Трудно удержать - Кристи Бромберг
– Спасибо, – с улыбкой произносит Раш. – Мне не помешало бы новое джерси.
– Сейчас же позабочусь об этом, – говорит она, положив руку на спину Скотти, чтобы направить его налево.
Я провожаю взглядом троицу, что направляется ко внутренней части стадиона. Скотти подпрыгивает и не перестает взволнованно болтать, пока Дафни оборачивается, чтобы еще раз посмотреть на Раша, который уже общается со следующим в очереди. На губах женщины играет самая мягкая улыбка, и, клянусь, слеза скатывается по ее щеке.
Любой, кто стал свидетелем случившегося, подумает, что все было спланировано. Хорошо поставленная сценка для футболиста, чья репутация оказалась под угрозой.
Но я, находящаяся внутри механизма под названием ВЛПС, знаю, что это не было постановкой, призванной привлечь внимание прессы. Раш Маккензи показал свою чувствительную сторону, которую, думаю, довелось увидеть не каждому.
Сторону, которой у него быть не должно. Не то чтобы я не хочу, чтобы он оказался хорошим парнем, просто из-за этого я теряю решительность.
Понимаю, что если увижу еще больше милого и заботливого Раша, то непременно сдамся.
Как можно отвергать мужчину, который с таким трепетом относится к ребенку?
Как можно оттолкнуть того, кого, по твоему мнению, незаслуженно осуждают, а тебе не терпится узнать, почему он не спешит защищать свою честь?
Может, по этой причине я остаюсь и наблюдаю за встречей с фанатами, хотя мне нужно сделать миллион других вещей: например, проследить за двумя потенциальными клиентами или завершить несколько переговоров.
Может, я полагаю, что, оставшись здесь, замечу нечто такое, что испортит мое мнение о Раше. Я сотни раз видела, как спортсмены тратят на такие встречи не больше часа, потому что это ниже их достоинства, или, когда очередь кажется бесконечной, уделяют фанатам все меньше внимания.
Но только не Раш. Меня впечатляет, как он болтает с каждым ребенком, словно тот стоит первым в очереди. У него всегда в запасе припрятана улыбка и слова поддержки.
Поэтому мое решение остаться выходит мне боком. К тому времени, как встреча заканчивается и Раш подходит ко мне, прежде чем отправиться на разминку перед показательной игрой, меня тянет к нему даже больше, чем прежде. Не потому, что он невероятно красив, а потому, что то, как человек относится к другим, говорит о многом. Раш же обращается к каждому с благосклонностью и милосердием.
– Ух ты, – говорит он. – Ты еще здесь.
– Как и ты, – склоняю я голову набок в попытке понять, насколько он вымотан тем, что выкладывался на максимум последние четыре часа. А впереди еще полуторачасовой матч.
– Останешься на игру?
– Нет. Никогда не была фанаткой соккера.
– Вот именно. Поэтому тебе и нужно посмотреть матч. И правильно говорить «футбол», – подмигивает Раш.
– Футбол. Соккер. Какая разница. Ни то ни другое мне не нравится, – поддразниваю я.
Раш прикрывает свои слова кашлем.
– Что, дорогая? Правильно ли я расслышал?
– Правильно, – киваю я, хотя моя улыбка говорит об обратном.
– Что мне сделать, чтобы ты передумала?
Смотря на Раша, я скрещиваю руки на груди, хотя мысленно закатываю глаза, потому что таю от его мальчишеской улыбки.
– Меня сложно в чем-то убедить, Раш.
– Ты бросаешь мне вызов? Потому что я уверен, что ты только что попросила показать тебе, что футбол может быть интересным. А я люблю соревноваться… Как только мне удастся убедить тебя в этом, ты поймешь, что и в другом важном вопросе я не отступлю.
Мы смотрим друг другу в глаза и улыбаемся, пока вокруг суетятся люди, готовящиеся пропустить толпу через ворота. Связь между нами все еще сильна, так что идея о том, что она ослабеет, если буду избегать Раша, оказалась смехотворной.
Связь не слаба.
Не когда Раш стоит здесь с лицом, на которое падает солнечный свет, и глазами, что завладели каждой моей эмоцией – растерянностью, желанием, неповиновением и жаждой.
– Самое время сказать мне, чего ты хочешь, Леннокс. Объяснить, почему, когда дело касается нас, ты говоришь одно, но твои глаза твердят совсем другое.
– Тебе нужно подготовиться к матчу.
– Только если ты останешься.
– Уверена, Кэннон обрадуется, если ты откажешься от столь масштабного события из-за меня, – смеюсь я.
– Мне плевать на Кэннона, Леннокс. – И то, как Раш произносит это, говорит мне, что он не шутит. – Ты останешься, потому что послушная и разумная и точно не хочешь, чтобы этот корабль пошел ко дну. Я же останусь, чтобы сделать хет-трик [11] и поразить тебя тем, как отлично я работаю ногами. А когда ты будешь вне себя от увиденного, мы обсудим остальное.
– Думаю, ты страдаешь от самовлюбленности, – насмешливо говорю я, хотя совершенно очарована этим мужчиной.
– И все же я собираюсь завоевать тебя, Нокс, – заявляет Раш, делая шаг назад. – Футбол, как и меня, нужно прочувствовать. Но после ты будешь пытаться урвать кусочек при любой удобной возможности.
– Тебе точно не хватает умения оценивать себя здраво, – я все же не могу сдержать улыбки.
– Займи место в первых рядах по центру. Не хочу, чтобы ты что-то пропустила.
И, не говоря больше ни слова, он трусцой направляется в глубь стадиона в сопровождении двух подчиненных Кэннона, которые следят за тем, чтобы все прихоти Раша были исполнены.
Я лишь смеюсь и смотрю ему вслед, пока он не исчезает из виду. Самовлюбленная задница.
Мне стоило бы сказать, что я ни за что не останусь, потому что не желаю давать Рашу понять, что он оказался прав.
Но тогда я не увижу всех сторон Раша. Сколько бы ни говорила себе держаться от него подальше, он всегда находит мою слабость.
Он и есть моя слабость.
Вопрос лишь в том, что мне теперь делать?
А ответ? Остаться и посмотреть матч.
Конечно, так я и поступаю. Я слежу за каждой передачей, за каждым сетом, за каждым ударом и втайне восхищаюсь природным талантом Раша.
Однако все это время его слова не выходят у меня из головы, точно оправдание моей слабеющей решимости.
Никого не касается, с кем ты спишь.
Он прав. Не касается. Но я также осознаю, какое общественное мнение и профессиональные предубеждения последуют за этим. Это побуждает меня задуматься о Раше и о том, через что ему пришлось пройти в Ливерпуле. Проведя небольшое расследование, я наткнулась на несколько слухов о капитане его команды. Никто не отзывался об этом парне лестно.
Так, может, Раш закрутил
