Частица твоего сердца - Эмма Скотт
Но я просто не мог закрыть на это глаза.
– Тебе звонила Алисия? – В моем голосе слышалось напряжение.
– Я ведь уже сказал.
– И она нашла тебя прошлым летом? Когда я работал на ферме в Манитовоке?
Не глядя на меня, он буркнул нечто, напоминающее «да».
– Нельсон.
– Что? Боже, я просто смотрю телевизор…
Я принялся отдирать этикетку от своей пивной бутылки.
– Работа Алисии закончилась, когда мне исполнилось восемнадцать. Но до этого она десять лет рвала задницу, чтобы найти тебя.
– Да? И что?
– Она ведь отыскала тебя, правда? – проговорил я; этикетка медленно поддавалась. – Но ты ждал, пока мне не исполнится восемнадцать, чтобы возникнуть на горизонте.
Он поерзал в кресле.
– И ты спрашиваешь об этом сейчас?
– Я хочу знать.
Ничего не ответив, он снова уставился в телевизор.
Этикетка оторвалась. Я скомкал ее в руке. И проговорил тихим, безжизненным тоном:
– Я десять лет провел в приемных семьях, Нельсон.
– И что?
– И что?
– Да, именно так. У всех бывают неудачи. Думаешь, ты особенный?
– Нет, но…
– Хорошо. Ты самый обычный. Запомни это.
Старый гнев вскипел во мне и выплеснулся наружу. Я швырнул скомканную этикетку на пол, к остальному мусору.
– Я отлично помню. И не забыл, как испуганным ребенком скитался из дома в дом. Не имея семьи. Вообще ничего, – повысив голос, проговорил я. – А где, черт возьми, был ты?
Нельсон резко откинул голову назад и, широко раскрыв глаза, повернулся ко мне.
– Прошу прощения? Я пытаюсь порадовать тебя, а ты так со мной разговариваешь? Ладно, черт возьми, я усвоил урок. Подобное не повторится. Если ты будешь так себя вести, то больше от меня ничего не дождешься. Испорченный мальчишка…
Я едва слышал его, на меня вновь нахлынули кровавые воспоминания.
– Когда он убил ее, мне было восемь лет.
– Ну вот опять…
– Ты знал. Ты, черт возьми, знал, что случилось, и держался в стороне. А я десять гребаных лет провел под надзором службы опеки.
Десять лет в приемных семьях. Унизительное бремя, что я нес каждый день вдобавок к потере матери. Кто-то из опекунов был жесток, другие относились ко мне с пренебрежением и рассматривали лишь как источник дохода. Меня били и запирали в шкафах, морили голодом, поливали бранью и принуждали подчиняться. От подобного давления я просто перестал дышать. И мне отчаянно хотелось кого-нибудь побить, переломав при этом себе кости. Чтобы почувствовать хоть что-то иное.
– Ты знал, где я был… И позволил мне страдать, пока я, черт возьми, не оказался тебе полезен. Бесплатная рабочая сила. Не семья.
– Какая жалость, мать твою, – огрызнулся в ответ Нельсон. – Да с тобой все в порядке. Ты выжил.
Я ощутил, что пустая пивная бутылка, которую я все еще сжимал в руке, вот-вот лопнет прямо у меня в ладони, и поспешил поставить ее на стол.
– Слушай, – проговорил он в наступившей тишине. – Я никогда не собирался быть родителем. Ты представляешь меня с ребенком? Как я готовлю тебе завтрак? Упаковываю ланч? Проверяю, сделал ли ты уроки?
«Ты мог бы попытаться», – хотелось мне сказать, но я не собирался ни у кого ничего просить. Даже если все это запоздало уже на десять лет.
– Кроме того, – произнес Нельсон, поворачиваясь обратно к телевизору. – Сейчас-то мы здесь, верно?
Я ощутил, как злость будто вытекла из меня. И мне стало намного лучше. Я потянулся к кулону-компасу Шайло.
«Это на случай, когда ты почувствуешь себя брошенным на произвол судьбы».
Я на мгновение закрыл глаза, крепче сжал его и глубоко вдохнул. А потом, выдохнув, отпустил. Теперь я немного успокоился.
– Да, – бесцветным голосом проговорил я. – Я еще, черт возьми, здесь.
* * *
Чтобы отвезти мебель в квартиру, Нельсон одолжил мне древний пикап. Когда я въехал на стоянку, из двери выглянула Марианн. Похоже, она ждала меня.
– Привет, – проговорила она и зашагала ко мне, заламывая руки. – Как все прошло?
Я отпер кузов машины.
– Отлично. Нельсон сказал, что все в порядке. И штрафа за просрочку не будет.
– Правда? – Она наморщила лоб. – Это на него непохоже.
Я пожал плечами.
– Должно быть, я застал его в хорошем настроении. – Она вдруг сузила глаза, и я поспешно взвалил матрас на плечо. – Если хочешь, я могу вернуться и попросить его пересмотреть решение…
Она замахала руками:
– Ну уж нет. Благодарю. И спасибо тебе, Ронан. Этого больше не повторится.
– Ага.
Она сказала что-то еще, но я сделал вид, что не услышал. От ее благодарности мне сделалось тошно. Где, черт возьми, те люди, которым полагалось заботиться о ней? Они оставили ее одну… в такой растерянности, что ей понадобилась моя помощь? Неужели в этом смысл жизни? И лишь немногие счастливчики смогут избежать шрамов, тогда как остальным придется справляться самим?
«Это просто чушь».
Новый кофейный столик оказался таким же некрасивым и старым, как и первый. На столешнице виднелись пятна, древесина кое-где была сколота. Но теперь моя гостиная выглядела более прилично. У меня появилась настоящая кровать. А старый тюфяк отправился прямиком в мусорный контейнер. В эту ночь я лег спать на нормальном матрасе.
Но кошмары все равно меня настигли.
Глава 19. Шайло
«Ты слышала? Вайолет в больнице».
Я замерла, и телефон чуть не выпал у меня из рук.
Было чуть больше десяти вечера. Мы с Биби смотрели фильм, когда пискнул мобильник, возвещая, что пришло сообщение. Его прислала Анника Шоу, девушка из футбольной команды, с которой мы достаточно близко общались в средних классах.
Пальцы дрожали, когда я печатала ответ.
«Что случилось???»
«Травма головы на тренировке. Она в больнице при Калифорнийском университете. Без сознания».
– Вот черт.
Биби повернула ко мне голову.
– Шайло?
– Вайолет попала в больницу.
– О, милая. С ней все в порядке?
– Не знаю.
Пальцы вновь запорхали по клавиатуре.
«Насколько все плохо?»
Я ждала ответа, и от беспокойства за лучшую подругу в уголках глаз выступили слезы. Я сердито сморгнула их. Не обязательно терять кого-то, чтобы понять, как сильно его любишь.
«Боже, Миллер…»
Анника не ответила, и я вспомнила, почему мы перестали с ней дружить.
«Трепло».
В панике я позвонила в больницу. Меня соединили с постом медсестер на этаже
