Градус любви - Кэнди Стайнер
– Обещаю, что отпущу тебя, – уже мягче сказал Ноа. – Но не хочу. Хочу, чтобы ты осталась. Пожалуйста, Руби Грейс. Останься.
Умоляя, он крепко прижался ко мне губами, и я прильнула к Ноа, потянув за мокрую рубашку, когда в небе мелькнула еще одна вспышка молнии. Я приняла этот поцелуй, жадно, эгоистично открыв рот, и впустила его язык, а потом простонала и прижалась к нему еще сильнее.
Я хотела, чтобы Ноа меня заклеймил.
Хотела сама заклеймить его.
Я знала, что, пока живу, никогда не забуду последний поцелуй с Ноа Беккером.
Но когда молния погасла, а следом прогремел гром, я вырвалась из объятий Ноа, тяжело дыша. А потом, не смотря ему в глаза, произнесла последние обращенные к нему в моей жизни слова.
– Не ходи за мной.
И с этим ушла.
Глава 17
Ноа
Две недели.
Эти слова не переставая крутились у меня в голове в тот воскресный вечер, когда я сидел с братьями на крыльце маминого дома, держал в руке полную банку пива и знал, что не смогу сделать ни глотка. К еде, которую мама приготовила на ужин, я тоже не притронулся.
Две недели.
Я отсчитывал дни, часы, минуты и секунды до этого события.
Всего четырнадцать дней. Триста тридцать шесть часов. Двадцать тысяч сто шестьдесят минут. Один миллион и двести тысяч секунд.
И она станет Руби Грейс Колдуэлл.
Со злости я еще сильнее стиснул банку, и из нее выплеснулось немного пива. Я знал, что не нужно идти в церковь, не нужно приближаться к ней, поедать ее глазами и упиваться страданиями, как мазохист.
Но мне нужно было ее увидеть.
Когда тем вечером Руби Грейс ушла, я отправился за ней, хотя она просила этого не делать. Я должен был удостовериться, что она благополучно добралась до своей машины. Но держался в стороне, не мешая ей, и ушел сразу же, как она села в машину.
Я оставил ее в покое.
Я рассчитывал, что она позвонит, или напишет смс, или пошлет гребаный дымовой сигнал. Что угодно. Было какое-то предчувствие, что она просто поддалась моменту, но теперь пришла в норму.
Но этого так и не случилось.
А до этого наш пастор объявил в церкви, что до свадьбы осталось всего две недели.
А это означало, что свадьба не отменена.
Означало, что у Руби Грейс ни хрена нет ко мне чувств.
Я вздохнул, немного разжав банку, и провел взглядом по маминому саду. Я столько всего сейчас чувствовал – ощущение, что меня предали, тоску, недоумение, глубокую печаль. Но по большей части я чувствовал себя идиотом.
Такого идиота еще поискать надо.
Я пытался добиться женщину, у которой на пальце было кольцо от другого мужчины. Женщину, которая по многим параметрам была недосягаема. Женщину моложе меня, и бывшую еще, по сути, девчонкой. Я хотел ее спасти, хотел стать партнером во всем, мечтал заполнить ею пустоту в своей жизни и быть тем, кто сделает то же самое для нее.
Я не заметил ни одного тревожного звоночка.
И теперь за это поплатился.
– Ты там как? – спросил Майки, сидя на другом конце крыльца, где бренчал на гитаре. Брат перебирал струны, не сводя с них взгляда. – Пыхтишь, как дракон.
– Майки, отвали.
Он вскинул голову и свел брови на переносице.
– Эй…
– Ой, Майки, не обращай на него внимания, – сказал Логан. – Он психует из-за Руби Грейс и не прислушивается к нашим советам, предпочитая просто кукситься.
– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, – гаркнул я.
– Да. Мы все не имеем понятия. И не поймем, пока ты сам не расскажешь.
– Оставь его в покое, – подал голос Джордан из кресла-качалки, попивая сделанный им традиционный напиток. Так, будто слово старшего брата было решающим, Майки кинул в мою сторону взгляд и снова принялся бренчать, а Логан, вздохнув, допил пиво и, встав, зашел в дом к маме.
Джордан на меня не смотрел, но мысленно я все равно его поблагодарил.
В голове вертелось столько вопросов, столько тем, которые я хотел обсудить и понять. Но в итоге решил, что это бессмысленно.
Не важно, почему Руби Грейс от меня сбежала и почему все же выходит замуж за Энтони.
Важно только то, что она именно так и поступила.
Вот и весь разговор.
Не зная, что мама вышла на крыльцо, я почувствовал, как она положила руки мне на плечи. Она легонько их сжала, не дав мне встать, и обратилась к братьям:
– Ребят, не оставите нас на минутку?
Майки резко прекратил играть, вскочил и сбежал по лестнице к своей машине.
– Я к Бейли. Скоро вернусь.
Джордан встал следующим.
– Пойду посмотрю, чем там Логан занимается. – Он остановился и наконец взглянул на меня. – Просто знай, что я рядом. Если что-нибудь будет нужно.
Просто к сведению – Джордану эти слова дались непросто. Я точно это знал, потому что он с самого начала не одобрял мой план по завоеванию Руби Грейс. Но, проходя мимо, брат положил руку мне на плечо, сжал его разок, наклонился, чтобы поцеловать маму в щеку, и оставил нас наедине.
Это была братская любовь. Крепкая и вечная – даже когда мы того не заслуживали.
На крыльце остались только мы с мамой, она обошла меня и села рядом в кресло. Долгое время молчала, просто покачиваясь и не сводя взгляда со двора.
Иногда было так странно смотреть на нее. За годы со смерти папы она постарела, и я часто задумывался, как бы он сейчас выглядел. Были бы у него седые волосы? Стали бы морщинки вокруг глаз и губ отчетливее? Был бы он таким крепким, как раньше, или похудел бы? Отрастил бы пивное пузо и полысел?
Мама была все той же женщиной, которую я помнил с детства, но волосы у нее стали короче и поседели, а в глазах появилась усталость, но для меня она оставалась тем же кумиром.
– Итак, – после длительной паузы сказала мама, легонько покачиваясь. – Надеюсь, у тебя была весомая причина отказаться сегодня от брюссельской капусты. Ты любил ее с подростковых лет. А твои братья ее терпеть не могут, поэтому ты понимаешь: я приготовила ее только ради тебя.
Я выдавил улыбку.
– И тебе прекрасно известно, как я за это тебя люблю. Возьму с собой, разогрею завтра на обед.
– Ага, я тебе соберу
