Поврежденные товары - Л. Дж. Шэн
“Вау.” Найт откусывает от своего пирожного, откидываясь на спинку стула. “Это совсем не неудобно. Продолжайте, все”.
“Значит, теперь меня ругают за то, что я остался и заботился о своей лучшей подруге, в то время как все остальные ушли и нажрались?” Я выгибаю бровь.
“Ты еще недостаточно взрослый, чтобы трахаться”, - замечает папа.
“Рейсер тоже недостаточно взрослый, чтобы попасть впросак, и он поплелся за мной”, - язвительно замечаю я в ответ.
“Может, все, пожалуйста, перестанут употреблять это слово при детях?” Тетя Эмилия вздрагивает.
“Извини”. Дарья вздыхает. “Старая" - это провоцирующее слово. Вот почему я уже начала принимать ботокс и Юведерм. Минимальный, но имеющий огромное значение. Она подмигивает.
Наши семьи - сумасшедшие. Неудивительно, что в конечном итоге мы все сошлись друг с другом.
“Ты слышал мою жену. Следующий говнюк, который скажет слово на букву ”Т", будет выгнан", - объявляет Вишес.
“Черт!” Сисси подбрасывает в воздух звездообразные огурцы, нетерпеливо воркуя. “Черт, черт, черт!”
“Что ж, все прошло отлично”. Найт показывает Вишесу поднятый большой палец.
“Мама и папа идут посрать”, - говорит Кайден.
“Корабль”, - воркует Луна. “Мама и папа отправились на корабле”.
Дядя Вишес метает кинжалы своими бледно-голубыми глазами во всех за столом, включая малышей. “Всех в этой комнате скоро отправят собирать вещи. Если моей жене от этого становится не по себе, это проходит”.
“Следовало дать такой же совет и тебе, семнадцатилетней, самой себе”. Джейми залпом выпивает апельсиновый сок, и они с Трентом стукают друг друга кулаками.
Дарья смеется и поднимает суетливую Сисси с ее высокого стульчика. Трент включает телевизор и переключает его на спортивный канал на том основании, что “нам нужен переход больше, чем мне крепкая выпивка”.
Завязывается небольшая беседа о драфтах и студенческом футболе.
Конечно, Пенн, папа и Найт оборачиваются, чтобы посмотреть на меня, а Трент и Рейсер нетерпеливо подпрыгивают.
Вскоре разговор переходит от футбола к моему футболу.
В конце концов, Пенн - звезда "49ers", и всем за столом не терпится узнать, будет ли у них в команде еще один герой НФЛ.
-Итак, ты уже получил какие-нибудь предложения, Лев? Пенн откидывается на спинку стула, хрустя ломтиком бекона между ровными белыми зубами.
-Нет, ” лгу я, чувствуя, как сжимается моя грудь. Я просто оттягиваю неизбежное.
Я пойду в колледж и буду играть в футбол. Этого хочет папа, и я хочу, чтобы он был счастлив. “Уверен, они скоро приедут”.
“Это странно. Я был уверен, что Мичиган сделает тебе предложение”. Волосы Пенна падают ему на лоб. Он дает Лео Ди Каприо в " Титанике" шанс заработать свои деньги. “Разговаривал с моим приятелем, который знает тренера. Он тоскует по твоей заднице с первого курса. Сказал, что это решенная сделка.
Проткни мою жизнь ножницами.
“Может быть, нам стоит позвонить в школу. Узнайте, как обстоят дела с их стороны. USPS в наши дни ненадежна”, - щебечет Дикси.
Во-первых, это способ обвинить почтовую службу в моих собственных действиях.
Во-вторых, теперь Дикси играет мамочку? К черту это.
Папа щелкает пальцами. - Дикси права.
—Дикси не моя мама, какой бы жесткой она, блядь, ни хотела быть, поэтому я не собираюсь принимать от нее советов, — весело заявляю я.
Все поворачивают головы в мою сторону. Ошеломленные лица сканируют мои.
Я никогда раньше ни с кем так не разговаривал, не говоря уже о Дикси, которая довольно обалденная цыпочка. Но я не хочу, чтобы меня поймали на моей лжи.
Если папа узнает о предложении Мичигана, мне крышка.
И я до сих пор не заполнил заявление в Военно-воздушную академию, хотя крайний срок быстро приближается. Когда я думаю об этом, мне кажется, что уровень кислорода в крови падает.
“Вау. Что у тебя в заднице?” Папа хмурится.
“Язык!” Мел вскидывает руки в воздух.
-Мой бизнес - это мой бизнес, и я не хочу, чтобы его обсуждали за завтраком. Я роняю посуду.
“Мы говорим о твоих планах в колледж, а не о гигиене заднего прохода”, - указывает Пенн. “Остынь, чувак”.
Бейли прижимается своим бедром к моему, давая понять, что сейчас самое подходящее время признаться в моих планах подать заявление в Военно-воздушную академию.
И я должен, я действительно должен. Но я не могу. Не сейчас, когда Найт сверлит меня взглядом с другого конца стола.
Я знаю этот взгляд. Это взгляд, который говорит: "Папа через многое прошел и едва выжил". Ты не можешь так с ним поступить. Я тебе не позволю.
В целом Найт доволен своей жизнью. Но между нами есть один спорный момент — он говорит, что я всегда ищу творческие способы умереть, выбирая между быстрыми машинами и мечтами пилота, а я говорю, что это не его дело.
Я надеюсь, что мое лицо передаст ему мой ответ, который заключается в том, что одна из причин, по которой папа такой ебанутый, заключается в том, что ты был под кайфом от всего, что можно было стереть в порошок, пока мама делала последние вздохи, так что не заставляй меня искупать твои грехи, приятель.
Кто-нибудь говорил "веселые времена"? Если это мое племя, я хочу быть волком-одиночкой.
“Нет, все в порядке. Лев прав. Я займусь своими делами”. Дикси виновато улыбается, кладя руку на папину, чтобы успокоить его. “ Я не хотела переходить границы дозволенного. Надеюсь, ты это понимаешь, Леви.
“Нет, к черту это”. Найт фыркает, вставая, его стул скрипит по полу. “Не извиняйся перед ним. Ты просто пытался помочь.
“Язык”, - поет Эди.
“Я собираюсь вышвырнуть всех, кроме своей жены”. "Порочный" звучит так же серьезно, как сердечный приступ.
“Детей вы можете аккуратно поставить у нашей двери”, - предлагает Эмилия. “Они ничего не сделали”.
Я вскакиваю на ноги. Бейли мгновенно выпрямляется рядом со мной.
Я переношу вес тела на костяшки пальцев, которые плотно прилегают к столу. “Я предлагаю тебе заткнуться, Найт, поскольку основная причина, по которой мы все ведем этот разговор, заключается в том, что ты был недостаточно хорош для НФЛ”.
“Я отказался”. Он зевает, изображая скуку.
“Ага.” Я фыркаю. “Но ты не позволишь мне сделать то же самое, верно? Кто-то должен успокоить дорогого папочку, и мы оба знаем, что это будешь не ты.
Это выводит Найта из себя. “ Дело не в футболе, тупица. Мне все равно, ты можешь получить гуманитарную степень по феминистскому вязанию и никогда больше не играть в мяч. Речь идет об опасностях”.
Папа хмурится,
