Сахар и золото - Эмма Скотт
– Анжело пошутил, что мне следует зарабатывать на жизнь игрой. А когда покинул больницу, это оказалось единственным, что я умею. Ну я и решил попробовать.
– А что с твоей мамой?
– Она довольно быстро деградировала, – ответил я, нащупывая в песке небольшой камешек. – Как ментально, так и физически. Сейчас находится в доме престарелых в Миссури.
– Ты навещаешь ее?
– Да, заглядываю каждый раз, когда проезжаю поблизости. Но она меня не помнит. Сижу с ней и пытаюсь поговорить, а она просто плачет и бормочет по-русски. – Я швырнул камень в кучу водорослей в двадцати футах от себя. – Мы не близки.
– Мне жаль, Николай. – Окружавшая ее дымка вспыхнула ярко-розовым, и эта сладкая доброта просочилась в меня. Фиона потянулась ко мне, чтобы накрыть ладонью мою ладонь. – Я тоже не близка с родственниками, – призналась она. – Меня вырастили тетя с дядей, но для них это было обузой.
– Что случилось с твоими родителями? – спросил я.
Мои руки чесались от желания снова коснуться ее ладони, но Фиона уже отстранилась, принявшись пальцем рисовать линии на песке.
– Мама умерла, когда я была младенцем, а когда мне исполнилось тринадцать, заболел отец. Рак легких. Он быстро сгорел.
– Мне жаль, – произнес я.
Она моргнула, прогоняя тягостные воспоминания.
– Я скучаю по нему. Папа был добрым и хорошим человеком, а тетя с дядей вели себя холодно и отчужденно. После достижения совершеннолетия… я на некоторое время перебиралась на север, – уклончиво проговорила она, и я увидел его силуэт. Так чертовски близко, что мог бы протянуть руку и коснуться его темной тени. Фиона вздрогнула. – Я прожила там три года, а потом подальше от холода переехала в Саванну, где не бывает снега. И очень скоро переду в Коста-Рику, где почти всегда тепло. – Она вымученно улыбнулась, отчаянно желая сменить тему. – А ты… получается, ты путешествуешь по стране, играя в покер с семнадцати лет?
– Разъездной торговый агент звучит лучше, – хмыкнул я.
Фиона подтянула колени к груди и, обхватив себя руками, уставилась на океан.
– Нет, в этом есть смысл. Я понимаю, почему одинокая жизнь в дороге тебе нравится больше.
– Да. Раньше нравилась.
– А сейчас?
– Больше не помогает, – признался я. – Перегорел. Поэтому и вернулся.
Фиона повернулась ко мне и облокотилась щекой о колено.
– Поясни.
– Я размышлял о том, чтобы где-нибудь осесть. Я собирал выигрыши, и на банковском счету у меня куча денег. Наверное, для этого они и нужны. Чтобы остепениться.
– Ты не знаешь, для чего тебе деньги? – удивилась Фиона.
– Всегда чувствовал, что они для чего-то понадобятся, но пока не понял, для чего именно. – Я отмахнулся от песчаной мухи и от этой мысли одновременно. – В любом случае в последнее время это чувство усиливалось. Я уже несколько месяцев подумываю бросить игру. Или хотя бы сделать перерыв. Но не представлял, где именно осесть. Пока не встретил тебя.
Фиона еще сильнее сжала колени. Воздух вокруг нее сгустился от настороженности.
– Я знаю, что у тебя свои планы и не хочу вмешиваться, но…
«Но я не знаю, что, черт возьми, можно еще сделать».
Фиона перевела взгляд на океан.
– Не хочешь вмешиваться… – тихо проговорила она. – Думаю уже слишком поздно. Честно признаться, Ник, я очень много думала о тебе. Скучала. – В моей груди вспыхнула надежда, и сразу же погасла от ее вздоха. – Но что произойдет по истечении полугода, когда мне придется сесть на самолет в Коста-Рику? Я улечу. Пообещала себе. И до того, как я встретила тебя, план казался мне идеальным. У меня тяжелое прошлое. Коста-Рика – это место, где я собираюсь оставить его позади. Навсегда.
Фиона сгорбилась, сразу став еще меньше, и он наклонился над ней, протягивая руку. Коста-Рика – это ее спасение, а я все испортил.
– Мне жаль, – мягко произнес я. – Мне не следовало приезжать.
– Нет, я рада, – возразила Фиона. – После твоего отъезда и беседы с Опал у меня появились и другие мысли. Не о том, чтобы остаться, а том, как я хочу устроить свою жизнь до отъезда. Опал сказала, что иногда людей нужно впускать в свою жизнь. Нашла место для счастья. Я называю это «найти солнечный луч». Но как можно его найти, если закроешься, верно?
Я покачал головой, надежда слабо тлела, но изо всех сил пыталась разгореться снова.
Фиона вздохнула и крепко обняла свои колени.
– Не знаю, что будет дальше.
– Я остановился в мотеле. Планировал снять жилье и задержаться на пару недель. Если это сработает, то может, останусь подольше.
– Тебе не нужно мое разрешение, Ник.
– Да, знаю, – кивнул я. – И пусть вернулся из-за тебя, но если тебе это не по душе, я уеду.
Фиона выдержала мой пристальный взгляд, а затем положила подбородок на колено, наблюдая, как волны бьются о берег.
– Помнишь, как мы впервые встретились? – спросила она. – Перед тем, как отправиться ко мне, ты сказал примерно то же. Что достаточно моего слова, и ты исчезнешь.
– Помню.
– Когда ты сообщил, что остаешься ради меня, мне захотелось тебя поцеловать, но я не сделала это, – продолжила она с печальной улыбкой. – В этом дело. Сердце говорит мне одно, а разум совсем другое, и я не знаю, чему верить. И так всю жизнь. – Вокруг Фионы заклубился туман меланхолии. – Я постоянно прокручиваю в голове твой вчерашний приход в «Гарден Сити-Гринс». Меня это шокировало, к тому же я смутилась из-за своего внешнего вида, ведь была вся в грязи, потная и отвратительная…
«Ты великолепно выглядела…»
– Но в целом я очень обрадовалась, поскольку счастлива снова тебя увидеть, Николай. – Туман развеялся, вернув ее розовый яркий цвет. Фиона обратила на меня взгляд своих голубых глаз. – Я не хочу, чтобы ты исчезал.
От этих слов дыхание сперло, а сердце заколотилось, как сумасшедшее.
– Фиона…
– Думаю, это значит, что я хочу, чтобы ты остался. Попытаемся… встречаться? Если ты этого хочешь.
«Я хочу быть рядом с тобой».
Провидение показало мне смятение Фионы, тоску, смешанную с глубокой болью, которая, как она боялась, никогда не пройдет.
– Я не понимаю своих желаний, – прошептала она со слезами на глазах. – Ужасное ощущение, верно? Когда не можешь разобраться в себе.
«Ей нужно домой, в место, где она почувствует себя в безопасности и сможет все спокойно обдумать».
– Вставай, – решил я. – Поехали назад.
Фиона собралась протестовать, но потом неохотно кивнула.
– Прости…
– Нет, Фиона, тебе не за что извиняться. Абсолютно не за что.
«А вот причинившему тебе боль придурку…»
Мы собрали вещи и направились обратно к мотоциклу.
По дороге темные воспоминания цеплялись за Фиону, пока я не почувствовал, как она
