Дамы тайного цирка - Констанс Сэйерс
– Дойл сказал, Мишель Хиксон у вас уже побывала. – Ким даже не стала ждать приветствия.
– Побывала.
– Несколько въедливая, тебе не кажется?
– «Несколько» – это очень мягко сказано.
Ким рассмеялась.
– Пока я готовилась к её интервью, я, кажется, нашла зацепку, которая может тебе помочь. Мишель Хиксон я о ней не говорила. Давай встретимся в закусочной в пять?
– Принято. – Он не был уверен, что не пожалеет об этой встрече. Сразу после того как они с Марлой расстались, он совершил ошибку, переспав с Ким Ландау. Из этого получилась форменная катастрофа. С тех пор она не переставала сигнализировать ему, что её интересует большее, нежели однократная интрижка. На приёме на прошлой неделе она зажала его в углу у бара и привязалась с вопросами о Ларе. Он пытался направить их отношения обратно в сторону профессиональных, но каждый раз тяжело вздыхал, когда на экране телефона всплывал её номер.
Бен прошёл два квартала до закусочной – Ким сидела в отгороженном полукабинете у окна, просматривая обеденное меню. Открытая в 1941 году историческая закусочная Керриган Фоллз славилась своим тортом «Красный бархат» и широким выбором панкейков, которые здесь подавали весь день. Одно из величайших удовольствий в жизни Бена – есть панкейки на пахте в восемь вечера. Хотя еда поварам не всегда удавалась, расположение рядом с городским советом обеспечивало постоянный приток клиентов.
– Не бери французский сэндвич. – Он уселся к Ким за столик.
– А я как раз его и хотела. – Она в недоумении подняла глаза.
Ким Ландау была привлекательной женщиной: тёмно-каштановые волосы, голубые глаза, вздёрнутый нос. Она напоминала ему Джинджер из ситкома «Остров Гиллигана». Но присущий ей напор вечно выбивал его из колеи. На следующий день после того как они переспали, она позвонила ему шесть раз. Он почувствовал, что его загоняют в капкан, а только что выйдя из одних отношений, он не торопился связывать себя новыми обязательствами – по крайней мере тогда.
Он повернул меню к ней:
– И от тунца тоже держись подальше.
– А что ты в таком случае возьмёшь? – Она скрестила на груди руки.
– Салат «Кобб» и, может быть, луковый суп, если он сегодня удачный.
Она глянула в меню:
– Сэндвич с цыплёнком гриль?
Он пожал плечами.
– Ну, он нормальный, ничего особенного. Так что было такого срочного? – Он не хотел говорить резко, но также не собирался вводить её в заблуждение. Перейти к делу было лучшей стратегией.
Ким ответила ему хитрой улыбкой.
– Я слышала, Лара в Париже с Гастоном Буше.
Он закинул руку на спинку диванчика.
– Да, они поехали с кем-то встретиться в Сорбонне. По поводу картины, которая была в её семье много лет.
Она повела бровью и сочувственно посмотрела на него.
– Это она тебе так сказала?
Да что сегодня творится? Он громко рассмеялся и сложил руки на столе.
– Перестань, Ким. Мы с Ларой разговаривали буквально вчера вечером. А Гастон встречается с Одри.
Она склонила голову набок и посмотрела на него, как будто он выглядел очень жалким.
– О, Бен.
Обед планировался коротким. Бен подозвал официантку и попросил принести напитки и еду сразу, намекнув на щедрые чаевые, если заказ выполнят быстро, потому что через полчаса у него встреча. Официантка подмигнула ему и в считаные минуты принесла бутылку кетчупа «Хайнц», диетическую колу для Бена и сладкий холодный чай для Ким, а также суповую ложку и крекеры.
В преддверии супа он раздавил упаковку крекеров.
– Так что был за срочный вопрос, Ким? – К его радости, официантка с размаху поставила луковый суп прямо перед ним.
– Ну… – Она наклонилась вперёд. – Когда я готовилась к визиту мисс Хиксон, я просматривала некоторые старые материалы по поводу исчезновения Питера Бомонта.
– Она, кстати, считает нас деревенщинами. – Бен открыл крекеры и высыпал в суп. Попробовал. Как и следовало ожидать, еле тёплый. – Всё твердила о моём одном помощнике. Нас снова ославят дураками на страницах «Вашингтон пост», я уверен.
Она положила ладонь на его руку. Он взглянул на неё с удивлением и отодвинулся.
– Ты помнишь Пола Оглторпа?
– Старика? Который освещал заседания городского совета?
Она поправила воротник чёрного костюмного пиджака.
– Да, именно он. Давно, в 1974-м, он был главным репортёром-новостником. Одна из его заметок в папке Питера Бомонта предназначалась твоему отцу.
– Правда?
Она полезла в карман, вытащила потрёпанный пожелтевший клочок бумаги и продвинула его по столу. Такую бумагу с планшета раздают детям в школе. Надпись карандашом гласила: «Сказать Бену Арчеру посмотреть в другом деле. Связано».
– Это было в папке Питера Бомонта. Наверху. – Она постучала по столу идеально накрашенным ногтем. – Никто не видел эту папку с 1970-х годов.
– Спасибо, – сказал Бен и придвинул бумажку к себе. – Я ещё раз проверю материалы отца.
– Итак… – Ким наклонилась к нему и произнесла шёпотом: – Раз уж ты один на этой неделе, можешь в знак благодарности пригласить меня на ужин. Может быть, на фейерверки завтра?
– Завтра я на службе. – Он даже не соврал. Они с Дойлом дежурили на параде в честь 4 июля на Мэйн-стрит.
– Ладно, – сказала она. – Я не сказала Мишель Хиксон об этой зацепке, только, знаешь… из-за привязанности к тебе.
– Ким…
Она оборвала его:
– А в этом месте ты говоришь, что дело не во мне, дело в тебе, да?
Она была красива, без сомнения, но в ней всегда было что-то, что выбивало Бена из колеи. Словно какая-то дикая потребность в одобрении, которую он не хотел удовлетворять. Он съел четыре вилки салата и пытался теперь поймать взгляд официантки, думая только о том, как бы добыть чек.
– Послушай, – сказал он. – Мы с тобой давно друг друга знаем. То, что произошло между нами, было мило, но… – И тут он запнулся, не зная, что сказать дальше.
Она качнулась вперёд, ожидая, как он закончит предложение.
– Мы с Ларой теперь вместе.
Это было не совсем так – на самом деле это была наглая ложь, – но он так хотел, чтобы это было правдой, что это должно было что-то значить. Той ночью на крыльце, когда Лара рассказала ему, что ей померещился Тодд Саттон, Бен почувствовал себя дураком из-за того, что желал чего-то большего. Он не знал, когда именно для него всё так изменилось, и Лара из потерпевшей по делу – телефонного номера, по которому он звонил, потому что это было частью его работы, – стала для него кем-то, чей голос он с нетерпением жаждал услышать. Этот чудесный низкий грудной голос. И её смех, когда она смеялась по-настоящему.
– Мне жаль, если я нечаянно ввёл тебя в заблуждение. Мне правда жаль.
Она слегка поникла, но попыталась это скрыть.
– Немного рановато после
