Ты тоже видишь смерть - Ао Морита
– Нет, я… ничего не знаю.
– Ясно… – бессильно выдохнул брат. – Значит, так и не набрался смелости. Дело в том, что…
Так мы с Куросэ узнали тайну нашего друга.
Прежде всего нам объяснили, что Кадзуя умер от сердечного приступа.
Первые признаки болезни обнаружили летом, в девятом классе. Их выявили на диспансеризации, отправили мальчика на дополнительные исследования и нашли патологию, которая чревата внезапной остановкой сердца. Эффективных методов лечения не существует, но на качестве жизни болезнь не сказывалась, только Кадзуе велели периодически сдавать дополнительные анализы.
Все эти новости свалились на меня как снег на голову. Я даже предположить не мог, что у друга такая беда. Да, он периодически внезапно исчезал куда-то по непонятным делам, но разве я мог догадаться, что в больницу? Брату Кадзуя сказал, что поговорил со мной, но я что-то не помнил никакого разговора…
И вдруг меня как громом поразило. По дороге со школьного фестиваля он хотел о чем-то посоветоваться. И я тогда еще подумал, какой он необычно серьезный. Я решил, будто речь пойдет о любви, и увильнул от разговора, но, видимо, он надумал рассказать о болезни. И любимую Девушку Дождя он не позвал на фестиваль потому, что боялся в любую секунду умереть. Он бегал от серьезных отношений и глубокой привязанности.
Потом нас с Куросэ пустили к Кадзуе, над которым больше не колебалось никаких цифр. Я с трудом узнал это спокойное, ничего не выражающее лицо и лишь теперь окончательно осознал, что произошло.
Кадзуя всегда улыбался, поэтому я как-то не сомневался, что улыбка останется с ним и после смерти. Точнее, я надеялся. Хотел проводить с улыбкой друга, который и сам улыбался до конца.
Я давно знал, что он умрет, но слезы обрушились неудержимым потоком.
Два дня спустя по Кадзуе состоялось бдение.
У меня с самого утра все валилось из рук, поэтому я весь день бесцельно просидел в комнате, а вечером отправился в ритуальный зал.
Пришли одноклассники и ребята из других параллелей – в общем, много народу.
Какие-то группки весело болтали, как будто они сюда случайно забрели, но у меня не осталось сил даже сердиться на них, и я просто не сводил глаз с тела друга.
– Извини! – вдруг воскликнула, привлекая к себе внимание, какая-то девушка, когда бдение закончилось, и я уже немного отошел от зала.
Не уверенный, что она это мне, я обернулся.
– Ой…
– Здравствуй.
Я не узнал ее по голосу, но передо мной стояла возлюбленная Кадзуи, Девушка Дождя. Я впервые видел ее вне пасмурной платформы на вокзале, поэтому, разумеется, удивился, но еще больше меня поразило, что она пришла на бдение.
А еще несколько секунд спустя я заметил, что кое-что в ней изменилось. Цифры, которые еще недавно над ней горели, бесследно пропали. Исчезли так же неожиданно, как появились.
– Ты в порядке?.. – уточнила она.
– А? А, да. В порядке.
Девушка Дождя сказала, что у нее ко мне разговор. Я послушно последовал за ней.
Мы зашли в симпатичное кафе. Она проводила меня к дальнему столику, и мы сели друг напротив друга.
Сделав заказ, она рассказала:
– Мне рассказал брат Кадзуи-куна. Я позвонила, а подошел брат. И все объяснил… До сих пор не верится. – Она погрустнела.
– И мне… – почти прошептал я, и девушка достала из сумки конверт.
– Это же…
– Повесть Кадзуи-куна. Он сказал, что написал ее для меня.
Я вытащил из конверта распечатанные листы. Их оказалось намного больше, чем в рассказе для меня.
– Прочитай обязательно. Я подожду.
– Хорошо.
Вскоре принесли кофе, но я к своему даже не притронулся и вместо этого погрузился в чтение последней повести, которую оставил мой друг после себя.
Я уже слышал от Кадзуи этот сюжет. О несостоявшемся самоубийце, которому предсказали, что скоро он умрет от болезни. Он обрадовался, что больше ничего не надо делать самому, но по мере приближения рокового дня начал нервничать. Прежде он сам решал, когда положить всему конец, но эту свободу у него отняли. Лишь узнав, когда наступит конец, он понял, что на самом деле вовсе и не хотел умирать.
И вот однажды герой встретил на станции девушку. Оказалось, они учатся в одной школе, но поездом она добирается только в дождливые дни.
Он долго наблюдал за ней со стороны и вдруг заметил в ее поведении кое-что странное. Она попыталась броситься под поезд, но в последнюю секунду герой ее остановил. Они разговорились, и девушка призналась, что не выдерживает издевательств в школе и хотела свести счеты с жизнью.
Герой сделал ей выговор, чтобы она не смела умирать из-за такой ерунды. Во время речи он сам себе подивился, ведь буквально недавно жаждал смерти, но, так или иначе, велел ей жить.
С тех самых пор они и стали видеться на станции дождливыми днями. Герой решил, что остаток времени посвятит ей. Что не оставит ее, пока она не научится уверенно смотреть в завтрашний день и не захочет жить. Поставив себе новую цель в жизни, он забыл о болезни и провел с ней весь отведенный ему недолгий срок. Когда к ней наконец вернулись силы, он исчез.
Вот такая вот чистая история любви.
Несмотря на то что в кафе я сидел в компании Девушки Дождя, на последних страницах я расплакался. Не сомневаюсь, что история была для Кадзуи очень личной. Оттого она только сильнее откликалась в душе.
– Как тебе? – робко спросила Девушка Дождя, как будто и так не видела, что со мной происходит.
– Хорошая повесть, – ответил я жалким дрожащим голосом, возвращая ей рукопись.
– Я думаю, что эта девушка – я. Когда-то он меня очень внимательно выслушал.
– Я и не знал…
– Так же, как и героиня повести, я думала о смерти. Но когда прочитала эту историю, решила, что не буду сдаваться и проживу за нас обоих.
Ее голос тоже дрожал, и она не удержалась от слез. А я потерял дар речи. Оказывается, можно спасти человека простой повестью.
Даже не верилось, но цифры над ее головой впрямь пропали. Видно, текст и правда сильно на нее повлиял. Хотя, конечно, не только он, но и помощь Кадзуи.
«Оказывается, иногда книги спасают людей».
«Мне тоже захотелось написать такую историю, чтобы у человека отлегло от сердца».
Я будто вновь услышал голос Кадзуи. Текст, в который он вложил душу, по-настоящему спас Девушку Дождя. Не было, наверное, никакого конкурса. На самом деле он писал для нее.
Вот это да. Мы с Куросэ с ног сбились, пытаясь хоть
