Между нами. На преодоление - De Ojos Verdes
И как обухом по голове — кадр, где застаю Альберта с любовницей у себя в квартире. Меня бросает в холодный пот от моментальной догадки. И в подтверждение через миг в приближающемся к девушке мужчине узнаю′ брата. Окатывает парализующим шоком.
Они не чувствуют пристального внимания, а я продолжаю во все глаза таращиться на представшую идиллию.
А потом резко поднимаю руку, жестом прося счет. Видимо, это движение всё же заставляет брюнетку бросить в меня мимолетный взор. И остолбенеть. Как я сама минутами ранее. Следом за ней оборачивается Альберт. Но его реакцию я уже не вижу из-за официанта, протягивающего мне POS-терминал.
Неожиданностью становится появление брата за моим столиком мгновением позже. Он бесцеремонно плюхается и заправски устраивает локти на поверхности, немного подаваясь вперед.
— Ты что тут забыла? Следишь за мной?
Брови взлетают вверх. У кого-то здесь мания преследования.
Беру телефон и приподнимаюсь, собираясь уходить. Но Альберт делает рывок и хватает мое запястье, вынуждая сесть обратно.
— Я тебе вопрос задал, Аделина, — цедит под моё упрямое молчание.
Дуэль наших взглядов длится долгих секунд десять. Даже не знаю, что можно сказать в такой ситуации, если все слова излишни?
— И нечего глазеть на меня так, будто ты святая простота. Знаем мы, как ты развлекаешься…
Если до этого я задавалась вопросом, зачем брат рассказал маме о моей связи с Мироном, как мелкий пакостник, без прямого разговора со мной, то теперь определенно точно ответ найден. Я вижу страх в его глазах. Боится быть разоблаченным. Уверен, что, если сместить фокус в мою сторону, к нему хоть какое-то время не будут лезть. Он просто идет в нападение. Лучшая защитная тактика.
Ну и, само собой, считает именно мое поведение недопустимым, когда как живот его любовницы уже лезет на нос.
Было бы смешно, если бы не хотелось плакать.
Подонок. Лицемер и подонок.
Очень медленно перевожу предостерегающий взгляд на свое запястье. Затем вновь стреляю глазами в Альберта. Он выпускает мою руку и гневно поджимает губы.
Не представляю, что в будущем должно произойти такого чтобы ко мне вернулось желание общаться вот с этим человеком, которого я любила всю жизнь.
А сейчас как отрезало.
И такое бывает — родные люди становятся чужими в моменте.
Если бы брат после того случая пришел ко мне и извинился, если бы раскрыл ситуацию… да если бы признался, что влюбился или оступился, — что угодно, Господи! — я бы попыталась помочь.
Но Альберт предпочел сделать меня своим врагом, будто это я виновата в его прегрешениях и я плохой полицейский в этой истории.
Подобное поведение — самая настоящая подлость. Особенно для мужчины.
Он свой выбор сделал, бойкотируя меня все эти полгода.
А я делаю свой.
Отворачиваюсь и встаю, набрасывая на себя куртку. И решительно направляюсь к выходу. У двери на миг поворачиваюсь к брюнетке. Я ожидаю увидеть раскаивающуюся поникшую девушку, растерянную в сложившихся обстоятельствах. А смотрит на меня наглая самоуверенная девица, вскидывающая подбородок с вызовом.
Вот так.
Да, похоже, у Альберта слабость на стерв.
На улице ещё накрапывает дождь, такси по информации подъедет через три минуты. Отхожу подальше от кафе и ныряю под козырек того самого учреждения. Оказывается, это поликлиника. Поэтому в заведении было столько мамочек с детьми. И, скорее всего, брат со своей пассией приходили на прием.
Удивительно. Какая забота. Что-то запамятовала, проявлялась ли она и с женой, когда та была в положении. Два раза.
Пусть и уговариваю себя не думать и не злиться, внутри растет темный клубок из обиды, разочарования и апатии. Я осознаю, что в таком состоянии оставаться одной не хочу. Меняю в приложении конечный адрес на точку с торговым центром и откидываюсь на спинку сидения.
Последующие часа два бесцельно брожу по магазинам. Посещаю фудкорт, но практически не притрагиваюсь к еде перед собой. В конечном итоге прихожу к выводу, что зря приехала. Ничто не отвлекает. Наоборот. Обостряет, раздражая.
Вновь вызываю такси домой.
Когда подхожу к эскалаторам, слышу: — Ну это точно судьба! Рядом со мной материализуется Арсен. И только его мне не хватает для полного счастья…
40. Ты ничего обо мне не знаешь
Будем считать, я постигла шизофрению.
— Привет. Опять убегаешь? — с налетом печали интересуется Арсен, когда мы отходим на безопасное расстояние от эскалаторов.
— Привет. Получается, так.
Стреляю глазами в экран телефона, до приезда машины четыре минуты.
Мой собеседник прослеживает этот жест и предлагает:
— Посидеть где-нибудь ты откажешься. Хоть подвезу, ты же домой?
— Не думаю, что это будет удобно, Арсен. И нам точно не по пути.
В прошлый раз я согласилась, пребывая в шоке от неожиданной встречи. Сейчас же не вижу причин давать согласие.
— Ад, — укоризненно сводит брови на переносице. — Прекращай. Заставляешь подозревать, что незнакомому таксисту ты доверяешь больше, чем мне.
Возможно, так и есть. Зато таксист не мой бывший, вызывающий неприятный зуд под кожей. На интуитивном уровне я ощущаю необъяснимые опасения. Самого Арсена не боюсь, но его присутствие и без того не сулит ничего хорошего.
— Поехали, — бесцеремонно подхватывает меня под локоть. — Дай сделать для тебя хоть такую малость, не относись как к врагу.
— Я и не отношусь, — возражаю, насупившись.
Никак я к тебе не отношусь, и хотелось бы, чтобы это было взаимно!
Да что ж ты будешь делать!
Он действительно ведет меня на улицу, и мы под вновь начинающийся дождь семеним по парковке до его «Теслы». Я отменяю такси с видимым сожалением.
— Реально не стоит, Арсен, — делаю ещё одну попытку отделаться от непрошенной заботы. — Зачем ты напрягаешься, ваш дом в другой стороне.
Желание нагрубить бывшему мужу и послать подальше очень велико. Но. Я девочка приличная. И он ничего предосудительного не делает. Наверное, это-то и бесит больше всего. Ну как на вежливость и учтивость ответить открытой агрессией?..
— Какой же это напряг? — открывает передо мной дверь. — Другого варианта немного побыть с тобой нет.
А вот это мне уже конкретно не нравится. Несмотря на
