, обхватываю шею и зарываюсь пальцами в волосы.
– Можешь рассказать мне что угодно.
– Я испугалась, что потеряю тебя, – говорю я, вцепляясь в него сильнее. – И не могла представить, каким будет мой завтрашний день, когда я не смогу говорить с тобой. Видеть тебя. Трогать тебя.
– Ну, об этом можешь не беспокоиться, – отвечает он и продолжает поцелуй. – Ты застряла со мной надолго.
– Я не жалуюсь, – хихикаю я. В ту же секунду мой желудок урчит. Очень громко.
– А вот твой живот, похоже, жалуется, – замечает Тони.
Я до сих пор не поела. Теперь, когда стресс ушел, я готова.
– Умираю с голоду.
Он отрывается от меня:
– Пойдем перекусим.
– Ты уверен?
– Ага, – улыбается он. – Закажем тако в той палатке около Strummers.
Я понимаю, куда он клонит.
– Как думаешь, концерт уже закончился?
Тони приподнимает голову.
– Откуда ты знаешь, что Джексон играет сегодня?
– Грейси сказала. Она ушла туда довольно давно, – отвечаю я.
– И Калеб тоже там. И все остальные.
Я хватаю его за футболку и легонько встряхиваю:
– Пошли.
– Уверена?
– Да. Должно быть весело и уж точно не так отстойно, как в тот раз, – смеюсь я, вспоминая о Робине и Bat’s Cave.
– Ну тогда идем.
Я хватаю телефон, оставляя сумочку, чтобы не тащить ее с собой. Надеваю куртку. Мы выходим и садимся в машину Тони. Я ощущаю аромат дорогой кожи.
– Ты надел эту куртку, рассчитывая, что мы пойдем на концерт Джексона?
– Может быть, – смущенно отвечает он. – Это самая рокерская вещь, что у меня есть.
– Мне нравится.
Я знаю, что когда-нибудь признаюсь Тони в любви. И смирилась с этим.
Это в порядке вещей.
Глава 27
Тони
В КЛУБЕ ПОЛНО ЛЮДЕЙ. На разогреве выступает какая-то очередная дерьмовая группа: бренчание гитар, изливаемая в микрофон бессмыслица. Я корчу гримасу, когда мы пробираемся сквозь толпу девочек-подростков. Я держу Хайден за руку и веду ее сквозь толпу, окружающую маленькую сцену, когда замечаю друзей, возвышающихся среди окружающих их людей.
Как и в прошлый раз, парней здесь не так много.
Когда мы приближаемся, я вижу шокированные выражения на их лицах, за исключением Калеба и Грейси, которые уже здесь бывали. Диего, Джоселин, Илай и Ава явно не понимают, что происходит. Не могут поверить.
В прошлый раз я чувствовал себя точно так же. Даже хуже – я вообще не ожидал увидеть Джексона на сцене. Это шокировало больше всего.
– Ребята, вы пришли! – завидя нас, кричит Калеб, ухмыляясь. Он выглядит довольным. – И вы вовремя! Эти говнари скоро уже закончат!
Я пожимаю руку Калебу, и он долго не отпускает мою. Потом обнимает нервно посмеивающуюся Хайден.
– Спасибо за твой хороший совет для Тони, – благодарит она.
С лица Калеба не сходит ухмылка.
– Обращайся. Рад видеть вас вместе.
– Я же говорила, – выпаливает Грейси, стукнув Калеба по руке. – Должен будешь.
– Только не говори, что вы на что-то поспорили.
Грейси делает невинное выражение лица:
– И ничего мы не спорили.
Я вижу, что она обманывает. И Хайден тоже видит.
Солист выкрикивает в микрофон:
– Спасибо всем вам! Спокойной ночи! – И свет на сцене гаснет. Девочки начинают подпрыгивать и орать во всю глотку.
– Это они что, Джексону кричат? – спрашивает Илай, раскрыв от удивления глазами. – Да? Им было все равно на группу, которая пела только что.
– Ага, – говорит Хайден. – Это все для Джексона.
Илай присвистывает:
– Вот черт. Похоже, я совершил ошибку, занявшись футболом. Надо было стать звездой, как он. Он обеспечен девчонками до конца своих дней! Упс, прости, Элли!
Я сначала не заметил ее, но она здесь, рядом с Авой. Смотрит на Илая.
Вот именно: упс.
Мы разговорились о прошлом выступлении Джексона, Грейси и Хайден воздают ему хвалебные оды. Вспоминают, как здорово он звучал. Мы рассуждаем о его новом выступлении, которое состоится через пару минут, и Илай рассказывает, что Джексон получил новое предложение.
– Это он пока не отклонил. Оно на рассмотрении у команды юристов его отца. Может, он его примет, – говорит Илай.
– А что с учебой? – спрашивает Элли. – И с футболом?
– К черту все, если он может заключить контракт на миллион долларов и путешествовать по миру, – улыбается Калеб. – На его месте я бы так и сделал. Может, в этом и есть его мечта, а не в футболе.
– Ему нравится и то и другое, – замечает Илай. Среди нас он ближе всех к Джексону – кроме Элли,
