Похвали меня - Сара Кейт
– Чарли, прекрати.
Голос звучит как глухой, лающий приказ. Она растерянно смотрит на меня, и мои слова повисают в воздухе. Не в силах вынести ее обиженное лицо, я спрыгиваю с дивана и в отчаянии начинаю расхаживать по комнате.
Я назвал ее Чарли. Наверное, от этого ей даже больнее, чем от всего остального. Как будто я только что лишил ее имени. Глядя на нее на диване, я вижу, как она кусает нижнюю губу. Это не та девушка, которую я застал на коленях на полу своего офиса два месяца назад. Неужели я воспитал ее лишь для того, чтобы сломать? Почему я так сильно облажался?
Два месяца. Вот сколько времени понадобилось этой девчонке, чтобы войти в мою жизнь и заморочить мне голову так, что я перестал узнавать самого себя. Трудно вспомнить время до Шарлотты. И больно думать о времени после нее.
– Просто скажи мне, что ты думаешь, – говорю я, глядя на нее через всю комнату. – Мне больно видеть, как ты сдерживаешься.
Ее глаза наполняются слезами, и, чтобы успокоиться, она делает глубокий вдох.
– Я не хочу.
– Почему?
– Потому что… я просто хочу сделать тебя счастливым.
Я сглатываю застрявший в горле комок.
– Сейчас я тебе не «сэр». Не пытайся угодить мне, Шарлотта. Просто будь честной.
Она встает, идет ко мне и останавливается всего в шаге. Сделав еще один глубокий вдох, она расправляет плечи, и я невольно восхищаюсь ею с этого ракурса. Упрямая, крутая, красивая девушка, которая отказывается поверить, что она абсолютно идеальна.
– Ты думаешь, если Бо узнает о нас, ты станешь плохим отцом, но, Эмерсон, ты уже спишь со мной. Ты уже это сделал, но это не делает тебя плохим отцом. Ты всего лишь человек. Ни ты, ни я не ожидали, что это произойдет, но это произошло. И это гораздо серьезнее, чем любой из нас ожидал. Ты думаешь, что ты плохой отец из-за того, что хочешь меня, но это не так. На самом деле ты даже слишком хороший, потому что готов пожертвовать своим счастьем, лишь бы избавить сына от душевных ран, но ты должен дать ему возможность справиться с трудностями самостоятельно. Он это переживет… в отличие от меня.
– Не говори так. Конечно, ты переживешь. – Мое разбитое, ноющее сердце цепляется за малейшее облегчение, какое я мог бы ей предложить. – Тебе всего двадцать один год, Шарлотта.
– Неправда, не переживу, – возражает она, и слезы в ее глазах, которые она до сих пор сдерживала, наконец прорываются наружу.
Две ночи подряд я видел, как она плачет, и я не могу этого вынести. Мои руки находят ее талию, я притягиваю Шарлотту к себе, как будто одно только мое прикосновение способно разрешить любую проблему.
– Мне сорок, детка, – нежно шепчу я ей в волосы. – У тебя нет будущего со мной.
– Мне все равно, сколько тебе лет. Для меня это не имеет значения.
Теперь она рыдает у меня на груди. Эта ноющая тревога в моем животе превратилась в зияющую кровоточащую рану, но так лучше. Мы выплеснем чувства. Никаких секретов. Их мы оставим в прошлом.
Я поднимаю ее лицо, заставляя посмотреть мне в глаза.
– Ты же понимаешь, что это не потому, что я не хочу тебя. Ты это знаешь, ведь так?
– Тогда скажи мне, что ты хочешь меня, – всхлипывает она.
– Я хочу тебя. Конечно, я хочу тебя.
Она протягивает руку и находит мои губы для страстного поцелуя. Я знаю, что не должен, но целую ее в ответ. Похоже, мы согласились, что я не принимаю мудрых решений там, где замешана эта девушка, да я и не хочу.
Она обвивает руками мою шею, и я за бедра подтягиваю ее выше, чтобы она обхватила меня ногами. Я устал говорить. Мы уже договорились, что не можем иметь все, что хотим, но, по крайней мере, мы в силах получить это. В доме нет никого, только мы. Она, я и эта необъяснимая связь. Нам крупно повезло иметь нечто подобное хотя бы раз в жизни, так что, если эта короткая горячая фаза нашей жизни – все, что мне светит, я выжму из нее все до последней капли.
Я отношу ее к дивану и бросаю на подушки.
– Я хочу тебя, – кричит Шарлотта, цепляясь за мою рубашку.
Сев, я быстро стягиваю ее и начинаю расстегивать брюки. Я срываю их с себя, а она, извиваясь, делает то же самое со своей одеждой. Как только мы раздеваемся догола, я накрываю ее своим телом, терзая губами ее драгоценную бледную кожу, покусывая и целуя каждый квадратный дюйм. Когда я достигаю вершины ее бедер, она извивается, стонет и щиплет свои соски.
Этого недостаточно. Отрывая рот от ее идеальных розовых складок, я хватаю ее за талию и переворачиваю нас, так что теперь я лежу на спине, а она сверху. Я беру ее за шею и, притянув к себе для мучительного поцелуя, шепчу:
– Я хочу, чтобы ты была на моем лице.
Она смотрит на меня большими глазами, и я вижу, что она готова возразить, но не даю ей этого шанса. Взяв ее за бедра, я поднимаю Шарлотту над своим лицом и тяну вниз, пока ее дырочка не оказывается напротив моего рта.
Мой язык проникает глубоко внутрь, и она вскрикивает от восторга. Я смотрю на нее, как она ловит кайф, прижимаясь к моим губам.
Глядя на Шарлотту, поглощая ее, чувствуя себя полностью поглощенным ею, я на миг задаюсь вопросом: вдруг это делает меня монстром? Развратить эту идеальную молодую женщину, сделать ее моей и погубить, чтобы она никогда не чувствовала себя так с другим мужчиной. Но мне все равно. Если я монстр, значит, пусть будет так. Я могу с этим жить.
Она сильнее прижимается ко мне и, устав, наконец опускает весь свой вес на мой рот. Я жадно сосу ее клитор. Она вскрикивает и побелевшими костяшками пальцев впивается в диван.
– Боже мой, Эмерсон. Только не останавливайся, не останавливайся, не останавливайся.
Ее позвоночник изгибается дугой. Она кончает, ее клитор пульсирует у моих губ, а бедра сжимаются вокруг моей головы. Я глотаю каждую прекрасную каплю, как будто это последний раз, когда я могу поглотить ее таким образом. Я отказываюсь в это поверить. Даже если мы не предназначены друг другу навсегда, я еще с ней не закончил.
Как только ее мышцы расслабляются и она падает, я снова поднимаю Шарлотту. Мой член
