Выгодная позиция - Ребекка Дж. Каффери
прикосновениям, так что мы оказываемся на кровати коленом к колену. Если бы он
не хотел этого - черт, если бы я не хотел, - то сейчас было бы самое время
отступить. Никакие невозможные границы не были бы пересечены. Мы могли бы
списать это на пьяную ошибку с его стороны и на недосыпание с моей.
Но нет. Мы оба наклоняемся ближе, и в электрический миг наши губы
соприкасаются. Сначала слегка, с опаской, как будто до этого было больше, чем
пять минут флирта. Может быть, так и было. Может, прошло несколько недель. А
может, и больше.
Это было на задворках моего сознания каждый раз, когда я ловил взгляд на его
обнаженной коже, его игривой улыбке, его прекрасных голубых глазах. Уязвимость
под маской.
Его язвительные замечания, которые никогда не выводили меня из себя. Да, он был
на моем радаре уже больше пяти минут.
Не то чтобы я этого ожидал.
Быстрым движением я прижимаю его к кровати, и мы оба наваливаемся друг на
друга, затвердевшие эрекции соприкасаются, пока мы боремся за доминирование в
поцелуе. Это дико. Захватывающе. Как ничто другое, что я когда-либо испытывал
раньше.
Я возбужден так, как не возбуждался уже много лет, как будто могу кончить от
одного только этого контакта. Рука Харпера обвивается вокруг моей талии, и он
стягивает с меня штаны, обнажая ягодицы. Я кручу бедрами, чтобы спортивки
полностью спустились, и моему члену стало легче дышать.
Он прерывает поцелуй только для того, чтобы стянуть с себя футболку и бросить ее
на пол. Я умудряюсь стянуть с себя треники, стараясь при этом прикоснуться
губами к любому участку его кожи, к которому могу получить доступ.
Это бешенство. Я как дикий зверь, ищущий себе пищу. Я впиваюсь зубами в кожу
его челюсти, шеи, ключиц и сосков. Вдыхая вкус его соленой кожи, я чувствую, что
теряю рассудок. Я провожу языком по маленьким розовым утолщениям, и рука
Харпер наконец-то нащупывает мою эрекцию. Это одновременно и облегчение, и
мучение.
Он сжимает мой член в кулак, и я стону у него во рту. О Боже, это невероятно. Это
слишком много и в то же время недостаточно, и я чувствую, как внутри меня
начинает подниматься огромная волна.
«Киан...» - стонет он, и его хриплый голос, произносящий мое имя, застает меня
врасплох.
На меня словно ведро ледяной воды выливают, и я замираю, встретив его взгляд. В
его вопросительном взгляде я вижу беспокойство, но также и замешательство.
«Черт!»
Я резко выдыхаю, прижимаясь лбом к его лбу. Волна отступает, как огромный
прилив, когда я наконец прихожу в себя.
А потом я отталкиваюсь от Харпера, и он отпускает мой член, чтобы поднять обе
руки в какой-то ужасной пародии на человека, арестованного полицией. В его
глазах - обида, но и, как я с болью осознаю, покорность. Почему-то я знаю, что это
не первый раз, когда ему отказывают вот так, и мне хочется утешить его, успокоить, сказать, что дело не в тебе, а во мне, но я не делаю этого.
«Мы не можем этого сделать. Черт! Это было так глупо!»
Я натягиваю свитер так быстро, что ткань обжигает мою разгоряченную кожу. Я
спотыкаюсь, пытаясь попасть ногами в тапочки, и импульс моего выхода
перевешивает в моем желании выбраться из комнаты.
Только оказавшись в коридоре, я вспоминаю, что это моя комната, а у Харпера нет
ключа-карты от своей, и теперь ситуация будет только более неловкой.
Блядь. Блядь. Блядь.
Поэтому, голый и смущенный, я унижаюсь на стойке регистрации, притворяясь
Харпером и говоря, что потерял ключ, а затем поднимаюсь на лифте на наш этаж, где проскальзываю в его комнату и ложусь на кровать, отчаянно пытаясь
притвориться, что ничего этого не происходит.
Потому что, видимо, единственное, в чем я сегодня хорош, - это избегание.
Глава одиннадцать
Киан
Полтора дня спустя я все еще разваливаюсь на части. Я не могу думать, не могу
спать, не могу сосредоточиться.
И все же чертов Харпер Джеймс излучает какое-то странное сияние. Я бы назвал
это послеоргазменным состоянием, но никто из нас не кончал.
Я бесспорно завидую тому, как быстро он оправился после нашего прерванного
секса. А еще мне... больно? Оскорблен? Я не могу сформулировать, что я чувствую
по поводу того, что он, кажется, совершенно не затронут тем, что произошло между
нами. Тем более что весь мой мир словно погрузился в хаос, который не
предвещает ничего хорошего для моего предстоящего выступления. Каждый раз, когда он смотрит на меня, кожа покрывается колючками, и мне приходится
отводить взгляд - нервы совсем сдали. Я не могу заснуть, потому что всякий раз, когда закрываю глаза, вижу его руку на своем члене, чувствую давление его
крепкой хватки, чувствительное натяжение, когда он тянет, сжимает мои яйца...
Мне трудно вспомнить, как делать даже самые элементарные вещи, когда я
готовлюсь сесть в кабину.
Глупо, что я не взял с собой на трек наушники, потому что, проснувшись сегодня
утром с суровыми глазами от беспокойного ворочания, я должен был представить
себе трассу в Майами и подумать о том, что мне сегодня нужно. Но все, о чем я
могла думать, - это Харпер.
Думает ли он обо мне?
Скорее всего, нет, сурово сказала я себе. Он делает это постоянно. Он привык к
этому, привык к такому приливу адреналина, ощущению невесомого падения и
восхитительному предвкушению.
Я говорю как влюбленный подросток, черт возьми!
Я говорю себе, что это кажется значимым только потому, что последний раз у меня
был секс месяцев восемь назад. Это было быстро, как чесание зуда, и именно то, что мы оба искали, - что-то, чтобы снять напряжение.
У меня не было серьезных отношений почти четыре года. Мы с Кристиной были
вместе восемнадцать месяцев. Она порвала отношения незадолго до того, как я
отправился на предсезонную подготовку, потому что я не был достаточно долго
дома, а она не могла выдержать еще один сезон, прежде чем то немногое, что я мог
дать, снова станет ее. Она утверждала, что я не «присутствую», даже когда я был
рядом. И я не виню ее - то, как я приучил себя к умению концентрироваться, всегда
было моей суперсилой. Это одна из причин, почему у меня такой строгий и
дисциплинированный распорядок дня. Именно поэтому я не пью и не хожу на
вечеринки.
