Страна грез - Николас Спаркс
57
Когда мне наконец позвонил лечащий врач тети, я уже миновал Джорджию и въехал в Южную Каролину. Ехал со скоростью почти 140 км/ч. Молился, чтобы меня не остановили, но снизить скорость просто не мог.
– У вашей тети был ишемический инсульт: тромб перекрыл одну из артерий, ведущих к мозгу. По счастью, закупорка была не полной.
Операция была не слишком сложной и не заняла много времени. Врач подчеркнул, что главным фактором успеха стал своевременный вызов скорой. Тоби молодец!.. Еще врач рассказал о текущем состоянии тети и прописанных ей лекарствах, добавив, что, скорее всего, ее выпишут через несколько дней.
– Останется ли она парализованной?
– Пока ответить затрудняюсь. У нее сохраняется некоторая подвижность рук и ног, и это хороший знак.
Далее он стал говорить о возможных осложнениях, о необходимости длительной реабилитации… Всего я не уловил. Зато понял главное: сейчас он не может ответить на многие вопросы и пытается меня успокоить. Не все во власти врачей.
– Вы ведь объяснили ситуацию моей сестре Пейдж? Она в курсе того, что происходит?
– Вообще-то да. – Врач почему-то удивился моему вопросу. – Но в последнее время мы не общались.
– Она была в больнице.
– Лично я ее давно не видел. Видите ли, чаще всего я провожу обход после окончания посещений.
Я снова позвонил Тоби. Теперь и его телефон стал переключаться на голосовую почту.
Прошла целая вечность, прежде чем я добрался до границы штата Северная Каролина.
58
Примерно через час позвонила Морган.
– Привет, – сказала она сонным голосом. – Ты так давно в пути… Хотела удостовериться, что все в порядке.
– Все хорошо. – Я вкратце рассказал ей обо всем, что узнал.
– Долго еще ехать?
– Часа два, не меньше.
– Ты, наверное, очень устал?
Не получив от меня ответа, Морган продолжила:
– Пейдж с ней рядом?
– Я так и не смог с ней связаться.
В трубке повисло молчание, и я подумал, не прервалась ли связь.
– Колби, ты чего-то недоговариваешь?
Впервые за время нашего знакомства я солгал.
– Нет, – заявил я, сознавая, что она мне не поверит.
Морган помолчала.
– Держи меня в курсе, хорошо? Телефон будет рядом со мной всю ночь. Звони в любое время, как бы поздно ни было.
– Хорошо.
– Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю, – машинально ответил я – мысли мои были далеко.
59
К юго-востоку от Роли я понял, что мне нужно принять решение: свернуть ли вскоре на дорогу, ведущую в Гринвилл и «Видант», или поехать сразу к нашему дому.
Вряд ли в этот час меня пустят в больницу. А самое главное, внутренний голос мне подсказывал, что сначала нужно заехать домой.
На всякий случай, проверить.
60
Я ехал по хорошо знакомой дороге, ведя автомобиль практически машинально. Вдалеке мерцали молнии уходящей в сторону грозы. В Вашингтон я добрался уже около одиннадцати, и усталость все больше давила мне на плечи. Несколько последних поворотов – и вот наконец проселочная дорога, покрытая гравием, разделяющая ферму на две части. Луна опустилась за горизонт, в темноте едва виднелись очертания дома. Подъехав ближе, я буквально чудом заметил слабый свет, едва пробивавшийся сквозь заросли кустов.
Подкатив к крыльцу, я резко затормозил. Грузовичок занесло, а я выпрыгнул прямо в грязь и помчался к дому. Машины Пейдж нигде не было видно. Распахнув дверь, я сразу понял, что подтверждаются мои худшие опасения. Я быстро обошел первый этаж, заглядывая во все углы, потом – охваченный ужасом – поднялся по лестнице.
Пейдж лежала на кровати, будто просто спала. Я громко позвал ее по имени, но ответа не последовало. Ледяной холод пробрал меня до костей, когда я увидел пузырьки из-под лекарств, разбросанные по полу.
И тогда я закричал.
61
Грудь Пейдж почти не двигалась, лицо было исхудавшим и мертвенно-бледным. Я начал проверять пульс: сначала запястье, потом сонную артерию. С трудом ощутил слабое биение сердца, схватил одну из бутылочек из-под лекарств, поднял Пейдж на руки и понес вниз и из дома. Не зная, дотянет ли она до приезда скорой, я поспешил к машине, кое-как усадил Пейдж на переднее сиденье и рванул в больницу.
Как только выехал на асфальт, стал набирать номер экстренной помощи. Надо сказать, диспетчер сразу же ответил. Я обрисовал ситуацию, назвал свое имя и фамилию сестры и попросил предупредить приемное отделение. Не обращая внимания на упреки женщины на другом конце провода – не вызвал помощь вовремя! – я дал отбой и сосредоточил все свое внимание на дороге.
Стрелка спидометра постоянно стояла на красной отметке, но, слава богу, в это время суток движение было небольшим даже в Гринвилле. На красных светофорах я лишь притормаживал – еще один пункт в списке нарушений правил дорожного движения не сыграет существенной роли. На протяжении всей поездки я звал Пейдж, пытаясь ее разбудить, но она сидела, безвольно свесив на грудь голову, и никак не реагировала.
Подъехав к приемному покою, я схватил Пейдж на руки и ворвался в двери, призывая на помощь. Через минуту мне навстречу выбежал санитар с каталкой.
Опустив Пейдж на каталку, я пошел рядом, рассказал подоспевшей медсестре детали случившегося и передал ей бутылочку из-под лекарства. Через мгновение каталка исчезла за закрытыми дверями, а мне велели вернуться в приемный покой.
Словно по щелчку выключателя, мир замедлился. Все, кто пришел в движение из-за устроенного мной переполоха, вернулись к состоянию спокойной жизни и работы. Мне пришлось отстоять огромную очередь, чтобы зарегистрировать Пейдж, заполнить массу бланков и анкет, а потом занять место среди других ожидающих.
Действие адреналина закончилось, и я буквально рухнул на пластиковый стул, чувствуя себя совершенно обессиленным. Вокруг сидели мужчины, женщины и дети всех возрастов, однако я никого не замечал: прокручивал в голове случившееся. Успел ли я довезти Пейдж? Смогут ли медики помочь ей? Пытался представить, какую помощь оказывают в этот момент сестре… Оставалось только ждать.
Я постоянно смотрел в телефон: когда мне казалось, что прошла вечность, оказывалось – всего пять минут. Тогда я решил отвлечься и открыл интернет, но и там стал искать информацию про передозировки препаратом, принятым сестрой. Ничего полезного, кроме призывов быть осторожными и немедленно обращаться за медицинской помощью, так и не нашел. Потом хотел позвонить Морган, но передумал, так как мне нечего было ей сказать.
Напротив меня сидела женщина и вязала. Ее движения гипнотизировали.
Субботняя ночь – или, точнее, утро
