Так далеко - Сильвия Дэй
– Пока нет. Ты была для меня важнее всего, Сетаре. Всегда. – Ты снова поворачиваешься ко мне. – Ты беспокоишься обо всех.
– Не обо всех, – поправляю я. – Только о марионетках и жертвах моей матери.
– Господи, Сетаре. Когда ты наконец поймешь, что не несешь ответственности за ее поступки?
– Кейн, кто-то должен нести ответственность. Она не может оставаться безнаказанной! – Я вытираю непрекращающиеся слезы. – Вэл мог бы придумать что-то подобное – подсылать тебе женщин, похожих на меня, но именно моя мать воплотила бы эту задумку в жизнь, потому что посчитала бы это забавным.
– Забавно наблюдать, как я снова и снова делаю неправильный выбор? – рычишь ты, и твои руки сжимаются в кулаки с такой силой, что костяшки пальцев белеют. – Я никогда не был достоин тебя, но мне больно, чертовски больно подтверждать это перед другими.
– Кейн, ее одобрения невозможно заслужить, так что не кори себя. – Я сжимаю лабораторный отчет в кулаке.
Ты останавливаешься. Протягиваешь руку и забираешь у меня скомканный лист бумаги, затем метко бросаешь его в мусорный бак на углу дома.
– Я не хочу, чтобы ты расстраивалась из-за вазэктомии. Она обратима, – уверяешь ты меня, твое большое тело напряжено из-за неистовой энергии. – Когда – если – ты решишь, что готова, Арасели, мы сможем создать семью.
Поднимаясь на ноги, я отказываюсь представлять себе эту мечту.
– Я не могу даже надеяться на это, пока жива моя мать.
Ты замираешь на месте.
– Ты сказала мне, что убила ее.
– Я думала, что убила, но беременность Эрики заставляет задуматься. Судя по тому, какой у нее срок, Эрика, должно быть, познакомилась с тобой незадолго до того, как ты снова меня нашел. Вэл сделал бы для моей матери очень многое, например, слежка за мной и охота за тобой, но находить женщин, похожих на меня, и подталкивать их к тебе? Ни за что. Не в его стиле. Эми тоже появилась после того, как моя мать предположительно умерла. А Эрика пыталась связаться с тобой уже после смерти Вэла. Нет. Это моя мать. Иначе никак.
– Может, все намного проще и Эрике нужны деньги.
Я смотрю на тебя с усмешкой.
– Ты серьезно так думаешь?
Ты удерживаешь мой взгляд.
– Я недостаточно хорошо ее знаю, чтобы утверждать. Я даже не знал ее имени, пока Витте не сказал мне позже. Я не горжусь этим. Просто так обстояли дела.
Какое-то время тишину между нами заполняет только звук волн, ритмично набегающих на берег.
– Я чувствую, что моя мать рядом, Кейн. Не могу объяснить эти ощущения, но это так. – Я скрещиваю руки на груди. – Я даже видела ее. Вот уже несколько недель я пытаюсь убедить себя, что чувство вины и горе затуманили мой разум, но я знала. Каким-то образом я знала, что она все еще жива.
Я выжила во время шторма благодаря своей команде. И моя мать могла выжить с помощью Вэла, особенно если я промахнулась и нанесла не смертельную рану. В тот день она была в красном и промокла под дождем. Сильные волны качали «Шторм». Вполне возможно, что ей удалось выбраться невредимой или получить лишь незначительные травмы за то время, пока я была без сознания.
– Так вот что происходило с тобой последние несколько недель? – Ты подходишь ко мне и заключаешь в объятия. Твой запах окутывает и успокаивает меня. – Тебе следовало поговорить со мной. Я так волновался.
– Прости. – Я крепко обнимаю тебя. – Моя мать – бешеное животное, и не существует способа ее вылечить. Ее нужно было устранить. Я не могу просить о сочувствии, потому что именно я это сделала. Особенно когда не хотела, чтобы это делал кто-то другой.
– Сетаре… – Ты тяжело вздыхаешь. – Сколько раз мне еще повторять, что я принимаю тебя такой, какая ты есть, вместе со всеми поступками?
– Кейн, всему есть предел!
– Только не для моей любви. – Ты прижимаешь меня к себе еще крепче. – Мы несовершенные люди. Я ошибался и ошибусь еще не один раз. Мы оба не отличаемся высокой моралью, но, находясь вместе, становимся лучше. Ради тебя я прилагаю больше усилий. Ты указываешь мне на мои дурацкие ошибки и заставляешь их исправлять. – Ты отстраняешься и ловишь мой взгляд. – И ты, Арасели, – тебе нужен кто-то, кто не хочет и кому не нужно, чтобы ты менялась, и кто понимает, что ты будешь делать то, что необходимо, и страдать из-за этого. Я всегда буду любить тебя безоговорочно. Ты должна это принять. Уже давно пора было это сделать.
Поднявшись на цыпочки, я прижимаюсь губами к твоему подбородку, но ты наклоняешься и захватываешь мой рот. Твой поцелуй страстный и необузданный, и когда ты отстраняешься, мои губы опухшие, как и твои.
– Я позвоню Эрике, – хрипло сообщаешь ты. – Хочу выяснить, что происходит. Когда мы узнаем больше, то решим, что делать дальше и будем действовать сообща. Не пытайся спорить об этом. Ты хочешь, чтобы я был в безопасности, и я хочу, чтобы ты была в безопасности. Поняла?
Я киваю, как будто соглашаясь.
Ты прищуриваешься и пристально смотришь на меня с предупреждением.
– Я знаю, ты думаешь, что просто сама все уладишь, но это не прокатит. Возможно, та машина сбила тебя по приказу твоей матери. Если попытаешься действовать в одиночку, я очень сильно разозлюсь.
– Я понимаю, – соглашаюсь я, чтобы ты сделал то, что должен.
Ты возвращаешься в дом через открытые двери со стороны внутреннего дворика. Я жду, пока ты свернешь за угол к своему домашнему кабинету, затем следую за тобой в гостиную. Подождав несколько минут, чтобы убедиться, что ты занят, я беру с полки книгу и вытаскиваю спрятанный в ней одноразовый телефон и портативное зарядное устройство. Затем отправляю сообщение Рохелио:
«Нам нужно поговорить».
Я уже собираюсь снова закрыть книгу, когда загорается экран.
«Я на вашей улице. Будь готова выйти».
Его слова заставляют меня вздрогнуть. Мы не встречаемся, когда ты дома. Однажды я познакомлю тебя со своей семьей и расскажу обо всем, что делала, пока мы были в разлуке. Но сегодня не тот день. Особенно сейчас, когда у меня появились новые опасения по поводу матери.
Я отправляю ответ о том, что он уже знает:
«Кейн дома».
Я жду, но Рохелио не отвечает. Я возвращаю книгу на полку и разворачиваюсь, не
