Неожиданный удар - Ханна Коуэн
– Скарлетт.
Я закашливаюсь и поднимаю взгляд, встречаясь с горящими темно-карими глазами. Его нос и щеки покраснели.
– Ты должен лежать в кровати, – бормочу я.
– Тогда уложи меня.
Он произносит это как вызов. Будто думает, что я не смогу.
Он явно понятия не имеет, как сильно мне хочется сделать именно это.
– Пожалуйста, помоги ему, – просит Купер, касаясь моей руки. – Я должен идти в школу, пока не пропустил слишком много.
Я бережно кладу свою ладонь поверх его и говорю:
– Конечно, я помогу.
От его улыбки в груди становится тепло.
– Спасибо. – Повернувшись к отцу, он корчит рожицу. – Оставайся в комнате. Я загляну к тебе после школы.
– Есть, доктор, – сипит Адам.
Купер направляется к одной из дверей и исчезает за ней. Секундой позже хлопает еще одна дверь.
– Я не знал, что он попросит тебя приехать, – говорит Адам, когда дом окутывает тишина, и прислоняется головой к стене. Его глаза закрываются.
Я быстро подхожу, испугавшись, что он потеряет сознание и мне придется тащить его до кровати.
– Я поняла. Идем, тебе нельзя вставать.
Когда я беру его за предплечье, он открывает один глаз и смотрит на меня. Несмотря на болезнь и пот, от него приятно пахнет, отчего мои мысли принимают совсем неподходящее направление.
Я закидываю его руку себе на правое плечо и принимаю часть его веса.
– Тебе придется показывать дорогу.
– Прямо по коридору, последняя дверь слева, – шепчет он.
Кивнув, я иду медленными шагами, чтобы не слишком трясти Адама, не зная в каком состоянии его желудок.
На стенах много наград и рамок с фотографиями. По большей части это школьные фото Купера, но есть парочка снимков со знакомыми лицами. Мы проходим мимо изображения Купера с Адамом, которое сделано много лет назад. Маленький Купер сидит на плечах у отца, и оба широко улыбаются. Купер держится маленькими ручками за волосы Адама, натягивая их, словно поводья.
Мое сердце переполняют эмоции.
– Ты хороший отец, – говорю я.
Адам пристально смотрит на меня сбоку.
– Ты так думаешь?
Отважившись повернуться к нему, я ахаю. Наши лица ближе, чем я ожидала. Его дыхание щекочет мой нос. Воспоминание о нашем поцелуе заставляет меня посмотреть на его губы.
– Да, Адам. Ты замечательный. – Не знаю, говорю я про его отцовство или что-то другое.
Его пальцы гладят мое плечо, вызывая дрожь.
– Ты очень красивая. Не хочу прекращать смотреть на тебя, – шепчет он.
Его слова что-то творят со мной. Они задевают ту часть меня, которая до Адама была скрыта, сколько я себя помню. То самое место, которого он почти коснулся вчера, когда поцеловал меня в туалете. Боже, все изменилось на той чертовой яхте.
– Тогда не прекращай смотреть на меня.
Его губы дергаются.
– Хорошо. Не буду.
– Идем. Надо уложить тебя в кровать, болячка.
Словно вспомнив, что болен, он кивает, слегка покачиваясь.
В комнате я шарю по стене в поисках выключателя, а когда нахожу, меня останавливает Адам:
– Не включай свет. У меня голова раскалывается.
– Ладно.
Я позволяю ему вести нас по темной комнате, а сама осматриваюсь, стараясь разглядеть как можно больше.
Напротив двери расположено большое окно, а под ним стоит большой комод. В глубине комнаты находится двуспальная кровать Адама с тумбочками по бокам. Когда мы останавливаемся, мои ступни тонут в шикарном ковре перед кроватью.
Я с любопытством рассматриваю лицо Адама в темноте. Свет, пробивающийся из-под штор, подчеркивает его челюсть и покрывающую ее щетину. Пальцы зудят от желания проверить, как она будет ощущаться под моей ладонью.
