Сделать все возможное - Р. С. Грей
Несколько секунд мы стоим молча. Его взгляд падает через мое плечо, и я знаю, что он видит. Контракт, открытый на моем компьютере. Увеличенный. Подписанный.
– Кажется, ты недолго думала?
– Нет. Я не…
Я знаю, как это выглядит. Да, я подписала, но это не значит, что я собиралась его отправить. Это ведь две разные вещи. Верно?
– Давай, удачи, – угрюмо смеется он. – Это же идеально, не так ли? Ты можешь избавиться от меня и иметь собственную практику. Так что соглашайся.
– Все совсем не так.
– Да? Поэтому мне звонят из клиник со всей страны? Кажется, я разослал им свое резюме. Кстати, спасибо тебе за это. Если ты хотела, чтобы я уехал из Гамильтона, ты должна была просто попросить.
– Лукас…
Он уже отступает. Он уже принял решение.
– Так будет лучше, Дэйзи. Правда. По крайней мере, я знаю, кто мы такие. Ты заботишься только о себе. Может, и мне пора начать делать то же самое?
– О, Лукас! – говорит Мэрайя, выглядывая из-за угла. Она, вероятно, слышала весь наш разговор, но ведет себя невинно. – Мы идем пить кофе. Тебе что-нибудь нужно?
Он пользуется моментом и сбегает обратно по коридору. Я не слышу его ответа, и остаток дня он избегает меня. Я стараюсь загнать его в угол между встречами с пациентами, но он умело притворяется занятым и лишний раз не попадается мне на глаза. Я собираюсь стоять за дверью его кабинета, пока он не выйдет, доктор Маккормик замечает меня и улыбается.
– Ты ведь не ждешь Лукаса? Он сегодня рано ушел, сказал, что у него личные дела.
Личные дела? У Лукаса нет личных дел.
Я возвращаюсь в свой кабинет и на столе нахожу ключ и записку: «Используй его. Я вернусь поздно».
Я чувствую себя еще хуже от того, что прямо сейчас Лукас, хоть и ненавидит меня, но не хочет, чтобы я осталась бездомной.
Я сдаюсь и по дороге в квартиру Лукаса звоню маме.
Она звучит очень бодро.
– Мы можем вернуться домой пораньше? – умоляю я. – Например, сегодня?
– Извини, Дэйзи, если только ты не хочешь еще несколько дней нюхать все эти нейротоксины. Все в порядке? У вас с Лукасом все хорошо?
Я не удивлена, что она в курсе. Мы, в конце концов, живем в Гамильтоне, где слухи распространяются со скоростью света.
– Нет, не совсем. Я хочу вернуться домой.
– Не в этот раз, Дэйзи.
– Что?
– Я сказала, не в этот раз. Ты уже взрослая, чтобы сбегать в свою комнату каждый раз, когда возникают проблемы, в надежде спрятаться от них и ждать, пока они разрешатся сами собой. Если что-то не так, ты должна разобраться с этим.
– Понятия не имею, о чем ты говоришь.
– А, по-моему, имеешь.
Моя мама явно жила с каким-то хиппи последние несколько дней, потому что она извергает какую-то чушь по самосовершенствованию, что абсолютно бессмысленно. Я ей так и говорю, а она смеется. И прежде чем она сможет продолжить сеанс терапии, я вешаю трубку.
Я открываю дверь в его квартиру, и несмотря на то, что понятия не имею, что скажу, надеюсь, что Лукас дома. Он был прав насчет меня, двадцать восемь лет я ничего не хотела, кроме как уничтожить его, но это было раньше. А теперь он ошибается, и когда у меня появляется шанс доказать это, я должна им воспользоваться. Наконец-то шах и мат. Здесь нет моей вины.
– Лукас? – зову я.
Никто не отвечает.
Тишина – это пытка. Это похоже на то, когда мама, которая должна кричать на тебя за проступок, вместо этого вздыхает и разочарованно качает головой. Я хочу сказать Лукасу, что он был неправ. Что я никогда, ни на секунду не задумывалась о том, чтобы отправить контракт. Что я не ненавижу его и не хочу, чтобы все так закончилось.
Мне нужно сказать это вслух, чтобы наконец-то самой в это поверить.
Я пытаюсь дозвониться до него по номеру, который набирала три или четыре раза за всю жизнь. Он не отвечает. Я расхаживаю по квартире в поисках зацепок, где он может быть. На двери не висит его спортивная сумка, а на месте, где он вчера оставил кроссовки, пусто. Я предполагаю, что он пошел на тренировку, но я понятия не имею куда. Мне стоит обойти все спортзалы Гамильтона и выкрикивать его имя, пока меня не вышвырнут?
Это хороший план, но я никуда не ухожу. Я хочу остаться здесь, пока он не вернется домой, пока не войдет в эту дверь и я не смогу убедить его выслушать меня, попытаться понять, что каким-то образом за все годы нашей вражды я все-таки стала порядочным человеком, ну, почти. Я после каждой стирки чищу фильтр, я помогаю пожилым людям перейти через дорогу и не вонзаю людям нож в спину, даже если провела всю жизнь, соревнуясь с ними.
«Лукас, где ты?!»
Я переодеваюсь. Готовлю себе перекус. Возвращаюсь в гостевую спальню и сажусь на кровать, сожалея о том, что последние две ночи предпочла спать здесь, а не с ним. Это казалось слишком отчаянным. «О, прости. Мне нужно где-то остановиться и место для ночлега, как насчет твоей кровати?» Теперь все кажется глупым. Я добавлю это в список того, что скажу ему, когда он войдет в эту дверь.
Что он, наконец, и делает через час.
Когда он входит, я сижу на диване и смотрю на телефон в надежде, что он мне позвонит. Лукас вешает спортивную сумку на дверь и скидывает кроссовки. Я сижу и жду, когда он меня заметит. Он делает вид, что я невидимка, и идет на кухню за стаканом воды.
– Я не собиралась соглашаться на эту работу, – говорю я.
Надеюсь, мои слова – это заклинание. Я скажу их, Лукас меня поймет – и бибиди-бабиди-бу – мы вернемся к тому, что делали на его кухонном островке.
Он качает головой и наконец поворачивается ко мне. Он побежден. Его плечи опущены, а лицо удрученное.
Я повторяю заклинание на случай, если оно не сработало с первого раза.
– Я не собиралась соглашаться на эту работу!
– Ты подписала контракт, Дэйзи.
– Лукас, ты меня не слушаешь!
Он проходит мимо меня и направляется в свою комнату, но я встаю перед ним и преграждаю путь. Он пытается пройти мимо, но я прижимаю руки к его груди, удерживая его на месте.
– Я покончила с
