Секрет книжного шкафа - Фрида Шибек
Арвид другой. Мысль о том, что он по первому зову придет на помощь и даже за Скарлетт готов присмотреть, вселяет ощущение надежности. С другой стороны, злоупотреблять его помощью несправедливо. Ребекка не хочет внушать Арвиду ложные надежды и в то же время не может перестать думать о нем. С ним так легко разговаривать – в его обществе она чувствует себя совершенно непринужденно. Хотя Ребекка и не привыкла иметь дело с людьми, открыто выражающими свои чувства, она поняла, что такой стиль общения ей по душе. Есть в соседе что-то искреннее и естественное, напрочь отсутствующее в ее уверенном в себе женихе, который всегда держит эмоции под контролем. Конечно, их с Йуаром отношения в последние несколько месяцев оставляют желать лучшего, но все же они помолвлены и уже семь лет вместе. Нельзя же просто так взять и выбросить эти годы?
Ребекка мысленно возвращается в свой сложный подростковый период, тогда психолог сказал, что она слишком легко сдается. Сейчас не хочется быть той, что пасует перед трудностями. Ребекка изменилась, и Йуар ей нужен, так что какие бы чувства она ни испытывала к Арвиду, надо гнать их прочь.
За окном все еще висят низкие темные облака, которые заставляют ее вспомнить о протечке крыши. Как ее починить, Ребекка не представляет. Надо ли перекрывать всю крышу? Бабушке точно своих денег не хватит, а если она постарается помочь с оплатой, это вызовет раздражение Йуара.
Когда бабушка, открыв глаза, впервые за долгое время фокусирует взгляд, Ребекка выпрямляется.
– Привет, – с осторожностью говорит она. – Как себя чувствуешь?
– Пить хочу, – отвечает бабушка.
Ребекка протягивает стакан воды с трубочкой, но бабушка показывает, что сначала хочет сесть, а сев в кровати, тянется к стакану, чтобы самой взять его в руки. Она на удивление быстро выпивает все без остатка.
– Может, еще? – спрашивает Ребекка, и бабушка кивает в ответ.
– Но лучше бы сладенького, типа сока.
– Конечно, я все равно собиралась сходить перекусить. Может, еще что-нибудь хочешь?
– От йогурта не отказалась бы, – хриплым голосом отвечает бабушка.
– Принесу. Медсестры говорят, тебе надо сегодня поесть, хотя бы немного, – улыбается Ребекка, думая про себя, что это – хороший знак.
Она спешит в кафетерий за едой, а когда возвращается, обнаруживает, что бабушка уже не одна. Кто-то стоит, склонившись над постелью, и только спустя пару секунд Ребекка узнает посетительницу.
Сердце забилось в груди, девушка пятится назад и прислоняется к двери. Она не может поверить своим глазам. Пришла мама. Ошеломленная Ребекка вновь искоса глядит через дверной проем. Ей трудно вспомнить, когда мама с бабушкой в последний раз находились вместе в одном помещении.
Визит длится не больше пяти минут, разговор ведется тихо и неуверенно, но обе, похоже, растроганы встречей, и мать перед уходом обещает постараться прийти еще. Выйдя в коридор и увидев Ребекку, она останавливается:
– Привет, дружочек.
– Привет.
На секунду повисает молчание, девушка опускает глаза, уставившись на поднос с йогуртом, маффином и стаканом сока.
– Ребекка, – обращается к ней в конце концов мать, – ты права. Я с трудом признаю свои недостатки и, конечно же, допустила массу ошибок, пока воспитывала тебя. Теперь я буду к тебе прислушиваться.
Ребекка сглатывает ком в горле. Она не знает, что ответить.
– Я не хочу, чтобы между нами царил раздор, – продолжает мать. На шее проступили красные пятна, умоляющий взгляд устремлен на Ребекку. – Когда будешь готова, приходи ко мне – поговорим.
– Ладно, – отвечает дочь после паузы, и мать улыбается.
Ребекка смотрит ей вслед, пока та не исчезает за углом, потом подходит к бабушке, которая выглядит уже пободрее. На щеках вновь появился румянец, рука тянется к соку.
– Спасибо, – не совсем внятно благодарит она, жадно глотая желтый напиток. – Так есть хочется. Не знаешь, когда ужин?
– Я купила тебе йогурт и маффин, но, если хочешь, могу вернуться и взять что-нибудь посытнее.
– Начнем с того, что принесла, – говорит бабушка, сдергивая пленку с йогурта.
Ребекка усаживается на стул и стряхивает пылинку со свитера.
– Я видела, что мама приходила, – ровным голосом замечает она.
– Да.
– Как поговорили?
Отложив йогурт в сторону, бабушка смотрит на внучку.
– Знаю, тебе неприятно этого слышать, но я не буду жить вечно, а мне бы очень хотелось, чтобы вы жили в согласии, когда меня не станет.
– В любом случае наш разлад – не твоя вина.
– Очень даже моя, – возражает Анна. – Я понимаю, что у вас с матерью свои счеты и тебе решать, что ты готова ей простить, а что – нет, но я надеюсь, ты не таишь на нее зла из-за меня. Каждому в жизни выпадает своя доля трудностей, и, знаешь, Камилле в подростковом возрасте тоже было несладко.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Хорошей матери из меня не получилось, – смущенно признается бабушка. – Когда она родилась, мне было всего девятнадцать, и, чтобы заботиться о ребенке, не хватало мудрости и уверенности в себе. Брак казался мне важнее, и я тратила все свои силы на его благополучие. Ведь я так боялась, что…
Она замолкает, опустив глаза.
– Чего же ты боялась?
– Есть вещи, о которых я никогда никому не рассказывала, – объясняет бабушка.
– Какие? – с удивлением спрашивает Ребекка, подвигаясь на краешек стула, чтобы быть ближе.
Бабушка, вздохнув, качает головой:
– Об этом нелегко говорить.
Внучка мнет кончик покрывала, раздумывая, стоит ли признаваться в чтении бабушкиного дневника.
– Это как-то связано с фотографией? – интересуется она осторожно.
Бабушка слегка улыбается, но улыбка не затрагивает глаз.
– Я думала, будет лучше для всех, если держать случившееся в тайне, – бормочет она. – На этом настаивала моя мать, говорила, мол, расскажешь кому-нибудь и испортишь жизнь всем вокруг. Позже я поняла, что она была не права. Тайны причиняют людям вред. Но в моем сознании глубоко укоренилось ощущение совершенной ошибки, которую надо скрыть любой ценой.
Достав из сумки фотокарточку, Ребекка протягивает ее бабушке. Та долго всматривается в снимок.
– Лýка, – с нежностью произносит она. – Он встретился мне случайно, но пришелся по душе. Лýка был хорошим человеком. Рядом с ним я чувствовала себя свободной. Он видел меня такой, какая я есть, и воспринимал всерьез, как никто другой. Мы любили друг друга и собирались бежать, переехать вместе в Стокгольм, чтобы воплотить в жизнь планы, которые не могли бы осуществить здесь. Я хотела выучиться на медсестру, а он – стать журналистом.
– И что же произошло?
– Шла
