Разрушенный - Лорен Ашер
— Что ж, хреново для него. Его друзья будут веселиться с нами, пока он дуется в своей спальне.
Час спустя наша гостиная наполнилась смехом. Лиам, Ноа, Майя, Софи, Элиас, Санти и я сидим вокруг кофейного столика в центре гостиной. Кажется, что все хорошо проводят время, даже без Джакса. Кроме Лиама, который спрашивал о нем тридцать минут назад, никто не упоминает о его отсутствии. Майя и Софи провели большую часть часа, включая меня и Элиаса в каждый разговор, никогда не давая нам почувствовать себя посторонними.
— Это расцвет моей жизни. Я сексуальна, молода и полна неудачных жизненных решений.
— Черт, кто бы мог подумать, что я такой ловелас. — Сантьяго зачитывает свой выигрышный набор карт.
— Когда ты описываешь себя как ловеласа, это обычно плохой знак. — Ноа делает глоток пива.
— Я думаю, что он научился у Ноа кое-чему о самоуверенности. Спаси его от жизни в вечном проклятии, Майя. Не дай ему попасть в ту же ловушку, что и твой парень. — Лиам сбрасывает невыбранные карты в коробку.
— Я пыталась. Моя мать пыталась. Даже наш местный священник провел ему лекцию о смирении. — Майя шутливо гримасничает.
Ноа прижимает Майю к себе.
— Я даже поговорил с ним. Никто не любит наглых засранцев, если только ты не Майя. Она любит меня, несмотря на все мои придирки.
Санти прижимает ладонь к груди и преувеличенно трепещет ресницами.
— Для всех нас есть надежда.
Дверь в спальню Джакса открывается. Он направляется к дивану, едва не спотыкаясь о ноги.
— Итак, все здесь хорошо проводят время. — Джакс произносит слова невнятно. Он опускается на диван и закрывает глаза.
Лиам сужает глаза на своего друга.
— Почему бы нам не уложить тебя в постель? Ты выглядишь не очень хорошо.
— Я устал сидеть в своей комнате. Вы все должны быть здесь, веселиться и смеяться. Мне противно это слышать.
Лиам поднимается с пола.
— Тебя пригласили, но ты решил вместо этого вести себя как придурок. Не злись на нас.
— В последнее время я всегда злюсь. — Джакс вздыхает. Его расширенные глаза находят мои через небольшое пространство, и у меня перехватывает дыхание. Я думала, он поправился и перестал принимать Ксанакс.
— И кто в этом виноват? Ты можешь поговорить с нами, если хочешь.
В глазах Ноа отражается беспокойство, которое я чувствую.
— В этом нет смысла. Вы все пойдете дальше, и я останусь один.
— Ты никогда не останешься один, потому что ты застрял с нами. — Софи искренне улыбается Джаксу.
— А что насчет них?
Джакс указывает дрожащим пальцем на Элиаса и меня.
— Ты собираешься бросить меня, чтобы потусоваться с этой новой парочкой?
— Все не так, и ты это знаешь. — Я каким-то образом говорю, несмотря на забитое горло.
Глаза Джакса переходят с Элиаса на меня.
— Если Элиас трахнет ее, я разозлюсь.
Элиас вздыхает.
— Сосредоточься на себе. Серьезно, тебе не о чем беспокоиться.
— Я не волнуюсь. Она может быть с тобой, но судя по тому, как она смотрит на меня, она предпочла бы быть со мной. Ты, должно быть, отстойный ловелас, если твоя девушка вожделеет другого парня. — Джакс пытается отмахнуться от рук Лиама, но Лиам не сдается.
— Вот и все. На сегодня с тобой покончено. — Лиам хватает Джакса и помогает ему вернуться в комнату. Все смотрят на него широко раскрытыми глазами и молчат, пока Лиам закрывает дверь в спальню, заталкивая Джакса внутрь.
Шуточное настроение, которое было раньше, исчезло, сменившись беспокойством и тревогой. Никто не протестует, когда мы заканчиваем разговор на ночь. Все уходят, включая Софи и Майю, заявив, что им нужно побыть с парнями.
Проходит несколько минут, и Лиама не видно. Все больше тревожась, я хожу по маленькой гостиной. Почему Лиам так долго не появляется? Я бросаюсь к двери Джакса, как только она открывается.
Лиам подносит палец к губам. Он наклоняет голову в сторону главной двери отеля, и я следую за ним.
— Я не знаю, что с ним происходит в этом сезоне. Он не хочет открываться, а я, черт возьми, старался изо всех сил.
— Из всех людей, от которых я ожидала узнать о том, что с ним происходит, это был бы ты.
— Мы лучшие друзья, но я даже не могу заставить его признаться в том, что гложет его последние несколько месяцев. Мне кажется, что я в чем-то его подвожу. У него всегда были эти случайные приступы грусти и беспокойства, но они усилились после зимних каникул в прошлом году. Присмотри за ним и за этим. — Лиам передает мне оранжевую бутылочку с таблетками. — Я не думаю, что он злоупотребляет ими или чем-то еще, потому что в этом случае ему не разрешили бы водить машину. Но я беспокоюсь, что он может начать, особенно после сегодняшнего вечера. Ксанакс явно не помогает ему справиться с тем, что его беспокоит. Он должен рассмотреть лучшие варианты.
— Варианты?
— Известно, что Ксанакс вызывает сильное привыкание, до такой степени, что в Великобритании его избегают прописывать. Я собираюсь поговорить с ним и предложить помощь в поиске лучшей альтернативы. Таблетки — это неплохо, но для такого спортсмена, как он, они не подойдут.
Черт. Я смотрю на бутылку, желая помочь не только с имиджем Джакса. Может быть, сеансов терапии недостаточно для того, что происходит у него в голове. Наша помощь может зайти так далеко, если он продолжит идти по этому пути заглушения своей боли.
— Я лучше пойду. Может быть, ты сможешь достучаться до него. Он ведет себя по-другому рядом с тобой, как в хорошем, так и в плохом смысле. — Лиам уходит, попрощавшись.
Мое сердце успокаивается после нескольких минут разглядывания бутылочки с таблетками Джакса. Меня осеняет идея, и я бегу в свою комнату за бумагой и ручкой.
Через час я пробираюсь в комнату Джакса, чтобы положить пузырек с таблетками на его тумбочку. Надеюсь, моя идея окажет хоть какое-то влияние, пусть и небольшое.
Я улучаю момент, чтобы взглянуть на него. Он спокойно спит, прижавшись к подушке. Во мне что-то шевелится. Я хочу помочь Джаксу выбраться из его темного места. Не ради контракта и уж точно не ради денег. Он ведет себя потерянным и побежденным, прячется за таблетками и секретами.
Вместо того чтобы следовать своей интуиции, предупреждающей меня сдаться и убежать, я поддаюсь дьяволу, сидящему на моем плече, который говорит мне помочь ему любой ценой.
Но в том-то и дело, что любой ценой. Никто из нас не знает, какую цену мы готовы заплатить, чтобы стать
