Частица твоего сердца - Эмма Скотт
– Безопаснее? Для кого?
– Для тебя, Шайло. Всегда для тебя.
Я покачала головой. От усталости я потеряла нить разговора. А глаза так и норовили закрыться.
– Когда я проснусь, ты уже уйдешь, – проговорила я, смежив веки.
– Да.
– И так лучше. Для нас обоих, верно? Я не смогу дать… достаточно. И не хочу причинять тебе боль… – пробормотала я и ощутила, как Ронан кивнул. А потом подвинулся на кровати и мягко поцеловал меня в волосы.
– Спокойной ночи, Шайло.
Я начала погружаться в сон, но, ощутив этот поцелуй, услышав в его голосе эмоции, пробившиеся сквозь трещины в жестком тоне, вновь попыталась проснуться. Меня охватило чувство, что я совершаю ужасную ошибку. Но я, не в силах найти опору, все глубже проваливалась в бездонную, темную дыру.
Когда я проснулась, кровать была пуста. Подушка все еще хранила запах Ронана. В окно лился свет, а часы показывали чуть больше семи утра.
– Биби.
Я сбросила одеяло. Поскольку спала не раздеваясь, то натянула кофту и ботинки и поспешила в гараж.
В больнице я влетела в палату Биби и обнаружила ее в окружении медсестер и нескольких врачей.
Она что-то сказала, и собравшиеся разразились смехом. Я же не смеялась.
Я протиснулась сквозь толпу и обняла ее за шею.
– Ну-ну, милая. Со мной все в порядке. – Она погладила меня по волосам. – Это моя удивительная, очаровательная правнучка, Шайло.
Я выпрямилась, осознав, что вокруг нас много народу. Я плотнее закуталась в кофту, чувствуя себя хрупкой и обнаженной после вчерашнего разговора с Ронаном. Но сейчас лишь Биби имела значение.
Врачи разошлись, и медсестра сказала нам, что скоро вернется, чтобы помочь подготовить Биби к выписке.
– Значит, ты в порядке, – проговорила я, опускаясь на стул рядом с ней.
– О, малышка. Ты выглядишь такой усталой. Да, я в порядке. Врачи говорят, что у меня давление немного ниже нормы. Так что, добавили к моему набору лекарств новую таблетку. Да еще ужасные старческие компрессионные чулки, которые, по их словам, мне нужно носить. С другой стороны, доктор Фентон сказал мне добавить в рацион больше соли. Поэтому, когда мы уберемся отсюда, что скажешь насчет картошки фри?
– О чем вы спорили с мамой?
Биби вздохнула, и улыбка ее исчезла.
– Уверяю тебя, ни о чем важном.
– Но Биби…
– Если бы я хоть на секунду поверила, что от моих слов тебе станет лучше, я бы рассказала. Но поверь, милая. Она просто слишком много выпила. И не стоит больше думать об этом.
Я посмотрела на руки, лежащие на коленях.
– Просто я многого не знаю. И ненавижу чувство, будто меня исключают из собственной жизни.
– Я знаю. – Она погладила меня по щеке, затем вдруг, склонив голову набок, принялась изучать мое лицо.
– Что?
– Я мало что вижу, но, кажется, у тебя во взгляде появилась некая мягкость.
«Ронан».
Я откинулась на спинку стула.
– Я просто устала. Как ты и сказала. Твое пребывание в больнице не прошло для меня бесследно.
– Ты уверена, что дело только в этом?
Я вспомнила вдруг слова Ронана, терзавшие своей окончательностью. «Иногда лучше и безопаснее просто уйти».
– Да, – проговорила я. – Только в этом.
* * *
Биби выписали через несколько часов, выдав новый рецепт и адрес веб-сайта, на котором продавались медицинские компрессионные чулки, призванные предотвратить скапливание крови у нее в ногах. Когда мы ехали домой, снова начался дождь.
Я усадила Биби на диван, заказала ей чулки и съездила в аптеку. Потом позвонила тете Берти, рассказала о случившемся и заверила, что с Биби все в порядке.
– Если тебе что-нибудь нужно, Шайло, только скажи нам, ладно? – проговорила Берти. Я расслышала подтекст в ее словах. Биби уже было восемьдесят лет. И ее забота обо мне медленно сменялась моей заботой о ней.
Я слонялась возле Биби несколько часов, а потом она, добродушно поддразнивая, прогнала меня, поцеловав перед уходом. Я направилась в сарай на заднем дворе. Дождь лил довольно сильно, и все же крыша не протекла. Мастерство Ронана, надежное и крепкое, походило на него самого.
«Это мое убежище, – думала я во время работы. – И оно спасет меня. Поможет построить будущее, которое будет принадлежать лишь мне. И ничто из сказанного, или несказанного мамой не сможет его у меня отобрать».
У меня имелись распечатки интернет-заказов, и все, что начиналось у нас с Ронаном, уже официально закончилось, но я не стала ограничивать себя рамками и решила смастерить то, что хотелось. Я погрузилась в работу, не удивляясь, что изделие принимает некую мужскую форму. Я знала, что этот кулон не попадет в мой магазин.
Около часа дня, оторвав меня от работы, на телефон пришло сообщение. И глядя на короткий, прямолинейный вопрос, я улыбнулась.
«Биби?»
«В порядке, – напечатала я в ответ. – Дома».
«Хорошо».
Я закусила губу.
«Спасибо за прошлую ночь».
Ответа не последовало. И по мере того как минуты растягивались в дни, я понимала, что его не будет.
Часть II
Глава 15. Ронан
Март
– С днем рожденья, милый Ро-о-о-нан-н-н, – фальшивым тенором пропел Холден. Он стоял, раскинув руки в стороны, перед разведенным возле Хижины костром. Сидевший справа от меня Миллер, хохоча до упаду, аккомпанировал ему на гитаре. – С днем рожденья те-е-е… бя-я-я-я.
Миллер проиграл завершающие аккорды, и Холден низко поклонился, взметнув позади себя полы длинного пальто. Я медленно хлопнул в ладоши.
– Это было…
– Чудесно? – подсказал Холден, тяжело опускаясь на шезлонг. – Божественно? Вдохновенно?
– Вообще-то я хотел сказать: «Как престарелая кошка в период течки».
Холден сделал вид, что обиделся.
– Боже, какая привередливая публика.
– А почему ты поешь вместо него? – Я указал на Миллера.
Парень развлекался с ладами на гитаре.
– Может, позже.
Холден закатил глаза.
– Наш Стрэттон всегда такой скромный. Музыкальная программа вечера только началась.
Я надеялся на это, но не стал настаивать. Миллер был безумно талантлив. При звуках его музыки все казалось лучше, даже если он исполнял грустную песню. А так обычно и бывало. Но он не рисовался. Просто играл, когда ему хотелось.
– Я умираю с голоду, – проговорил он. – Давайте поедим.
Мы завели строгое негласное правило – никаких подарков на Рождество и дни рождения. У нас с Миллером не было ни гроша, тогда как Холден, если бы мы ему позволили, мог скупить весь торговый центр.
Он безумствовал даже с
