Испорченный король - Рина Кент
Я скрещиваю руки на груди.
– Тетя и дядя спасли меня от приемной семьи. Они дали мне безопасное, здоровое воспитание. Если бы не операция на сердце, за которую они заплатили, я бы умерла. Нет ничего плохого в том, чтобы желать им счастья.
– Конечно. Ты совершенно права. – Ким прислоняется к стене. – Но ты задумывалась о том, что, возможно, ты живешь их жизнью, а не своей? Может быть, именно поэтому тебя так необъяснимо тянет к Кингу.
– Что? Как это связано?
– Ты всегда жила по правилам. Он – нет. Он свободен в том смысле, в каком не свободна ты. Может быть, именно поэтому тебя к нему тянет.
Слова Ким задевают так глубоко, что я заметно вздрагиваю.
– Ты знаешь, в летнем лагере один буддийский священник сказал нам одну интересную фразу, – продолжает она.
– Какую?
– Души притягивают друг друга.
Даже после того, как Ким уходит, я стою как вкопанная у входа, а ее последние слова эхом отдаются в моей голове.
Души притягивают друг друга.
Душа Эйдена черная, так что же это значит для меня?
Я собираюсь зайти внутрь, когда замечаю движение. Черная машина припарковывается напротив дома, прямо под уличным фонарем. Окна затонированы, так что я не могу заглянуть внутрь.
Эта же машина стояла здесь до того, как я пошла в школу, и была после того, как я вернулась.
Зловещее предчувствие пробегает у меня по спине. Как будто я уже видела эту машину раньше.
Где?
Я запираю дверь на засов и включаю сигнализацию.
В доме так спокойно, жутко и… холодно.
Я сажусь ужинать, но на самом деле я не голодна. Я все равно ем, чтобы тетя не расстроилась, если найдет контейнеры такими, какими она их оставила.
Ты задумывалась о том, что, возможно, ты живешь их жизнью, а не своей? Слова Ким возвращаются, и я прогоняю их прочь.
Мне нужно поесть, потому что мое сердце снова барахлит. Я знаю, что мне следует навестить доктора Альберта, но сначала мне нужно принять участие в соревнованиях по легкой атлетике.
В прошлый раз доктор Альберт упомянул об операции. После нее я не только попрощаюсь с бегом, но и могу потерять драгоценные месяцы, которые мне следовало бы использовать для подготовки к поступлению в колледж.
Я намерена прожить этот год на полную катушку, а потом, когда придет время для операции, я ее сделаю.
Пока я ем, я играю в шахматы сама с собой, несколько раз выбивая черного короля.
Знаете, я люблю играть в шахматы. Ким ошибалась, не все мои интересы связаны с тетей и дядей. Даже несмотря на то, что именно дядя Джексон научил меня шахматам.
После нескольких раундов я отодвигаю доску и достаю свой телефон, чтобы проверить сайт школы.
Потом я вспоминаю, что впереди выходные.
Мой палец зависает над иконкой Инстаграма. Я даже не притворяюсь, что просматриваю каналы, а сразу перехожу к профилю Эйдена.
Он ничего не публиковал после той фотографии, на которой мы целуемся. Это так на него не похоже, учитывая, что он публикует посты по крайней мере раз в день.
Когда я впервые увидела эту фотографию, я была слишком подавлена, чтобы как следует ее изучить.
Теперь я успокоилась.
Почти.
Я увеличиваю изображение и вижу, насколько мы больны на самом деле. Выражение абсолютного собственничества на его лице. Выражение обреченности на моем.
Я прокручиваю страницу вниз до комментариев. На этой фотографии никакие девушки не набрасываются на него со всех сторон. Большинство из них – дружеские поддразнивания со стороны футбольной команды.
Ронан написал: «Тебе лучше извиниться за то, что ты украл мою славу в тот вечер, Кинг»
Я краснею, вспоминая, как он поймал нас.
Мой пульс учащается, когда я читаю последний комментарий. Он был опубликован всего несколько минут назад, и он от Сильвер.
«Закуска, что подают до основного блюда»
Я злобно тыкаю вилкой в пустую тарелку. В чем, черт возьми, ее проблема? Сначала я крестьянка, а теперь – закуска?
И этот ублюдок даже не удалил ее комментарий.
Я закрываю страницу и бросаю телефон на стол. Сделав несколько успокаивающих вдохов, я беру свои тарелки и мою их так спокойно, как только могу, не беспокоясь о том, чтобы загрузить их в посудомойку. Я едва не разбиваю посуду.
Вода все еще льется, я хватаюсь за край раковины обеими руками и тяжело дышу. Я всегда думала, что ревность свойственна слабым, неуверенным в себе людям, но, видимо, я тоже превращаюсь в одну из них.
Это ослепляет и пугает, то, как сильно я хочу причинить ей боль за то, что она вмешивается в то, что принадлежит мне.
Но опять же, Эйден не мой.
Не совсем.
Так что я злюсь по пустякам. И это бесит меня еще больше.
Я заканчиваю мыть посуду и удаляюсь в свою комнату заниматься. На данный момент это единственная логичная вещь в моей жизни.
Час или около того спустя я забираюсь в постель, стараясь не думать о том, что Эйден каждый день приносил мне мою еду. Как он позаботился о том, чтобы нас видели вместе в коридорах, чтобы никто больше не издевался надо мной. Как он приносил мне воду после тренировки. Как он с беспокойством наблюдал за мной, когда я бегала, как будто знал, что с моим сердцем не все в порядке.
Мне не следовало бы ценить эти продуманные жесты, но я ценю, и они разрушают мою оборону сильнее, чем что-либо другое.
Не в силах удержаться, я снова заглядываю в Инстаграм. Я прокручиваю вниз до комментария Сильвер, но его там больше нет. Я не уверена, удалила ли она его или это сделал он.
Мой телефон вибрирует от входящего сообщения.
Эйден.
Я сажусь в постели, мое сердце кувыркается внутри грудной клетки.
Эйден: Не могу уснуть. Я думаю о тебе.
Мне следовало бы притвориться спящей, но я просто не могу. Сегодня вечером мне так не по себе, и я боюсь, что, если я закрою глаза, ко мне придут кошмары.
Я печатаю ответ.
Эльза: Я тоже не могу уснуть.
Эйден: Почему?
Эльза: Иногда я боюсь засыпать.
Я пожалела об этом, как только нажала «Отправить». Ему не нужно это знать.
Три точки появляются и исчезают, как будто он думает о том, что сказать.
Эйден: Я тоже не люблю спать.
Я
