Новый босс - Алайна Салах
Хмм. Иван да Дарья. Это вряд ли.
Как я и предполагала, мамин мозг впадает в очередную избирательную амнезию, забывая предыдущий разговор и переключаясь на мою беременность. Ирину Сорокину интересует все: от продолжительности моего сна до количества белка в рационе. Я охотно с ней этим делюсь, и с тайной радостью отмечая, что впервые за долгое время наш разговор и правда напоминает разговор матери и дочери.
Я не тешу себя надеждой, что мама изменится, просто потому, что в ее возрасте уже поздно меняться, но от того, что я сбросила с души многолетний груз, становится легче.
Глава 42
Слава
В последний раз окидываю взглядом свою комнату и вздыхаю. Знаю, что еще не раз вернусь сюда, но на глаза все равно наворачиваются слезы. Чертова сентиментальность.
— Прощаешься с детством, матрешка? — с участливой улыбкой осведомляется Гас, глядя на меня сверху. — Если тебя совсем ностальгия замучает, спроектируем такую же розовую норку у нас дома. Правда, о постере писклявого из Maroon 5 можешь забыть.
— Еще чего, Малфой. Приготовься раскошелиться на элитный ремонт и дизайнера. Это ж я до поры до времени скромничала. А как только ты произнесешь финальное «Согласен» — начну сосать из тебя доллары почище пылесоса Dyson.
Широко ухмыляясь, Гася обнимает мою исчезающую талию:
— Ну так у меня еще есть время сбежать, матрешка.
Скептически поднимаю брови и фыркаю:
— Да тебя за уши от меня не оттащить, Малфой.
— Дети, мы опоздаем в аэропорт. — объявляет материализовавшаяся за нашими спинами мама. — А ты еще к отцу собиралась заехать, Славка.
С тех пор как я сообщила, что у нас будет ребенок, мама снова воспылала к Гасу страстной любовью и даже несколько раз называла «сынок». Судя по перекошенному лицу, Малфою это совсем не по душе, но он старательно терпит.
— А папа Карло сам не мог приехать к аэропорт? — играет желваками Гас, когда такси останавливается возле отцовского офиса.
— Да у него же всегда работа на первом месте, — язвительно подает голос мама с переднего сидения. — Что ему родная дочь.
— Мам, хватит! У отца важная встреча с поставщиками.
Конечно, мне очень обидно, что отец так и не нашел время проводить меня в аэропорт — все-таки не на неделю прощаемся. Но маме и Гасу я, конечно, об этом не скажу. Все моя фанатичная любовь к нему, желающая оправдать каждый неприглядный поступок.
Гас выходит за мной следом, аккуратно прикрывая пассажирскую дверь
— Я пойду с тобой.
Мой защитник. Хочет быть рядом на случай, если злой демон Игорь обидит напичканную гормонами невестушку.
Гас заводит меня на ресепшен, заботливо придерживая за локоть словно упившуюся вдрызг малолетку,
— Станислава… Слава Игоревна! — верещит толстушка Света, подпрыгивая в кресле. — Слышала, вы сегодня уезжаете.
— Уезжаю, Свет. — достаю из сумки пакетик с ее любимыми раковыми шейками и кладу на стойку. — А это чтобы ты форму не растеряла. Папа у себя?
Секретарша энергично кивает головой и незаметно утягивает калорийный презент под стойку. Не дожидаясь, пока она предупредит шефа о визите именитых гостей, толкаю дверь отцовского кабинета.
— Заехала папку обнять перед отъездом, Жданова? — интересуется отец, не удосужившись оторвать взгляд от монитора.
Озлобленное рычание Гаса вибрирует у меня в затылке, и я коротко сжимаю его руку, призывая успокоиться.
— Если горы ноги отказали, то что же мне остается делать, папуль.
— Я же говорил, что не могу сегодня никак. — примирительно ворчит демон Игорь, поднимаясь с кресла. — С барыгами немецкими не встречусь — капут сделке. Я их на такой дисконт дожал, что любой жиденок обзавидуется.
Все-таки отец страшный националист. Как вообще с ним европейцы дела имеют?
Натягиваю на лицо улыбку и бодро начинаю прощаться:
— Ты давай береги себя, пап. Увидимся, наверное, не скоро. Кстати, мы с Гасом решили тихую свадьбу на островах сыграть. Надеюсь, ты не обидишься, что остался без танца отца с дочерью.
Это решение мы приняли буквально вчера, и сегодня я деликатно сообщил о нем маме. По лицу было видно, что она всеми фибрами своей сорокинской души такую идею не одобряет, однако, возмущаться не стала. Может быть, я все же недооценила степень ее восприимчивости к моим увещеваниям. Конечно, я чувствую укол совести за то, что лишаю самых близких людей традиционного свадебного застолья, но напоминаю себе, что главное то, как хочу прожить этот день я сама.
— С чего я должен обижаться? — хмыкает отец. — Правильно сделали, что балаган отменили. Уже столько лет прошло, а у меня до сих пор челюсть клинит, от того как я с мамашей твоей каравай свадебный кусал. Теща, старая кляча, не иначе зубов меня лишить хотела.
Переводит взгляд на часы и снова принимает вид суровой акулы полиграфического бизнеса.
— Ладно, Жданова. Потрындели и хватит. Работать мне надо. Чувствуешь себя как?
— Нормально.
— Вот и славно. Лопай побольше, чтобы внук мой родился здоровым.
— Может, это девочка будет. — огрызаюсь я.
— Какая еще девочка? — кривится отец. — Первым должен быть пацан, а потом рожай кого хочешь.
— Назло девочку рожу. — по-детски дую губы. — Обнимемся на прощанье, пап?
Шагаю к нему, раскрывая дочерние объятия, но отец проворно уворачивается и прячется за стол:
— Долгие проводы — лишние слезы, Жданова. Давай вот без эти соплей. Хорошего вам полета.
Вот гад. Даже сейчас не мог притвориться нормальным отцом. В носу начинает зудеть, но я гоню от себя гормональную истерию. Не собираюсь я плакать. Много чести.
Разворачиваюсь к двери и тяну за руку Гаса.
— Миссия окончена, Драко, идем.
Лицо Гаса в этот момент — воплощение тихой ярости: вены на висках вздулись, словно он все это время держал на весу двухсот килограммовую штангу, в глазах — желание разорвать.
— Иди с колобком поболтай, матрешка. — чеканит сквозь зубы. — Парой слов с папулей перекинусь.
— Хватит, Малфой. — шиплю, дергая его за рукав. — Не нужно петушиных боев напоследок.
Гас нехотя отрывает взгляд от сидящего в кресле отца и, встречаясь со мной глазами, уже более спокойно повторяет:
— Выйди, Сла-ва. Не волнуйся, я твоего папашу пальцем не трону.
Отец насмешливо фыркает, а я со вздохом плетусь к двери. Кажется, мое беременное нытье действует на Гаса выборочно.
Ни к какой Свете я, разумеется, не иду, а прилипаю в двери, прислушиваясь к малейшему звуку. Но то ли отец хорошо позаботился о шумоизоляции, то ли никто никого и,
