Даже не вздумай! - Шеридан Энн

Дико.

– Хорошо, – киваю я, посмотрев ему прямо в глаза, чтобы он понял. – Все, что хочешь.

Он стонет и разворачивает меня, прижимаясь грудью к моей спине. Он сжимает руками мое бедро и дергает меня к себе, прижимаясь членом к моей попке. Он кладет свободную руку на мою спину и нагибает меня. Я упираюсь руками в стену как раз вовремя, чтобы не упасть от того, с какой силой он входит в меня.

Я вскрикиваю, пока он продолжает толкаться в меня с той же силой, почти причиняя боль, но не смею останавливать его. Я знаю, насколько ему нужна разрядка. Его пальцы впиваются в кожу на моих бедрах, и я знаю, наверняка останутся синяки, но мне все равно. Он нуждается во мне, и я сделаю все, чтобы помочь ему и облегчить боль.

Его рука спускается по моему телу и хватает меня за клитор, отправляя меня в оглушающий полет удовольствия. К моему удивлению, оргазм подбирается ко мне все ближе. Я кричу от удовольствия, а Миллер продолжает двигаться, пока наконец не застывает внутри меня, достигнув разрядки.

Глубоко вздохнув, он выходит из меня и ослабляет хватку на моих бедрах. Он разворачивает меня обратно лицом к себе и крепко прижимает к своей груди.

– Пойдем, я уложу тебя в постель, – говорю я, выходя из душа и выключая воду.

Взяв полотенце, я быстро обтираю нас, а потом веду Миллера к кровати.

Пропускаю шаг с пижамой, решив, что это будет слишком сложно, поэтому сразу укладываю его в постель и бегу в кабинет. Хватаю мусорное ведро под столом и возвращаюсь обратно в комнату, ставлю ведро рядом с кроватью на случай, если Миллеру станет плохо ночью. На тумбочке оставляю стакан воды и наконец-то залезаю в кровать. Миллер перекатывается поближе ко мне и обнимает меня, спрятав лицо в моей шее.

– Спасибо, – бормочет он.

– Все хорошо, – отвечаю я. – Хотелось бы мне забрать твою боль.

– Я знаю, – выдохнул он. – Мне тоже.

Миллер быстро засыпает тревожным сном, его голова тяжело лежит на моем плече, но я не хочу его разбудить. Я крепко обхватываю его руками, пока он дергается во сне, умоляя Мию вернуться к нему.

Я просыпаюсь через несколько часов, одеваюсь и закидываю пару вещей в сумку для себя и Миллера. Я кручусь на кухне, пытаясь приготовить что-то, когда слышу за спиной его приближающиеся шаги. Он обнимает меня сзади и притягивает к своей груди.

– Прости за прошлую ночь, – бормочет Миллер мне на ухо.

Я поворачиваюсь в его руках и смотрю в его красные глаза.

– Все в порядке. Тебе было это нужно, и это все, что имеет значение.

Он не отвечает, но крепче обнимает меня и выдыхает. Отпустив меня, он осматривается и замечает на столе завтрак. Поморщившись, он расстроенно смотрит на меня.

– Спасибо, детка, но я не думаю, что в ближайшие часы смогу переварить хоть что-то.

– Да, я тоже не была в этом уверена. Не беспокойся, – отвечаю я, открывая ящик со столовыми приборами и взяв в руки нож и вилку.

Беру тарелку и иду в гостиную. С ногами забираюсь на диван. Миллер присоединяется ко мне. Пока я ем, он тихо сидит рядом, потерявшись в своих мыслях. Я не могу проникнуть в его голову, но все равно знаю, куда его приводят эти размышления.

Закончив с завтраком, я наклоняюсь, чтобы поставить тарелку на кофейный столик, в этот момент Миллер хватает меня за бедра и сажает к себе на колени. Рукой я обвиваю его шею и мягко целую в губы.

– Тебе стоит позвонить Тэнку. Он волнуется за тебя.

– Да, я позвоню ему сегодня, – отвечает Миллер, уронив голову мне на плечо.

Он глубоко вздыхает, после чего его замученный тон прорезает комнату:

– Ты поедешь со мной домой? Я знаю, что это не лучшие обстоятельства, чтобы встретиться с моей семьей. Или с тем, что от нее осталось. – Он горько усмехается. – Но я не смогу этого сделать без тебя.

Я крепче прижимаю его к себе.

– Я уже собрала нам сумки. Не хочу быть нигде, кроме как рядом с тобой, – шепчу я. – Я подумала, что могу заняться организацией похорон, если ты и твоя мама не против. Вам не придется ни о чем беспокоиться.

– Ты не обязана этим заниматься, – говорит Миллер, покачивая головой.

Взяв его лицо в руки, я жду, когда он посмотрит мне в глаза и убеждаюсь, что он внимательно слушает.

– Организация похорон это само по себе тяжело. Я даже не говорю о похоронах дочери или младшей сестры. Твоя мама уже и так проходит через многое. Я просто хочу сделать хоть что-то, чтобы облегчить эту ситуацию для нее… для тебя.

– Я не хочу взваливать эту ношу на тебя, но, в то же время, я сделаю все, что угодно, чтобы снять с мамы хоть немного ответственности и забрать всю возможную боль, – произносит он в раздумьях.

– Все будет хорошо, – Я смотрю в его глаза, надеясь, то он видит, насколько серьезно я настроена. – Позволь мне разобраться с этим. Если ей это не понравится, я отстану.

Он снова глубоко вздыхает и медленно кивает, глядя мне в глаза.

– Дай мне знать, если будет слишком тяжело, и я возьму все на себя. – Он поглаживает меня по щеке.

– Обещаю.

Мы еще немного обнимаемся, пока я не решаю, что нам пора.

– Поехали, – говорю я ему. – Твоя мама дома совсем одна, и ты ей нужен. Можешь сначала позвонить Тэнку, а потом мы поедем.

Он с шумом выпускает воздух из легких и поднимается, после чего ставит меня на ноги. Миллер идет к входной двери, рядом с которой лежат наши сумки, подхватывает их, чтобы отнести в машину, и начинает копаться в карманах в поисках телефона. Я наблюдаю из окна, глядя, как он кладет сумки в машину и водит пальцем по телефону, чтобы позвонить Тэнку.

Я прохожусь по всему дому, чтобы убедиться, что все окна и двери закрыты, затем спускаюсь обратно на кухню и мою посуду. Закончив, беру со стола свою сумку и сажусь в гостиной, ожидая, когда Миллер закончит звонок.

Я включаю телевизор и сразу попадаю на спортивный канал. Транслируют лучшие момент вчерашней игры «Драконов». Репортер говорит, что это – один из лучших матчей Миллера. Следом он добавляет, что вчера, должно быть, был один из лучших дней в его жизни. Я качаю головой, ощутив резкую боль в груди.