Поклянись, что это правда - Меган Брэнди
– Ага, десятилетки в платье столетней давности с окровавленным лицом и порезанным глазом… выпрыгнувшей из ниоткуда.
– Да, это, конечно, важное уточнение, – дразнюсь я и запрыгиваю в тележку, чтобы прокатиться по кукурузному лабиринту; Ноа садится рядом со мной и кладет руку на холодный металл.
– Давай лучше обсудим, Джульетта, почему ты смотрела мне в глаза.
Мы вздрагиваем, когда трактор, везущий тележки, трогается с места, а потом снова поворачиваемся друг к другу.
– Продолжай.
Он приподнимает темную бровь:
– Одна особа, которой страшно хотелось погулять по дому с привидениями, очень боялась заглядывать за угол.
– Но ведь рыцарь, который был с ней, сам вызвался идти первым, чтобы защитить ее.
– Черт, тоже верно.
Я торжествующе вздергиваю подбородок:
– Видишь, ты сам решил изображать из себя крутого.
Ноа облизывает нижнюю губу и кивает:
– Да, решил.
– Есть только… одна маленькая проблемка.
Он внимательно смотрит на меня:
– Какая же?
Я чувствую, как отдается в шее бешеное биение сердца, выпрыгиваю из тележки и исчезаю в стеблях кукурузы.
– Что… Ари! – кричит Ноа, и я слышу, как он бежит за мной.
Бросаюсь влево, потом вправо, потом чувствую его крепкую хватку на своей руке и разворачиваюсь к нему.
Задыхаясь, смотрю в его бездонные голубые глаза.
Он не ослабляет хватки.
Сглатываю, поднимаю руки и дотрагиваюсь до его груди.
– Ты просил, чтобы я показала тебе путь.
Ноа хмурится и придвигается ближе.
Я вспыхиваю от смущения, но взгляда не отвожу.
Он сверлит меня глазами так, будто хочет проникнуть прямиком в мой разум. Такое чувство, что он видит каждую частичку моей души. Это нервирует и одновременно волнует.
Таков Ноа.
Изучаю каждую черточку его лица. Он такой мужественный и в то же время такой… нежный. Дотрагиваюсь до его подбородка – острые волоски колют мне ладонь, и желудок снова завязывается узлом от волнения. Он разглядывает меня.
Он всегда меня разглядывает.
Дрожащими пальцами обвожу его губы. Чувствую на своей коже его горячее дыхание. Может быть, это и не заметно, но я вся дрожу.
Придвигаюсь ближе.
Ноа не двигается.
Моя рука опускается ниже, скользит по шее, еще ниже…
Нащупываю мягкую хлопчатобумажную ткань его рубашки и притягиваю его к себе.
Он позволяет мне это.
И ждет, что я сделаю дальше.
Приподнимаюсь на цыпочки, приближаю губы к его губам, и его глаза становятся темными, встревоженными. Я люблю, когда они такие.
Он не впивается в мой рот, как я надеялась, не целует меня – он просто смотрит.
Он видит румянец на моих щеках, видит, как поднимается и опадает моя грудь, видит, как нетерпеливо приоткрыты мои губы в ожидании поцелуя.
Медленно-медленно он наклоняется ко мне и касается губами моих губ. Я буквально подпрыгиваю от этого ощущения, и вижу, что Ноа улыбается уголком рта.
Где-то глубоко во мне растет напряжение.
В следующую секунду он целует меня… и не целует одновременно. Его губы прижимаются к моим с напористой мягкостью, которую я не могу до конца объяснить. Он действует осторожно, будто позволяет мне принять окончательное решение.
Передумать.
Отстраниться.
Я не делаю ни того, ни другого.
– Помнишь, я сказал тебе, Джульетта, – шепчет он, и меня овевает тепло его дыхания, – что такого больше не повторится?
Он не отвергнет меня…
Я безумно этому рада.
Прижимаюсь к нему, а он этого и ждал.
Его руки взлетают к моему лицу, хватают, притягивают к себе, и я тону в сладком, одурманивающем поцелуе.
Зарываюсь пальцами в его волосы, а он в мои. Опустив одну руку, он обнимает меня за поясницу и проскальзывает под одежду. Горячие пальцы впиваются мне в спину, и я издаю стон прямо ему в рот. Его язык пробует меня на вкус, играет, дразнится с моим языком. Я соглашаюсь на эту игру и всхлипываю, когда он прикусывает мою губу.
– Ох… – стонет он, и его губы скользят вниз по моей шее, дразнятся, тестируют.
Я надавливаю ему на затылок, и он целует меня еще жарче.
Отрываюсь от него, вздыхаю, распахиваю глаза и гляжу в небо.
Солнце давно уже село, высоко в небе над нами сияет луна, и эти будоражащие поцелуи… просто идеально!
Вдруг свет бьет мне прямо в глаза, и я вскрикиваю.
Ноа загораживает меня собой и поднимает руку, чтобы заслониться от яркого луча.
– Вы двое, сладкая парочка, вылезайте отсюда! – Охранник светит на нас фонариком.
Я вспыхиваю от смущения – моя обычная реакция, и, понурив голову, позволяю Ноа увести меня с кукурузного поля.
Мы пересекаем грунтовую дорожку, и я слышу громкие возгласы: парк закрывается, и люди на парковке кричат нам что-то ободряющее.
В ужасе смотрю на Ноа, а потом мы оба начинаем хохотать.
Пока мы идем к машине, я вдруг понимаю, что сегодня был великолепный день, лучший за последние несколько месяцев, и только благодаря Ноа.
Но и другие дни были не хуже. Я тусовалась с друзьями, ходила на занятия, наслаждалась каждой секундой. Мысли о Чейзе больше не приносили мне боли, нет ни неловкости, ни тоски. Все стало как прежде. И у меня такое чувство, что парень, который идет сейчас рядом со мной, и есть причина того, что я снова стала собой.
А встреча с мамой Ноа, ее мягкая, полная любви манера общения, ослабили мою тоску по дому. Чудесная добрая женщина чем-то напомнила мне мою собственную мать.
И все это происходит прямо сейчас, со мной.
Кайф.
Поцелуй.
Ноа.
Я не знаю, к чему это приведет, но хочу большего.
Ноа, должно быть, чувствует то же самое, потому что в тот момент, когда мы оказываемся в машине, он хватает меня за запястье и притягивает к себе.
И снова обхватывает своими губами мои.
– Уже второй раз из-за тебя мы нарушаем правила и нас выпроваживает охрана, – смеется он. – Что мне с тобой сделать за это?
Я прижимаюсь губами к его губам и шепчу с улыбкой:
– Все что хочешь.
Глава 23
Арианна
Мы с Кэм сидим в холле общаги перед теликом, следим за игрой. Кроме нас тут еще человек десять. Все вскакивают, когда Ноа красиво пасует мяч. Прочертив идеальную спираль, мяч приземляется прямо в руки Чейзу.
– Давай, давай! – кричим мы.
Чейз обходит одного защитника за другим, и вот он уже в очковой зоне. Это тачдаун.
Холл взрывается от криков. Мы с Кэм обнимаемся.
– Класс, Ари! Это его первый тачдаун в колледже! – вопит Кэм.
Хватаем телефоны, записываем короткое