– В кровать, – приказываю я, слегка подталкивая его.
Он не отпускает мой взгляд, отчего внутренности превращаются в кашу.
– Составишь мне компанию?
Я втягиваю воздух.
– В твоей кровати?
Он кивает.
– Я не смогу спать, зная, что ты в моем доме и не рядом. Побудь со мной. Пожалуйста.
Он отпускает мои плечи и берет меня за руку. Наши пальцы переплетаются, и я проигрываю битву, которую, я знаю, невозможно было выиграть.
– Хорошо. Давай ляжем в кровать.
Глава 21. Адам
Я ложусь и натягиваю до пояса одеяло, которое отбросил чуть ранее. В углу комнаты слишком темно, чтобы различить выражение лица Скарлетт, но по отсутствию движения легко понять, что она нервничает.
– Хочешь стену из подушки? – предлагаю я, хлопая по пустому месту рядом с собой.
– Мне не нужна стена из подушки, – защищается она.
– Тогда иди сюда. Я хочу чувствовать тебя рядом. – Горло так дико болит, что беречь его уже бессмысленно. Особенно когда я вот-вот заполучу Скарлетт в свою постель. – Я не имею в виду ничего плохого, клянусь.
Попросить ее присоединиться ко мне в моем личном пространстве – чего я не делал больше десяти лет – импульсивное решение, но я не смог удержаться. Купер, конечно, перехитрил меня, пригласив ее сюда в надежде запереть нас в ловушке, но это, наверное, единственный раз, когда я признателен ему за хитрость. Он подарил мне возможность провести время со Скарлетт.
Наедине.
И я ни за что ее не упущу. Одно ее присутствие в моем доме, беседа с моим сыном, как будто она знает его намного дольше нескольких недель, заставили сердце колотиться так, словно оно пыталось вырваться ей навстречу.
– Хватит болтать, – ворчит Скарлетт.
Рядом шуршит белье, потом матрас прогибается, и она ложится рядом. Я чувствую аромат парфюма, который помогает справиться с этой дурацкой простудой лучше, чем любое лекарство.
Я поворачиваюсь на бок и кладу подушку под щеку. Глаза закрываются, я слышу дыхание Скарлетт и с неожиданной для себя смелостью касаюсь ее руки. Веду вдоль предплечья и накрываю ладонь своей.
Ее пальцы гладкие и тонкие и ложатся между моими так, будто созданы для этого. Я подношу наши руки к губам и целую костяшки ее пальцев.
– Спасибо, что пришла, – тихо говорю я.
Скарлетт поворачивает голову ко мне. Ее дыхание ласкает мое лицо.
– Я собиралась заехать после работы, попросив твой адрес у Бри. Ты не пришел утром, и я… – Она замолкает.
– Волновалась?
Она громко сглатывает.
– Да. Волновалась. Ты никогда раньше не пропускал ни одного дня и не похож на человека, который не предупредил бы заранее о запланированных делах.
– Да, я не такой, – соглашаюсь я и, видя, как ее расстраивает собственное беспокойство за меня, спрашиваю: – Тебя тревожит, что ты беспокоилась обо мне?
– Мне не следует беспокоиться о тебе.
– Мне тоже не следует беспокоиться о тебе. Но я волнуюсь и не хочу прекращать.
Скарлетт ничего не отвечает, просто придвигается ближе и сжимает мою ладонь. Дополнительный контакт творит чудеса, отвлекая от пульсации между бровей и давления в носу, но его по-прежнему недостаточно.
Я откатываюсь на спину и, отпустив ее ладонь, кладу руку на подушку поверх ее головы.
– Иди сюда. – Это одновременно просьба и требование.
Мое сердце взлетает в космос, когда она двигается ближе и устраивается у меня под боком. Ее щека прижимается к моей груди, а рука медленно, осторожно ложится
